Ткань Ишанкара - Тори Бергер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ректор ожидал того, что Совет будет не из простых, и ему было очень интересно, кто рискнет высказаться «за» и «против» первым. У Горана, конечно, уже была припасена парочка идей, как повернуть ситуацию в свою пользу, но предположить, что выкинет господин Хранитель аль-Малик было невозможно. Мальчишка пока никак себя не проявил и все предыдущие Советы не выходил за рамки своих церемониальных функций, но на этом Совете Саид должен был показать себя в полной мере. Горан представил себе сегодняшний Совет во всех красках ишанкарской парадной формы, не удержался и хохотнул. Он не был в театре уже почти год. Самое время устроить качественное представление.
Горан последний раз посмотрел на часы и вышел в приемную. Кервуд моментально поднялся из-за стола, одним движением отключил монитор компьютера, взял со стола две полностью собранные папки и подошел к Ректору.
– Господин Ректор?
– Даже не спрашивайте, господин Секретарь, – махнул рукой Горан.
– Я в вас верю, сэр.
– У вас просто нет выбора, мистер Кервуд, – Горан усмехнулся и направился в Зал Совета.
Джимми выдохнул, подтянулся и направился следом.
…Когда Горан вошел, все были уже на месте. Даже Гиварш, ради которого шторы на окнах были плотно завешены. Гиварш был явно заинтересован происходящим и наверняка хотел узнать, как Горан вывернется из ситуации. Он слегка скалил клыки, но по его улыбке как обычно нельзя было понять, какой именно исход устроил бы именно его. Морис был полностью в черном, только на груди на его форменном кителе была вышита серебряная альфа. Увидев Ректора, Гиварш, как положено, встал и поклонился, не переставая при этом хитро улыбаться. Горан подумал, что представление должно будет получиться отменным.
Не было только Трейсера, но Горан знал, что он уже передал свою выраженную в письменной форме волю господину Секретарю. Горан сделал вид, что понятия не имеет, что надумал Змей, и строго-настрого запретил Джимми заглядывать в листок.
– Рад вас приветствовать, – сказал Горан и опустился в кресло, одновременно доставая из Арсенала ежедневник и раскрывая его на заложенной шелковой ленточкой закладки странице.
Он оглядел собравшихся за столом членов Совета. Декан Иллюзии сосредоточенно молчала, Макс поймал взгляд Горана и уставился в стол. Эстер рассматривала картину напротив своего кресла за овальным столом, д’Эвре приготовился слушать и в случае чего закончить этот Совет в свою пользу, аль-Малик внимательно смотрел на Ректора, и в его взгляде Горан читал уверенность в том, что его затея просто обязана провалиться. Старший Библиотекарь перебирал сливовые четки, и бусины глухо ударялись друг о друга, создавая иллюзию спрятанного где-то метронома, Старший Финансист крутил в пальцах карандаш, и только хет Хоофт спокойно восседал в своем кресле, и можно было подумать, что ему вообще безразлично, что здесь происходит.
– Не буду долго говорить, – сказал Горан, – все вы знаете причину, по которой я вас собрал. Завтра начинается учебный год, и я хочу, чтобы мы вошли в него без долгов из прошлого. Мы должны решить вопрос о статусе Тайры аль’Кхассы, который до сих пор остается неопределенным. Здесь и сейчас.
Горан на пару секунд замолчал, оценивая реакцию Совета. Желания высказаться ни у кого не возникло, и он продолжил:
– Я позволю себе напомнить вам, в чем состоит суть дела. Всем известно, что сэр Йен хет Хоофт еще четыре года назад взял Ученицу. Скажем прямо, его решение не обрадовало никого, кроме меня. Даже он сам сперва был удивлен собственным решением, – Горан посмотрел на мага, и тот чуть кивнул. – Уверен, что сейчас и вы находитесь в сложном положении. С одной стороны, сэр ’т Хоофт соглашался на Ученицу не для того, чтобы вести ее до сегодняшнего полудня, а потом, после ее похорон, снова вернуться к обычной жизни. Я не без оснований полагаю, что возможность подобного будущего сэр ’т Хоофт просто не рассматривал.
