Суд времени. Выпуски № 35-46 - Сергей Кургинян

Стрижак: То есть, Вы делаете прямую параллель? Вы проследили логику?..

Симиндей: Конечно! Конечно! Чем больше мы будем говорить о десталинизации, о возможности уравнивания нацизма и сталинизма, тем больше, на самом деле, будет реабилитация нацизма в той же Европе. Например, у нас под боком! Например, в Латвии или Эстонии!

Басовская: Да, ну! Это все…

Стрижак: Так!

Станкевич: Простите, уравнивать или не уравнивать — это отдельный вопрос! Но о десталинизации, слава Богу, говорит Совет при Президенте по Гражданскому обществу!

Стрижак: А почему: слава Богу? Никто еще не сказал, что это правильная постановка вопроса! Во-первых.

Станкевич: И десталинизация нужна нам самим, независимо от того, что о ней говорят вовне России.

Стрижак: Говорите, Владимир Валентинович! Говорите!

Меньшов: Что касается перестройки, то надо как-то эту вообще дефиницию определить — что это. Собственно она ведь означала некоторое обновление жизни и посыл в эту новую жизнь! Но кончилось это все чистым либеральным проектом, который как бы не задумывался Горбачевым, который начинал перестройку! Он же начинал обновление и что он там хотел! Что он хотел-то сделать? Я уже забыл…

Стрижак: Ускорение!

Меньшов: Ускорение! Реформы! И так далее!

Стрижак: Углубить! Углубить! Углубить!

Меньшов: Безболезненно мы перешли, как бы, с его точки зрения, без потерь кровавых мы перешли в разрушенный Советский Союз. И вот в нынешнюю реальность, и в этот либеральный проект!

Двадцатилетие показало, что это самое неудачное время во всем 20-м веке в нашей истории!

Райхельгауз: Кому показалось? Почему?

Меньшов: Потому что всем, всем показалось!

Райхельгауз: Ну, не всем! Далеко не всем!

Меньшов: Вам статистику? Поинтересуйтесь, залезьте, посмотрите…

Стрижак: Подождите! Зачем нам статистика? Зачем нам? У нас есть человек, который…

Меньшов: С 21-го по 41-й год возьмите, с 45-го по 65-й и, даже с 65-го по 85-й год! Вот двадцатилетие! И посмотрите это!

Млечин: Я прошу прощения! Как самые неудачные? А что революция, гражданская война — это удачное время? Когда люди гибли, убивали друг друга и бежали из страны?..

Меньшов: Вы заметили, какие я назвал цифры? 21-й и 41-й годы.

Млечин: А, Вторая мировая — это что, удачное время? Вы меня извините, ради Бога!

Меньшов: Вторая мировая, опять же, я не говорил эти…

Сванидзе: А удачный террор 30-х годов!

Млечин: Получилось-то, что это самое неудачное время!

Сванидзе: А раскулачивание? А раскулачивание — это удачное время?

Меньшов: Значит, с точки зрения роли страны! И возрастания ее мощи! Страны! Это были годы чрезвычайно сильные и мощные!

Симиндей: Не только преуменьшение жертв сталинизма, но и их преувеличение.

Меньшов: Нынешний период наиболее… Мы потеряли половину производства, половину сельского хозяйства! Культуру, науку! И так далее. Объявлять это благополучными годами? Ну не получиться! Правда, не надо, ребята!

Что бы вы не сказали, это тощие, тощие годы, а не тучные!

Райхельгауз: Двадцать лет, которые мой замечательный коллега сейчас перечислил! Прекрасно, что мы можем об этом говорить сегодня! Это лучшие годы в моей жизни! Лучшие годы в моей жизни!

Басовская: Партком бы не пропустил! Партком Ваши лучшие фильмы зарезал бы на корню! Какой такой Кроликов? Он вор! Он не строит коммунизм!

Это гениальный фильм! Люди возлюбите друг друга! Вы прокричали с экрана прекрасную, благородную идею! Кто-нибудь да услышал.

Меньшов: Ну, понимаете, это… Спасибо! Но я все равно! Эту взятку я не возьму!

Стрижак: Подождите! Чем хороша всегда ваша программа, уважаемые коллеги?

Тем, что есть очевидцы, свидетели, которые рассказывают, как это было. Почему вам не спросить Сергея Борисовича, как он к этому относиться? Как Вы относитесь?

Меньшов: Почему? Как было, он не расскажет! Он расскажет, как он относится к этому!

Станкевич: Да! Именно так я и расскажу! О чем речь? О советском проекте?

