Махабхарата - Эпосы

[Брахман дарит царевне Кунти заклинание]

К царю Кунтибхóдже явился когда-тоВысокого роста, прямой, бородатый,

С косой заплетенною брахман суровый,Могучий сложением, желто-медовый,

Готовый на подвиг, исполненный рвенья,Со взором, в котором – огонь откровенья.

«О добрый, – сказал сей источник сиянья, –В жилище твоем я прошу подаянья.

И если и ты, и твои домочадцыМеня не принудят страдать, огорчаться,

И если тебе это будет угодно,То стану я жить у тебя, благородный.

Когда пожелаю, уйду и приду я.Тогда лишь покину тебя, негодуя,

Когда уличу вас в дурном поведенье, –И ложе мое оскорбят и сиденье».

А царь: «Твой приход, о безгрешный, прекрасен,О жрец, я на большее даже согласен!

Есть дочь у меня, что горда, и стыдлива,И благочестива, и трудолюбива.

Зовут ее Ку́нти. Кротка, добронравна,Тебе она будет служить преисправно».

Почтил он жреца и со словом наказаНаправился к дочери огромноглазой:

«О милая! Светел душой, как денница,Решил в нашем доме святой поселиться.

Я верю: служить ему будешь любовно,Что скажет, исполнишь ты беспрекословно.

Служением брахману сердце очисти,И что ни попросит – отдай без корысти,

Затем, что жрецы – это блеск беспримерныйИ подвиг безмерный и неимоверный.

Ватáпи, что славился демонской властью,Разгневал своим поведеньем Агáстью{21}:

К жрецам непочтителен был он, – за этоЕго уничтожил блюститель обета.

Когда бы не брахманов мудрых моленья,Сокрылось бы Солнце от нашего зренья.

Отраду, святому служа, обретаешь.Я знаю, ты с детства почтенье питаешь

К жрецам и родителям, к близким и слугамИ к каждому, кто нам приходится другом.

Все в городе нашем довольны тобою.Ты ласкова даже с бесправной рабою.

О дочь, за тебя мое сердце спокойно,Гневливому гостю служить ты достойна.

Ты, Кунти, мне дочерью стала приемной,Отец тебя отдал с любовью огромной.

«Она, – он сказал мне, – сестра Васудевы,Померкли пред ней наилучшие девы».

Ты, в доме рожденная славном и знатном,Мне стала сокровищем, сердцу приятным.

Как лотос из озера в озеро снова,В мой дом перешла ты из дома родного.

Средь девушек низкорожденных, не строгоВоспитанных в доме, – испорченных много.

А ты унаследовала и величьеВластителей, и послушанье девичье.

Поэтому ты безо всякой гордыниСлужи многомудрому брахману ныне,

А если рассердится дваждырожденный{22}, –Погибнет мой род, на костер осужденный!»

Царевна: «О Индра среди властелинов!Служить ему буду, гордыню отринув!

Я счастье и благо найду, молодая,Жрецу угождая, тебя почитая.

Придет ли он рано, вернется ли поздно, –Я сделаю так, чтоб не гневался грозно.

Мне радостно брахманам мудрым служенье:В подобном служенье – мое возвышенье.

Мудрец будет мною почтительно встречен,И будет уход за жрецом безупречен.

На пользу тебе и на благо святомуС усердьем начну хлопотать я по дому.

О царь, из-за брахмана смуты не ведай:Служенье ему завершится победой.

Виновных пред брахманом ждет наказанье.Ты вспомни, – беда угрожала Сукáнье:

Был Чья́вана-жрец погружен в созерцанье,Тогда муравейник – высокое зданье –

Создать вкруг него муравьи попытались:Глаза только видными в куче остались!

Царевна Суканья, увидев два ока,В них палкою ткнула. Рассержен жестоко,

Хотел наказать ее дваждырожденный,Но отдал отец ее брахману в жены…»

Приемную дочь повелитель восславилИ мудрому брахману Кунти представил:

«Вот дочь моя, брахман. Не надобно злитьсяНа девушку, если она провинится:

Великий судьбою на старых и малыхНе сердится, если проступок узнал их.

Довлеет от брахманов, мир утешая,Большому проступку и кротость большая.

О лучший из мудрых, явив снисхожденье,Принять от нее соизволь угожденье».

Ответил согласием знающий веды,И царь, осчастливленный ходом беседы,

Отвел ему дом, что своей белизноюСоперничал с лебедем или с луною,

И там, где священное пламя хранилось,Дал пищу, сиденье и всякую милость.

Отбросив гордыню и леность, царевнаСлужила святому прилежно, безгневно, –

Ему, что покорен обету, упорно,Как богу, служила, обету покорна!

