Журнал «Вокруг Света» №10 за 1994 год - Вокруг Света

До чего же схожи были эти два замечательных человека — великий русский полководец и знаменитый американский моряк. Невысокого роста, худощавые, ладно сложенные, подвижные и порывистые в мыслях и делах, они буквально с первого знакомства прониклись друг к другу глубокой симпатией. «Здесь вчера с Паулем Джонсом увиделись мы, как столетние знакомцы», — пишет Суворов. А вот слова Джонса о Суворове: «Это был один из немногих людей, встреченных мною, который всегда казался мне интереснее, чем вчера, и в котором завтра я рассчитывал — и не напрасно — открыть для себя новые, еще более восхитительные качества. Он неописуемо храбр, безгранично великодушен, обладает сверхчеловеческой способностью проникать в суть вещей под маской грубоватости и чудачества. Я полагаю, что в его лице Россия имеет величайшего воина, какого ей когда-либо дано иметь... Он не только первый генерал России, но и наделен всем, чтобы считаться первым и в Европе».

Турецкий флот под Очаковом насчитывал 10 кораблей, 6 фрегатов, 47 галер и много мелких судов. Пользуясь столь значительным превосходством, турки ставили перед собой задачу полностью уничтожить русский флот в Лимане. Однако это им оказалось не под силу. Несмотря на довольно сложные взаимоотношения, сложившиеся между двумя российскими адмиралами — американцем Полем Джонсом и немцем Нассау Зигеном, действия русских сил в Лимане были больше чем успешные. «Оба адмирала... отличавшиеся предприимчивостью, решительностью и соревновавшие между собой, оказались на высоте» — свидетельствует «История русской армии и флота».

Первую атаку турки предприняли 7 июля. Успешно ее отразив, русские перешли в наступление. В результате ожесточенной схватки противник едва успел отойти под защиту очаковских батарей. «Ваша Светлость, — докладывал А.В.Суворов Г.А.Потемкину, — поздравляю с победой на Лимане над старым турецким... адмиралом». Проходит несколько дней — и снова победная реляция. «Ура! Светлейший князь... корабль 60-пушеч-ный не палит — окружен. Адмиральский 70-пушечный спустил свой флаг. Наши на нем». Через день обстановка прояснилась, и последовал очередной доклад. «Вашей Светлости доношу, турецкой части флот под Очаковом в сей ночи половина ушла в море... Вторая половина бежит из Лимана».

Последнее, что оставалось сделать Джонсу, — это захватить или уничтожить севшие на мель корабли противника. «На рассвете 18-го, — докладывает он Черноморскому адмиралтейству, — генерал кавалер Суворов прислал ко мне просить силы, чтобы захватить или сжечь девять турецких кораблей, севших на мель у Очаковской косы. Остальной турецкий флот спасся бегством... Нельзя не восхищаться... отвагой русских, которая тем достославнее, что это сознательное мужество, а не показная удаль».

За столь блестящую победу Поль Джонс был награжден орденом Св.Анны.

После разгрома турецкого флота Очаков оказался полностью блокирован. Боевые действия на море в Лимане практически закончились. Теперь судьба крепости была в руках солдат Суворова. 9 декабря 1788 года Очаков пал. К сожалению, участвовать в штурме Джонсу не пришлось. По распоряжению императрицы он был отозван в Петербург. Что толкнуло Екатерину II на такой шаг? Обстановка на Балтике осложнялась. Швеция объявила войну России. Флот противника вошел в Финский залив и угрожал столице. В дополнение ко всему 15 октября в море на флагманском корабле «Ростислав» неожиданно умер С.Грейг. Его смерть и явилась непосредственной причиной отъезда П.Джонса с Черного моря. В Кронштадте и Петербурге прошел слух — Джонс едет на место Грейга. И снова встревожились англичане — «пират-янки» командующий Балтийским флотом?!

Планируя по пути в Петербург заехать в Варшаву, Джонс направляется в Киев. Здесь он встречается с молодым, но уже известным генералом М.И.Кутузовым. Тот только что оправился от тяжелого ранения, полученного под Очаковом, и тоже ехал в Петербург. Его сопровождали Л.Л.Беннигсон и совсем еще молодой П.И.Багратион. Встреча с боевыми соратниками была неожиданной и приятной. По предложению М.И.Кутузова решили ехать вместе. И вот после короткого отдыха в Киеве все четверо отправляются в путь. Маршрут выбрали — Минск, Двинск, Псков. Дорога зимняя — санная кибитка, резвая тройка да звонкие бубенцы. Ехали не спеша. В каждом городе останавливались на день, на два. В гостеприимном Пскове задержались почти на неделю. Наконец к вечеру 28 декабря добрались до Петербурга. Столица готовилась к встрече Нового, 1789 года. Война войной, а жизнь в Петербурге шла обычным порядком. Скованные льдом корабли стояли разоруженные в своих гаванях. Впереди были новогодние и рождественские праздники. Что оставалось делать адмиралу? Только включиться в светскую жизнь столицы. Так он и сделал.

