Йога. Искусство коммуникации - Виктор Бойко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сегодня отечественные исследователи подразделяют память человека на целый ряд отличающихся по характеру, хотя и тесно связанных между собой её форм: органическую, физиологическую, двигательную, образную, вербальную — это помимо типовой памяти сознания.
Поскольку самьяма доводит волевую регулировку (после овладения методом управления спонтанностью) произвольных и непроизвольных процессов тела и сознания до не представимых в обыденности пределов, то, очевидно, профессиональному йогу по ходу самореализации приходится впрямую иметь дело со всеми модификациями памяти.
Как уже говорилось, сенсорный поток раздражителей, воспринимаемый органами чувств, делится на две, далеко не равномощные, части и поступает в психику по разным «епархиям» — в сознание и бессознательное. Процесс осознания дискретен и требует много времени, сенсорная же информация в режиме бодрствования поступает непрерывно, и, всегда обладая направленностью, сознательное восприятие успевает лишь выхватывать из этого потока самое важное или то, в чём тело и сознание участвуют непосредственно.
Для удобства представления и обсуждения личное бессознательное можно условно разделить на три части воспринятой и затем различно организованной информации, содержащие осознанный (все «файлы» памяти, содержимое которых может быть произвольно выведено в сознание) и неосознанный материал, а также — вытесненное. Количество информации, усвоенной мозгом помимо сознания, как минимум в тысячу раз больше, и она обладает фундаментальной особенностью: это нечеловеческий материал, воспринятый без участия Я-сознания, которое, собственно, и составляет личность человека. Поразительный факт: информация зафиксирована моими органами чувств, но абсолютно неизвестна моему сознанию.
Что же происходит дальше, после разрешения двуединой задачи — разрядки слоя вытесненных напряжений и достижения в результате этого личностной целостности? Очевидно, возникает потенциальная возможность для контакта с Единым, и в процессе этого человек способен достичь такого качества коммуникации, в том числе и с внешним миром, для которого у него в обычной жизни нет ни сил, ни средств.
«Мы все учились понемногу чему-нибудь и как-нибудь» — говорил поэт, но это было ещё «до исторического материализма». Во второй половине нашего века (особенно в государстве рабочих и крестьян) все обучались всему, много и подолгу. Но лишь малая толика образовательного материала, мимо которой школьники и студенты успешно «проходят», усваивается и потом может быть использована в реальной жизни. Весь этот информационный массив собирается в памяти, часть его, будучи хронически невостребованной, со временем теряет энергию и уходит за порог восприятия. Но даже оставаясь там в латентной (скрытой) форме, эта информационная масса структурирована по законам сознания. Поэтому, раз за разом погружаясь в медитационный процесс после разрешения проблемы вытесненного, когда ничто больше не «мутит воду», мы получаем возможность контакта с сознанием массивов давно забытого материала. При создании соответствующих условий эти подпороговые информационные «запасы» постепенно «выплывают» в область сознания и могут быть заново ассимилированы последним.
Этим-то и отличается сущность реально происходящего в процессе глубокой медитации от картины, нарисованной Лемом, — информация действительно не поступает извне, она является изнутри, где, как справедливо отметил поэт Атилла Йожеф, «всё наше прошлое в нас нагромождено». Медитация на этом этапе развития есть создание условий, при которых в психике начинается перераспределение информации, постепенное её интегрирование в сознание из различных терминалов памяти. Конечно, усвоив заново громадное количество ранее утраченного, человек не может остаться прежним, он начинает по-иному, нежели раньше, воспринимать мир и действовать.
Этот процесс имеет дискретный характер своеобразного внутреннего узнавания, когда личность заново получает представление о громадном количестве вещей, с которыми она была когда-то знакома. Первая фаза — накопление всплывающей в осознании информации до тех пор, пока в прежней системе представлений не возникнут противоречия, которые её в итоге разрушают. Это будет переходом в нулевое, неустойчивое состояние между уже отброшенным и ещё не окончательно сложившимся. Представления индивидуума о бытии меняются, у него возникает новое, более совершенное, отвечающее действительному положению вещей структурированное знание. Оно способно как включить прежние представления, так и отбросить их. В процессе ежедневных медитаций, когда он, что называется, пошёл, информация поступает изнутри постоянно, и сознанию всё это необходимо переработать и ассимилировать. Таким образом, подобно естественному приросту гибкости в асанах процесс спонтанного расширения подготовленного к этому сознания при медитации является постоянным, но не может быть непрерывным.
