Йомсвикинг - Бьёрн Андреас Булл-Хансен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я подумал, что настало время мне уходить. Но в этот же момент что-то промелькнуло во взгляде Свейна Вилобородого. Он тогда оглядел всех нас, двести воинов, собравшихся вокруг него.
– Волки! Знаком ли вам запах предательства?
Даны дико завыли, остальные не хотели выглядеть хуже и завыли вместе с ними.
– Все золото и серебро, которое есть у предателя Олава на Великом Змее, достанется тому, кто захватит его!
Воины взревели, но и сам я был ничуть не лучше. Я смотрел на громадный корабль, спокойно стоявший на воде, пока остальные суда подплывали к нему поближе, я увидел воинов, всех как один одетых в кольчуги, что было непривычно для людей, сражавшихся на воде. Если на борту действительно находилось золото и серебро… Если бы я мог заполучить хотя бы пригоршню, я стал бы богатым. Мы с Сигрид могли бы купить стадо коров, быков и крепких лошадей для хозяйства. У нас была бы бочка с пивом для зимнего жертвоприношения, а когда в следующий раз мимо нас проходил бы торговец, предлагающий украшения, я бы смог купить одно для нее. Но больше серебра и золота на меня подействовала моя жажда мести. Рос снова был в стране вендов, держался поближе к Олаву. Там на корабле… Этот человек убил моего отца. Он стоял там как кусок железа, надетый мне на шею, забравший у меня все.
Возможно, тогда на мысе меня обуяло безумие. Возможно, было что-то во взгляде Свейна и в том, как он держал свой топор. Потому что я сам уже стоял с поднятым над головой датским топором, завывая вместе с братом, данами, готами, людьми сыновей ярла, и, когда Свейн проревел: «По кораблям!», мы попрыгали в лодки и начали грести.
Мы с Бьёрном оказались на корабле одного из сыновей ярла вместе со Свартуром и его сыновьями. Он был одним из самых больших во флотилии, но борта были низкими, и гребцы сидели над палубой, а не под ней, как на судне Свейна и Великом Змее. Мы были как в дурмане, совершенно не понимая, к какому кораблю мы гребли, но, когда воины в лодке заговорили по-норвежски, Бьёрн кивнул мне и сообщил, что хорошо, что мы оказались именно на нем. Мы не поднимались на палубу до тех пор, пока Эйрик не забрался на корабль с другой стороны. Тогда все вскинули копья, луки и топоры над головой и закричали. Эйрик снял с себя доспехи и куртку, закрепив вместо них на плечах волчью шкуру. Она была сшита так, что морда образовывала капюшон с выступающей над его лбом пастью. Поскольку Эйрик и его брат потеряли земли и власть, а отец всегда вспоминал Хакона ярла добрыми словами, я решил подойти к полуголому человеку и рассказать ему, что мы оба потеряли отцов из-за Олава, что нам обоим знакомо чувство мести, но, как только я решил выйти вперед, меня за руку схватил Бьёрн.
– Держись от него подальше, Торстейн. Это о нем рассказывали. Это его зовут Эйрик Братоубийца. Он хуже берсерка.
Хорошо, что Бьёрн остановил меня. Казалось, что сама Фрейя околдовала Эйрика и его людей. Они начали дергаться в конвульсиях, скалить свои зубы и кричать. Эйрику бросили топор, который он поймал в воздухе, и теперь он стоял с ним в одной руке и мечом – в другой. Он с такой силой вонзил топор в борт, что полетели щепки, заскочил на палубу и указал своим мечом в сторону флота Олава. Он взревел таким грубым голосом, что казалось, будто какой-то великан кричал:
– Гребите! Гребите, чтоб вам провалиться!
На корабле Олава уже заканчивали связывать форштевни с ахтерштевнями, образуя круг вокруг внутреннего ядра флота. Я видел, как выстраиваются лучники, как выдают воинам копья. На западе появился Сигвальди со своими кораблями, в общей сложности их было тридцать. Мы насчитали около сотни кораблей вместе с теми, что уже снялись с якоря и стояли около мыса. Олав был в меньшинстве, но этот факт не давал мне уверенности в том, что Свейн, Олоф и сыновья ярла выйдут победителями из этого боя. Сейчас я увидел его, забирающегося по форштевню своего огромного корабля, как уже было когда-то. Он стоял и смотрел на запад и корабли Сигвальди, а потом на нас. Я разглядел его огромного черного пса, передними лапами он стоял, опираясь на борт и водя мордой по ветру. А на средней палубе среди прочих воинов не Роса ли я видел?
– Луки! – проревел Эйрик, и из-под палубы подняли длинные луки. – Людям со щитами быть наготове!
– Сделаем, как обычно, – предложил Бьёрн. – Ты берешь лук, а я щит.
Он сказал это, лишь когда начали выдавать луки, колчаны и щиты. Лук и стрелы у меня были с собой, а Бьёрну дали щит, пока я проверял натяжение тетивы. В воде мелькали весла, мы уже обогнули мыс. Но Эйрику казалось, что корабль движется недостаточно быстро, он кричал как сумасшедший, грозил мечом и топором, а потом увидел своего брата, стоявшего на носу корабля справа от нас.
– Свейн! – крикнул он и добавил: – Сейчас мы отомстим за Эрленда! Сейчас отомстим за нашего отца!
Бьёрн повернулся ко мне.
– Мы тоже отомстим, – произнес он. – Сегодня мы тоже отомстим за отца. Ты готов, Торстейн?
Я закрепил колчан на бедре – на один простой узел, чтобы в случае необходимости можно было легко освободиться от него.
– Да. Я готов.
Возможно, так и было. Меня обучали как йомсвикинга, молодой, сильный, я стоял на корабле Эйрика Братоубийцы, заняв позицию среди прочих лучников, а Бьёрн встал на колени передо мной. Датский топор я положил возле своих ног, и, пока корабль шел вперед по практически гладкой поверхности, я проверил топор на поясе, он висел с правой стороны, сакс я разместил прямо над своим животом, чтобы в случае необходимости выхватить его с левой стороны. Я поднял лук, но не чувствовал никакой отваги или боевого задора. У меня не было ощущения, что мои руки и ноги наполнились яростью берсерка. Мне было страшно.
Я видел, как полуобнаженный Эйрик мочится на носу. Мне был виден впереди круг из кораблей Олава, буквально в паре полетов стрелы, и людей на них. Я видел Свартура с сыновьями, сгрудившихся