Адмирал остановился в дорогих номерах одной из лучших гостиниц. Был принят ко двору. Его денежные расходы в дополнение к жалованью щедро оплачивались казной. Да и вообще герой Очакова, американский моряк Поль Джонс, постоянно находился в центре внимания петербургского общества. Очевидно, именно к этому времени относится и его портрет, исполненный неизвестным автором в виде миниатюры и приобретенный императорским Эрмитажем. Пожалуй, единственное, что могло настораживать адмирала в это время, — отсутствие определенности в дальнейшей службе. Хотя назначение П.Джонса на Балтику и обсуждалось открыто в Адмиралтействе, но решения императрицы все еще не было. Судя по всему, императрица колебалась — британское лобби в российской столице было достаточно сильное. И все же жаловаться на отношение императрицы, чиновничьего Петербурга и света в целом у Джонса не было никаких оснований.

Но случай, происшедший с адмиралом в гостинице на Большой Морской, где он остановился, положил начало концу его службе в России...

Вот что об этом писал сам Джонс. «Несколько дней тому назад ко мне в номер постучала девица. Портье сказал, что это якобы дочь женщины, зарабатывающей починкой одежды, и она интересуется, нет ли у меня работы. Как только девица вошла в приемную, она повела себя непристойно. Меня поразила ее нескромность, и я посоветовал ей не заниматься такими делами. Дав из жалости рубль, я попытался выпроводить ее из номера. Однако в тот момент, когда я открыл дверь, распутница сбросила с головы платок и, стараясь сорвать с себя кофту, начала громко кричать. На лестничной площадке она бросилась к пожилой женщине, которая оказалась там явно не случайно. К ней она обращалась как к матери. Затем они обе вышли на улицу — Большую Морскую, где продолжали громко обвинять меня, привлекая внимание прохожих... Свидетелем всего этого был портье...»

Надо сказать, что происшедшее не только расстроило, но и обескуражило Джонса, а это случалось с ним не часто. Обеспокоен был и французский посол. Ведь Екатерина II пригласила П.Джонса по личной рекомендации его короля — Людовика XVI. Для объяснений с императрицей послу нужна была полная картина случившегося. «Потребовалось совсем немного времени, — пишет он, — чтобы выяснить, что старая женщина была просто сводня, торгующая молодыми девицами. При этом она имела обыкновение выдавать их за своих дочерей». Выяснить же, кто организовал эту провокацию, послу, увы, так и не удалось. Однако дело было сделано, и по Петербургу поползли грязные слухи...

Теперь англичане могли быть спокойны. «Пирату-янки» не быть командующим Балтийским флотом.

Так оно и получилось. Екатерина II полностью согласилась с объяснениями французского посла да и самого Джонса. Какие бы то ни было обвинения с адмирала были сняты. Но законы света неумолимы. П.Джонс получает от императрицы задание — проинспектировать Балтийский флот. О результатах инспекции он должен доложить ей лично рапортом. Однако на этом практически все и кончилось. В связи с полученной на Балтике простудой, перешедшей в пневмонию, адмирал получает годичный отпуск. По предложению императрицы в случае необходимости он мог быть продлен еще на два года.

18 августа 1789 года Поль Джонс покидает Петербург. После непродолжительной остановки в Варшаве для встречи со своим соратником по войне за независимость Соединенных Штатов генералом Костюшко он направляется в Париж. Увы, Джонс больше не вернулся в Россию. Болезнь прогрессировала, и врачи рекомендовали ему только Францию.

Умер Поль Джонс в 1792 году в Париже. После отъезда из Петербурга он не прожил и трех лет. Умирал адмирал в одиночестве и почти в безвестности. Говорят, когда консьержка нашла его мертвым, на нем был надет русский адмиральский мундир.

Похоронили Поля Джонса на одном из парижских кладбищ. Однако уже после смерти судьба уготовила ему еще одно плаванье. Весной 1905 года его останки со всеми адмиральскими почестями были перевезены в Соединенные Штаты. Здесь, в Анаполисе, в склепе собора Академии ВМС США, и покоится прах замечательного американского моряка, адмирала российского флота Джона Поля Джонса.