Это тяжёлая работа, и результат её аналогичен тому, что Кастанеда называл «воспоминанием», или перепросмотром. Поскольку структура сознания при этом находится в процессе непрерывного изменения (что зачастую сопровождается специфическим и далеко не приятным состоянием тела и психики), то на всё это время человек должен быть изъят из социума и помещён в соответствующие специальные условия. Если пытаться совмещать подобную деятельность ещё с чем-нибудь, то есть медитировать «без отрыва от производства», за сохранность разума такого камикадзе нельзя дать и ломанного гроша. Полная и постоянная отстранённость от внешнего мира есть освобождение сознания для того, чтобы в его разреженном пространстве могло возникать и какое-то время удерживаться некое присутствие. Такое состояние сознания называется бессубъектным, только с ним может коммуницировать бессознательное.
Итак, при успешном протекании медитативного процесса с какого-то момента времени личность начинает располагать большей частью информации, осознанно воспринятой в течение всей своей жизни. Ясно, что при этом интеллектуальный «калибр» субъекта претерпевает существеннейшие изменения, появляются способности, совершенно необъяснимые для окружающих, например монахи в тибетских монастырях помнят наизусть сотни томов Канона.
Имея в виду, что при диффузии забытого из бессознательного в сознание структура личности подвергается опасности растворения в огромной массе ассимилируемого материала (либо катастрофического его прорыва при ошибках в конкретной психотехнике), Юнг упоминает о разумных границах Эго. При грамотно организованном медитационном процессе сознание успевает отдельными «порциями» «переваривать» поступающую изнутри информацию и адаптироваться к ней. Знаменитый индийский йог Венкатараман Айер и ученики дона Хуана «вспоминали» по-разному, но у каждого из них процесс длился годы. Каких-либо чётких пределов ёмкости сознания на самом деле не существует, они могут быть выявлены только индивидуально.
При грамотной медитации базовые свойства структуры Эго всегда остаются незыблемы, но интеллектуальные возможности совершенно меняются. Кроме того, в процессе этой трансформации, а также после её завершения возникают сиддхи.
Итак, к настоящему моменту обсуждены два этапа самореализации: избавление от вытесненного материала и, как результат, уравновешение и обретение целостности, расширение объёма оперативной памяти до абсолютных пределов.
Напомню ещё раз: все тексты классической йоги, независимо от модификаций технологии, требуют, чтобы на время подобной деятельности субъект был полностью исключён из социума, ибо перенастройка психики ни с какой обычной, знакомой или незнакомой деятельностью во внешнем мире не сочетается!
Если Бахиранга-йогу (в том числе и работу с телом) можно и даже необходимо осваивать, не устраняясь из «мирского бытия», напротив — чередование этих двух видов деятельности даёт великолепные результаты, то Антаранга-йога такого положения не потерпит. Внутренней работе должно быть посвящено всё время без остатка, она требует полного погружения в её процесс и всей наличной энергии. Когда возникают промежуточные результаты, на которых хотелось бы остановиться, процесс трансформации постепенно сворачивается и становится возможным выйти из него без ущерба.
Одному из моих знакомых, который, будучи в Индии, занимался в одном из филиалов Бихарской школы йоги, незадолго до окончания командировки учитель сказал, что можно приступать к созерцанию. Знакомый ответил, что займётся этим, когда вернётся в России к своей основной работе. Гуру в свою очередь настоятельно порекомендовал ему не искушать судьбу, поскольку практика высших стадий йоги требует всего времени без остатка. Только после достижения самореализации поддержание мастерства может быть обеспечено каким-нибудь часом ежедневной работы в самьяме, и такая практика вполне совместима с обычной жизнью. В период же овладения мастерством попытки совмещения этого процесса с чем-нибудь ещё есть не что иное, как прямой путь в сумасшедший дом.