Последний довод королей - Джо Аберкромби

Он развернулся и пошел обратно тем же путем, каким пришел.

В темноту.

Ответы

«Как много дел».

Допросный дом не рухнул, и кто-то должен был взять на себя бразды правления.

«Кто еще сделает это? Наставник Гойл? Стрела, пронзившая его сердце, помешает ему, увы».

Но кому-то надо следить за допросами гуркских пленных, которых становилось с каждым днем все больше по мере того, как армия отгоняла захватчиков к Келну.

«Кто еще справится? Практик Витари? Она покинула Союз навсегда, взяв детей под мышку».

Но кто-то должен изучить обстоятельства измены лорда Брока. Разоблачить его, выявить сообщников. Произвести аресты и добиться признания.

«Кто же остался? Архилектор Сульт? О нет, только не этот».

Тяжело дыша, Глокта приблизился к своей двери. Нога болела так, что он оскалил остатки зубов.

«По крайней мере, это была весьма удачная мысль — переехать в восточную часть Агрионта. Надо благодарить за такой подарок судьбы: здесь можно уложить на отдых мою искалеченную плоть. Мои прежние апартаменты погребены под тысячами тонн мусора, как и остальная часть…»

Его дверь была закрыта неплотно. Он слегка подтолкнул ее, и она со скрипом открылась. Мягкий свет лампы полился в коридор, яркая полоса легла на пыльный пол, на конец трости, на грязный носок сапога Глокты.

«Я никогда не оставляю дверь незапертой и, уж конечно, гашу свет».

Он нервно облизнул десны.

«Значит, у меня посетитель. Причем явившийся без приглашения. Что мне делать, войти и принять гостей?»

Он глянул на тени в темном коридоре.

«Или лучше сбежать?»

Он заставил себя улыбаться, ковыляя через порог: сначала трость, потом правая нога, затем левая, которую приходилось подтаскивать сзади, преодолевая боль.

Гость сидел у окна под лампой, резкие черты его лица были облиты светом, в морщинах и впадинах сгущался холодный мрак. Шахматная доска стояла перед ним в том же положении, в каком Глокта ее оставил. Длинные тени фигурок падали на черные и белые клетки.

— А, наставник Глокта. Я жду вас.

«А я вас».

Прихрамывая, Глокта направился к столу, его трость скрипела по голым доскам.

«Так же неохотно человек бредет к виселице. Что ж, никому еще не удалось обмануть палача. Возможно, мы успеем кое-что выяснить перед концом. Всегда мечтал умереть, владея информацией».

Медленно, очень медленно он опустился на свободный стул.

— Как прикажете вас называть — мастер Валинт или мастер Балк?

Байяз улыбнулся.

— Как вам больше нравится.

Глокта дотронулся языком до одного из своих немногочисленных зубов и причмокнул.

— Какая невероятная честь. И чему же я этим обязан?

— В тот день, когда вы посетили Дом Делателя, я сказал, что мы должны поговорить кое о чем в свое время. О том, чего хочу я, и о том, чего хотите вы. Время пришло.

— О, какой радостный день.

Первый из магов внимательно смотрел на Глокту с тем же выражением лица, с каким человек разглядывает интересного жучка.

— Признаюсь, что вы мне нравитесь, наставник. Ваша жизнь должна быть, по сути, невыносимой, но вы отчаянно боретесь за то, чтобы в ней удержаться. Используете любое оружие и любую уловку. Вы отказываетесь умирать.

— Я готов умереть. — Глокта посмотрел на него тем же любопытствующим взглядом. — Я отказываюсь проигрывать.

— Чего бы это ни стоило? Мы с вами похожи, и таких людей мало. Мы понимаем, что должно быть сделано, и не увиливаем от своих обязанностей, невзирая на наши чувства. Вы, конечно, помните лорд-канцлера Феекта?

«Если я напрягу свою память и загляну далеко в прошлое…»

— Золотого канцлера? Говорили, что он управлял Закрытым советом сорок лет. Еще говорили, что он управлял всем Союзом.

«Сульт так говорил. Сульт говорил, что смерть Феекта освободила место, на которое претендовали и он, и Маровия. По-моему, с этого и начались их безобразные пляски. С визита архилектора, с признания моего старого друга Салема Реуса, с ареста Сеппа дан Тойфеля, мастера-распорядителя монетного двора».

Байяз водил толстым пальцем вдоль фигурок на шахматной доске, как будто обдумывал свой следующий ход.

— У меня с Феектом было соглашение. Я сделал его могущественным. Он был абсолютно предан мне.

«Феект… основание, на котором стоит вся нация… служил тебе? Я ожидал, что у него мания величия, но это полный распад».

— Вы хотите уверить меня, что вы все время контролировали Союз?

Байяз усмехнулся.

— Да, с тех пор, как в дни правления так называемого Гарода Великого я образовал этот ваш чертов Союз. Иногда приходится самому браться за дело, как во время недавнего кризиса. Но по преимуществу я наблюдал со стороны, за занавесом, так сказать.

— Там, наверное, душно.

— Вынужденная необходимость.

Маг сверкнул белозубой улыбкой.

— Люди любят наблюдать за красивыми марионетками, наставник. Малейший намек на присутствие кукловода может их расстроить. Правда, они могут вдруг заметить нити вокруг своих собственных запястий. Сульт что-то заподозрил, и единственного взгляда за занавес хватило, чтобы он навлек на всех несчастье.

Байяз перевернул одну из фигурок, и она со стуком упала на стол, перекатываясь вперед и назад.

— Что ж, давайте представим, что вы великий архитектор и вы принесли нам… — Глокта махнул рукой за окно. «Целые акры очаровательного опустошения». — Все это. Ради чего такая щедрость?

— Не совсем бескорыстно, сознаюсь. У Кхалюля были гурки, чтобы воевать за него. Мне понадобились собственные солдаты. Даже самый великий полководец нуждается в маленьких людях, которые держат его оборону. — Он рассеянно подтолкнул одну из фигурок вперед. — Даже самым великим воинам нужны доспехи.

Глокта выпятил нижнюю губу.

— Но Феект умер, и вы остались ни с чем.

— Да, голый как младенец, в моем-то возрасте. — Байяз глубоко вздохнул. — И в такую дурную погоду, ведь Кхалюль готовился к войне. Нужно было как можно скорее подготовить наследника, но мои мысли заблудились, потерялись в книгах. Чем старше вы становитесь, тем быстрее проходят годы. Можно позабыть, как быстро умирают люди.

— И как легко.

— После смерти золотого канцлера образовался вакуум, — пробормотал Глокта, обдумывая услышанное. — Сульт и Маровия увидели возможность захватить власть и воплотить в жизнь свои представления о том, как должна развиваться нация.

— На редкость нелепые представления. Сульт хотел вернуться к выдуманному прошлому, где каждый занимал свое место и делал то, что ему предписано. А Маровия? Ха! Маровия хотел отдать власть народу. Выборы! Голос простого человека!