Стрижак: Значит, уже обвинили вот эти годы, перестроечные годы…

Станкевич: О перестройке? Здесь просто много, о чем говорили…

Стрижак: Обо всем. Выбирайте любое! Что Вас задело? Подождите! Вот из всего сказанного?

Станкевич: Задело, задело из всего сказанного следующее. Что вроде бы, вроде бы, из-за того, что вот эти последние 20 лет не устраивают очень многих, особенно последние 10 лет…

Стрижак: Виноваты Вы?

Станкевич: Нет! Вопрос не в вине! Вопрос не в вине!

Вроде бы теперь надо пересмотреть все по Советскому Союзу. Советский проект был замечательный! Кучка заговорщиков такую великую державу просто взяла и порушила!

И надо, на самом деле, возвращаться назад в Советский Союз! Back to the USSR!

Вот эта идея. Нет, нет, не сегодня! Но она постоянно возникает в общественных дискуссиях и возникала на этой передаче. Я это слышал собственными ушами.

На самом деле, рухнул советский проект совершенно объективно! Возврата к нему быть не может! По одной простой причине. Это был исторический тупик. Такая система, не основанная на коммунистической идеологии, не может существовать! Стоило только попытаться отделить Коммунистическую партию, вывести ее, не делать ее монопольно правящей — и рухнул советский проект! Он не может без тоталитарной коммунистической идеологии!

А вот, что происходило в нашей истории, я убедился в этом за цикл данных передач. Постепенно в нашей истории, слава Богу, прирастает пространство личной свободы и личной ответственности.

Мы разучиваемся, разучиваемся постепенно любить наших тиранов. Слава Богу, мы прошли через несколько тиранов!

У нас был маньяк-тиран Иван Грозный! У нас был прогрессист-тиран Петр I, у нас был тиран-утопист Ленин! У нас был тотальный тиран Сталин!

Мы прошли через разных тиранов! И мы, наконец, разучаемся их любить! И в этом, я вижу главное достижение нашей истории! И перестройка, слава Богу, в этом сыграла огромную роль! Поэтому, давайте расширять пространство личной свободы и личной ответственности и не любить своих тиранов! Не надо ими гордиться! Отнестись к ним объективно надо, но не надо ими гордиться!

Стрижак: Сергей Борисович! На это и существует личная свобода, что люди выводы сделают сами! Я хочу!..

Вассерман: Как приятно видеть детские штанишки, из которых я давно вырос!

Стрижак: Итак, мы продолжаем наш разговор в этой студии. Напоминаю, это специальный выпуск программы «Суд времени».

Я сказала, что сегодня приехали зрители, которые голосуют, звонят. Да? Вы активны и закадровы всегда были. Вот Вы сегодня тоже присутствуете при диспуте!

Вас обвиняют в том, что Вы, либо Вы находитесь под обаянием личности одного собеседника. Либо Вы выбираете непонятно, в соответствии с собственным нехорошим образованием и недостаточным жизненным опытом, как голосовать.

Что Вы можете? У Вас сегодня есть возможность ответить людям, которые заочно с Вами спорили все эти месяцы.

Зритель 1: Спасибо. Во-первых, я имею счастье быть студентом историко-архивного института, поэтому я не просто так отношусь к истории.

Стрижак: Необычный зритель! Коротко, коротко, пожалуйста!

Зритель 1: Да! Это большое счастье! Вот, я не согласен полностью с господином Меньшовым. Последние 20 лет — это время величайшего счастья! Почему? Потому что, наконец, люди получили свободу! В каком смысле?

Стрижак: Скажите, а сколько Вам лет?

Зритель 1: Двадцать один.

(В зале смех).

Зритель 1: Я объясню! А я объясню! В свои 21 год я имею возможность учиться — раз, работать на серьезной работе и иметь свой бизнес! И всем этим заниматься!

Стрижак: Послушайте! Вы бы имели в советское время и работу, и учебу…

Зритель 1: Нет! Я бы не смог все это сочетать! Я бы не смог сочетать! Я бы не смог сочетать эту активную позицию! Я бы не смог получать те знания, которые я хочу!

Стрижак: Да ладно! Я работала с 17-ти лет! Что Вы мне рассказываете!

Зритель 1: Хорошо! Сейчас по поводу, хотя бы истории! Учась на историческом факультете, у нас есть разные преподаватели, есть придерживающиеся одной точки зрения, вот, скорее такой консервативно-советской. И те, кто придерживается либеральной точки зрения.

И теперь студенты имеют право выбирать свою позицию полностью и всегда!

Не так, как было в Советском Союзе, когда была задана линия. И, когда я открываю советские учебники, то, простите, конечно, но 30-40-50 страниц заняты просто идеологической пустословицей.