Фидель Кастро - Максим Макарычев

Устранив, таким образом, своих наиболее влиятельных и опасных противников и создав единую партию, Кастро, передав новой политической организации всю власть, приступил к борьбе с «бюрократизмом» и сделал ставку на молодое поколение, чтобы вернуть своему движению утраченный со временем и в силу обстоятельств революционный подъем.

<…> Несмотря на известное недовольство некоторых слоев населения, нельзя категорически утверждать, что режиму Кастро грозит опасность. В самом деле, активные антиреволюционные политические силы очень незначительны, все реже встречаются группки мятежников, действующие на острове, нерегулярны проникновения подрывных элементов из–за границы, и силы защиты революции легко их контролируют.

В заключение можно сказать, что, хотя Кастро еще не удалось создать прочной политико–административной базы, на которую мог бы надежно опереться его режим (действительно в стране не существует парламента и так и нет системы судопроизводства, опирающейся на закон), несомненно, что до тех пор, пока Кастро жив и пользуется поддержкой армии (единственный постоянный институт, играющий, между прочим, важную роль в управлении страной, в частности, в провинции), на острове невозможны никакие существенные перемены»[542].

В сознании кубинцев происходил своеобразный психологический перелом. Они стали выходить из–под гипнотического влияния Кастро. Количество побегов в первом полугодии 1969 года составило 43 процента от всех совершенных в стране контрреволюционных преступлений[543]. Правда, к тому времени благодаря кубинской контрразведке их количество намного сократилось. Кстати, за первое полугодие 1968 года кубинская контрразведка выявила шесть заговоров против Фиделя Кастро, Рауля Кастро и президента Освальдо Дортикоса[544].

Значительно активизировали свою работу американские радиостанции «Голос Америки» и «Америка». С целью воздействия специально на кубинскую молодежь в США была создана радиостанция «Новая волна».

Однако, несмотря на трудности и ошибки, правительству Кастро удалось решить много проблем. Было введено всеобщее бесплатное образование, развивалась медицина, жилищное строительство. Социальные реформы оправдали ожидания беднейших слоев. Поголовье крупного рогатого скота увеличилось с 4,1 миллиона голов в 1958 году до 7 миллионов в 1969 году, производство цитрусовых – с 68 до 170 тысяч тонн, тракторный парк – с 2 до 40 тысяч машин, добыча никеля – с 18 до 37 тысяч тонн.

Куба стала активным членом Движения неприсоединения, предоставляла помощь странам Азии, Африки, Латинской Америки для ведения освободительной борьбы.

Военная подготовка была обязательной для мужчин в возрасте от 16 до 27 лет. Срок службы в армии составлял три года. Выезд из страны мужчинам в возрасте от 16 до 27 лет был запрещен. Кубинские вооруженные силы рассматривались западными экспертами как самая современная и самая боеспособная армия в Южной Америке.

Фидель Кастро не скрывал своей боли от того, что программа индустриализации провалилась, что Куба не вырвалась из «пут монокультурной зависимости». Большие «донорские» поступления от Советского Союза, в конце концов превратившиеся в «гигантские долги», в этих условиях делали невыгодным развитие других отраслей промышленности и сельского хозяйства. По самым скромным подсчетам, долг Кубы Советскому Союзу на 1965 год, то есть «накопленный» с 1960 по 1964 год, составлял около 377 миллионов долларов. Западные СМИ сообщали, что Москва ежедневно тратит на помощь Гаване миллион долларов! По некоторым оценкам, в 1970—1980–е годы Куба обходилась Советскому Союзу уже в 2 миллиарда долларов в год.

Выступая 2 января 1969 года на митинге по случаю 10–й годовщины революции, Фидель Кастро признал: «За эти десять лет мы не стали революционерами с университетским дипломом, мы только окончили начальную школу и начинаем учиться в средней».

Глава четырнадцатая

РАБОТА НАД ОШИБКАМИ. ИНТЕРНАЦИОНАЛЬНЫЕ КАМПАНИИ КАСТРО

Кубинцы привыкли к тому, что своего рода программными на год вперед становятся те речи, которые Фидель Кастро произносит в годовщину штурма Монка–ды – 26 июля. В самую почитаемую памятную дату на Кубе.

26 июля 1970 года Фидель, как обычно, поднялся на трибуну, выдержал паузу, пока не стихли овации сотен тысяч кубинцев, и начал выступление. Он не был похож на себя. Впервые выглядел растерянным. От былого пафоса и уверенности, кажется, не осталось и следа. Это была не обычная речь Кастро, призывавшая кубинцев к очередным подвигам. Это было откровенное признание своих ошибок. «Мы оказались не в состоянии вести так называемое одновременное сражение. Мы собираемся начать с указания ответственности всех нас и моей особенно за все эти проблемы. <… > Легче выиграть двадцать войн, чем битву за развитие. <…> Мы сражаемся не против людей, <…> мы сражаемся против прошлого, с продолжающимся присутствием этого прошлого в настоящем<…>. Это величайший вызов, когда–либо брошенный нам в жизни, и величайший вызов, с каким когда–либо сталкивалась революция».

Никогда еще Фидель Кастро не был столь беспощаден к себе, кубинскому руководству. И снова, как в 1959 году, когда в порыве эмоций заявил об уходе с поста премьера при президенте Уррутиа, он попросил у народа доверия, заявив, что готов уйти со своего поста. Ему, разумеется, «доверили».

Выступление Кастро широко комментировалось во всем мире. Американский тележурналист Уоллес заявил: «Выступление Фиделя Кастро произвело на правящие круги США сильное впечатление, так как они не ожидали, что ку

бинская экономика находится в таком плачевном состоянии и что сам Фидель Кастро осмелится сделать такой критический анализ революционного процесса на Кубе»[545]. Американцы ожидали, что провал экономической программы 1970 года приведет к политическому банкротству Фиделя Кастро и кубинской компартии. Но этого не произошло в очередной раз. Фидель Кастро нашел в себе мужество не только признать «идеалистические» ошибки, но и начать серьезную, вдумчивую работу по их исправлению. Отныне главной задачей ближайших лет стало «превращение неудач в победу».

Куба испытывала серьезные финансовые трудности в основном из–за того, что импорт сырья для кубинской промышленности обходился дороже, чем экспорт готовой продукции. Кубинские руководители стали понимать, что экономика страны оказалась в бедственном положении не столько из–за империалистической блокады или недостаточной помощи социалистических стран, сколько из–за самих кубинцев. Организация производства и трудовая дисциплина находились на самом низком уровне. Фидель Кастро в одном из выступлений с нескрываемым раздражением зачитывал статистические данные о том, что в августе и сентябре 1970 года в ходе выборочной проверки в любой, установленный для этого день работу прогуливал каждый пятый кубинец. А в провинции Ориенте в августе 1970 года прогуливали аж 52 процента работников. «В данном случае – это проблемы не отдельных личностей, а <…> проблемы, затрагивающие весь народ, – говорил Фидель. – Вместе с нравственными стимулами мы также должны использовать и материальные, не злоупотребляя никакими из них, так как первые могут привести нас к идеализму, а последние к личному эгоизму. Мы должны действовать таким образом, чтобы экономические стимулы не стали исключительным побуждением человека, а нравственные – не позволяли некоторым жить за счет остальных»[546]. Кастро также придавал особое значение тому, чтобы рабочие активнее участвовали в обсуждении вопросов организации производства и трудовой дисциплины.