Горан снова замолчал. Гиварш перестал улыбаться и внимательно смотрел на ’т Хоофта. Тот никаких эмоций не проявлял, хотя все знали, о каких основаниях говорит Ректор, и что данная тема была для мага неприятна и болезненна.
– Как вам известно, у ишанкарских Некромантов, как правило, бывает только один Ученик…
– Вот именно, – перебил Горана Гиварш. – Ученик. Ни слова об Ученице. Более того, нам прекрасно известно, что все Наставники, имеющие Ученицу, впоследствии вынуждены были обучить еще одного претендента, поэтому спорить с тем, что у наших некросов только один Ученик, – Морис специально выделил это слово, – бессмысленно. Сэр ’т Хоофт умный человек, и он прекрасно понимает, что и его подобная участь вряд ли минует. Так не лучше ли не оттягивать момент с выбором Ученика?
– Вы спрашиваете меня, господин Гиварш? – уточнил Горан.
– Вас, вас, господин Ректор, – оскалился тот. – Не думаю, что вы хотите, чтобы вашим Некромантом была неуравновешенная сдвинутая девица.
– Аль’Кхасса нормальная! – с раздражением сказала Эстер.
– О, уважаемая госпожа Айзекс, – обольстительно улыбнулся Морис. – Я навидался таких нормальных уж побольше вашего. Знаете, пословица есть… Обжегшись на молоке, на воду дуют. Поверьте, у меня есть основания требовать, чтобы сэр т ’Хоофт разрешил дело малой кровью.
– А как же на счет того, что если бы не аль’Кхасса, вы до сих пор гнили бы где-нибудь в тенях между мирами? – со злостью спросила Эстер. – Или вообще обменяли бы монсальватцам свою голову на осиновый кол?
– Ах, оставьте, – скривился Гиварш. – Во-первых, в тенях я бы точно не сгнил, просто впал бы в стагнацию, а что касается Монсальвата, то обмен моей головы на осиновый кол не был бы равноценен. Кстати, именно поэтому сделка и не состоялась.
Горан чуть улыбнулся, хотя ему захотелось рассмеяться.
– Морис, вы урод, – заявила Айзекс таким тоном, словно она долго сомневалась, но сейчас наконец-то составила о нем окончательное и бесповоротное мнение.
– Возможно, – не стал спорить Гиварш. – Хотя, справедливости ради, я признаю, что без Тайры аль’Кхассы я из тех переделок бы не выбрался, честь ей и хвала, но это не отменяет того, что она некромантесса, и, следовательно, подвержена постэффекту, и рано или поздно спятит.
– А какой, кстати, у нее постэффект? – подал голос д’Эвре.
– Это интересный вопрос, – поддержал его Гиварш.
– Это некорректный вопрос, – спокойным голосом произнес ’т Хоофт.
– Чем же он некорректен? – Морис наконец-то дождался, пока в дискуссию вступит ’т Хоофт, и не собирался легко сдаваться.
– Вы же не спрашиваете женщину о ее критических днях.
– А мне не надо спрашивать, – Гиварш снова обольстительно оскалился. – Я это и так чувствую. А постэффекта я не чувствую! Но то, что уважаемый сэр хет Хоофт сравнивает постэффект с критическими днями – весьма забавно.
– Постэффект – это ее личное дело, – другими словами сказал ’т Хоофт. – Пока на Ишанкаре и на вас, господин Гиварш, персонально ее постэффект никаким образом не сказывается. Не надо создавать пространство ложных страхов.
– Но мы имеем право знать, – попытался возразить д’Эвре. – Этот вопрос вполне заслуживает ответа.
– Не заслуживает, и я объясню почему, – хет Хоофт чуть изменил позу. – Если бы вы не знали, что Тайра аль’Кхасса – некромантесса, ни один из вас никогда бы не отличил ее от обычного человека. Ну, или человека с магическими способностями. Она
