Significant Digits - Значащие цифры - Alexander D

– Я старался, старался изо всех сил. Я продумал всё от и до, всё спланировал, собрал всю информацию… Я учёл сорок три известных угрозы и восемь неизвестных. У нас были… уровни систем безопасности. – Конечно же, Драко знал о большинстве из них. Он помогал, вместе с Хмури, Гермионой и Боунс.

Есть толстые папки, набитые пергаментами, – ну или, по крайней мере, были до того, как огонь поглотил секретное хранилище. Досье на людей, информация о странах. КИТАЙ. Обзор: Продолжает беспокоиться насчет магического доминирования Европы и Британии, возможно, захочет нанести удар прежде, чем установится новый режим. Склонен к изоляции, жаждет укрепить свою власть в союзе Десяти Тысяч, но прагматичность правящей верхушки предполагает готовность менять тактику во имя выгоды. Традиционное стремление к бессмертию вкупе с многовековым опытом в зельеварении. Формальные и неформальные структуры власти практически зеркальны друг другу; есть небольшая тенденция к разбиению на фракции, но предполагается возможность сменить ключевых чиновников и политический вектор всей страны. И так далее.

Планы внутри планов, непредвиденные обстоятельства во время непредвиденных обстоятельств: живые адаптивные матрёшки, кружащиеся в неистовом танце. Место, которое нельзя взять штурмом, союзники следящие за союзниками, меры безопасности и защитная магия, которые могли бы оборвать жизнь нападавшего за долю секунду. И ничего из этого не сработало, когда один могущественный волшебник потерял рассудок. Он погиб, но погибли и другие. Погибла Гермиона.

– Ты не виноват, что не можешь сделать невозможного. Твоя вина в том, что ты пытаешься делать невозможное, а платят за это другие. Драко внимательно посмотрел на Гарри. – Нельзя учесть всё. Мир полон тьмы, а люди жестоки. Даже хорошие жестоки, плохие и подавно, а безумцы творят такое, что ты просто не способен предсказать. Ты не можешь контролировать вселенную, Гарри Поттер-Эванс-Веррес, жалкий заносчивый неудачник.

Гарри молча отвернулся, не в силах вынести взгляда Драко, и обнял колени. Драко отвернулся и тяжело подошёл к двери.

В мире слишком много зла и слишком много безумия, сказал когда-то Хмури. Слишком много чёртовых случайностей.

Ты не можешь контролировать вселенную.

– Я не принимаю этого, – прошептал он, скорее себе, чем Драко.

– Что? – не веря своим ушам воскликнул Драко, снова поворачиваясь. Теперь он действительно разозлился.

– Я не принимаю этого, – повторил Гарри громче. Он поднял глаза. – Я не принимаю этого.

– Ты не можешь…

Гарри вскочил на ноги, слегка покачнувшись. Его голос стал твёрдым, как металл. Но это была не леденящая, полная ненависти ясность его тёмной стороны. В Гарри сиял раскалённый добела металл решимости.

– Нет, – отрезал Гарри с уверенностью. – Нет, – повторил он. – Нет. Я не принимаю этого. Я не принимаю смерть. Я не принимаю угасание. Я не принимаю безумие. Я не принимаю случайность. Все это части вселенной, и все они важны… Но я – человечество – не должно принимать их, – сказал Гарри. – Если хочешь уйти, так и скажи. Если хочешь вести другую жизнь, ты знаешь, что я не стану удерживать тебя. Я справлюсь сам, и выбор всегда будет за тобой: если передумаешь, я буду рад тебе. Твои решения неприкосновенны. Если считаешь, что ничего не выйдет… можешь уйти, – лицо Гарри было мрачным. – Но я не отступлюсь.

Гарри подошёл к Драко и остановился в одном шаге.

– Прямо сейчас где-то в мире есть маленькая девочка. Низенькая для своего возраста, большеглазая. Она любит своего старшего братика. Она мечтает быть похожей на маму, когда вырастет. Но сегодня случится несчастье. Гнилое дерево сломается, когда малышка полезет на него, и она неудачно упадёт. И умрёт. И тогда её большие глаза потухнут, и брат больше никогда её не увидит, и ей никогда не суждено будет стать такой, как мать. Всё, чем она была и будет, исчезнет, умрёт и будет закопано в землю. Рано или поздно брат справится с потерей, а возможно, даже найдёт утешение в историях о том, что смерть необходима. Её мать будет плакать и страдать, но со временем это пройдёт, и она станет больше внимания уделять сыну, а в конце концов утрата ослабеет, боль спрячется глубоко в сердце, хоть и не исчезнет совсем. Мир продолжит движение, потому что подобное случается каждый день, и мы научились справляться с потерями. Но мир не обязан быть таким. И я собираюсь спасти не только эту маленькую девочку или Гермиону, или твоего отца, Драко, я спасу всех маленьких девочек, друзей и отцов. Люди умирают каждый день, и так было всегда, но я не принимаю этого.

Пламенная речь Гарри заставила глаза Драко разгореться так ярко, словно в них плясал красный адский огонь. Он вцепился руками в мантию Гарри, скрутив её в кулаках, и толкнул со всей силы. Гарри отступил назад, проскальзывая ботинками, но удержал равновесие.

– Ты думаешь, я желаю им смерти, ты, лицемерный идиот? Ты вообще слушал? Я говорю о том, что не имеет значения, насколько сильно ты хочешь, чтобы они жили, мир слишком сложный! Ты отрицаешь факты! Ты хочешь делать то, чего раньше не делал никто, и хочешь всё и сразу, никто даже не мечтал о подобном. Ни Дамблдор, ни Салазар Слизерин, ни братья Певерелл, ни даже Мерлин, чёртов Первый Заклинатель! Величайшие в истории волшебники едва коснулись твоей безумной идеи! Ты хочешь управлять миром и остановить смерть, очень хорошо, и ты хочешь прекратить бедность и болезни, сделать всех равными, возвести гоблинов и прочий мусор на пьедестал, и тому подобная утопическая чушь, ладно! – Драко перешёл на крик. – Но это невозможно! Просто невозможно! Сделать даже хоть что-то из этого не смог никто, даже те, кто старался, а уж тем более воплотить всё сразу! В своих попытках ты сожжёшь мир и всех его обитателей, и это просто за гранью идиотизма и самоуверенности – заявлять, что ты собираешься в один миг кардинально изменить мир, и все мы страдаем из-за этого!

В ответе Гарри словно звучало эхо легионов других людей:

– Да мне плевать, что это невозможно! Мне плевать, что никто не делал ничего подобного, или не пытался, или не мечтал о таком за всю историю! «Невозможно» – мелкое и ограниченное слово, слово для ограниченных умов и ограниченного воображения, и я не принимаю его.

Драко открыл рот, чтобы сказать что-то, но Гарри перебил его, переходя на крик, раскалённый металл звенел в его словах, светился в глазах и пылал жаром в груди, белое свечение исходило из палочки, разгораясь всё ярче, озаряя его лицо.

– Мы стоим у самого края, у переломного момента, между адской пропастью и раем,