«Я утром приду», – говорит он порою,А ночью придет иль с вечерней зарею,

Подвижнику девушка не прекословит, –И воду, и пищу, и ложе готовит,

И что он ни сделает, – лучше и чищеСтановятся ложе, сиденье, жилище.

Придет на рассвете иль ночью глубокой, –От девушки брахман не слышит упрека.

Нет пищи? «Подай!» – говорит он сурово,А девушка с кротостью: «Пища готова!»

И с радостью хочет ему подчиниться,Как дочь, как сестра, как его ученица.

Доволен был брахман ее поведеньем,Ее обхожденьем, ее угожденьем.

«Доволен ли жрец?» – вопрошал каждодневноОтец. – «О, весьма!» – отвечала царевна.

Предметом внимательнейшего уходаБыл брахман на всем протяжении года.

Сказал он: «О ты, с безупречным сложеньем!Весьма я доволен твоим услуженьем.

Увидев добро, мы добра не забудем.Дары назови, недоступные людям,

Чтоб тяжкий твой труд был достойно увенчан,Чтоб стала ты самою славной из женщин».

А Кунти: «И ты и отец мой довольны,И в этом – дары для меня, сердобольный».

А жрец: «Если дара не хочешь, то дать яХочу тебе чудную силу заклятья.

Какого захочешь ты вызовешь бога,Бессмертным приказывать сможешь ты строго,

И все, что прикажешь, заклятью подвластны,Исполнят, – пусть даже с тобой не согласны».

Вторично она отказаться страшилась:В проклятье могла обратиться немилость!

И жрец даровал ей слова заклинаньяИз древних письмен сокровенного знанья.

Затем он сказал Кунтибходже: «ПриемнойТвоею доволен я дочерью скромной.

Я жил у тебя, наслаждаясь покоем.Прощайте, я вам благодарен обоим».

Сказав, он исчез, растворясь в отдаленье,И царь Кунтибходжа застыл в изумленье.

[Кунти соединяется с богом Солнца]

Шло время. Красавицу дума томила:«Какая в заклятье содержится сила?

Мне брахман его даровал не случайно,Настала пора, чтоб открылась мне тайна».

Так думала думу, и стало ей видно,Что месячные наступили. И стыдно

Ей было, невинной и чистой, и внове:Пошли у нее до замужества крови!

Взглянула – и Солнца увидела прелесть:Так ярко лучи поутру разгорелись.

И было дано ей чудесное зренье,И бога увидела в жарком горенье:

Серьгами украшен Властитель Рассвета,А тело в сверкающий панцирь одето!

Тогда, любопытством объята, решилаУзнать, какова заклинания сила.

Глаза, уши, губы и ноздри водоюСмочила и древнею речью святою

Создателю Дня появиться велела.И Солнце коснулось земного предела,

И бог снизошел, покорясь ее власти,Слегка улыбаясь, в венце и запястье,

Могучий, высокий, медвяного цветаИ все озаряющий стороны света.

Он с помощью йоги тогда раздвоился:На небе взошел и пред Кунти явился.

Он нежно сказал: «Ради силы заклятьяТвои приказанья готов исполнять я.

Я все для тебя сотворю, о царица,Обязан я воле твоей подчиниться».

А Кунти: «Мое любопытство виноюТому, что тебя позвала. Надо мною

Ты смилуйся, бог, и на небо вернись ты!»«Уйду, как велишь ты, – ответил Лучистый, –

Но, бога призвав, ты не вправе без делаЕго отсылать… О, скажи, ты хотела

(Не высказана, мне известна причина)От Солнца родить несравненного сына,

Чтоб мощью отважной сравнялся с богами,Чтоб панцирем был наделен и серьгами.

Поэтому мне ты отдайся, невинна,И, тонкая в стане, получишь ты сына.

А если отвергнешь со мною сближенье, –Я все, что живет, обреку на сожженье,

Навеки тебя прокляну, о царевна,И, прокляты, будут наказаны гневно

И брахман, тебе даровавший заклятье,И царь, твой отец, потерявший понятье.

Я дал тебе чудное зренье. Смотри жеНа сонмы богов, что все ближе и ближе:

Смеясь надо мною, в небесном чертогеСидят, возглавляемы Индрою, боги!»

И тридцать богов своим зреньем чудеснымУвидела Кунти на своде небесном,

И юная дева смутилась немного,Трепещущая, попросила у бога:

«Умчись на своей колеснице далече!Как девушке слушать подобные речи!

Нет, в сговор с тобой не вступлю я опасный,Над телом моим лишь родители властны.

Коль женщина тело отдаст, то и душуПогубит. О нет, я закон не нарушу!

По глупости детской, чтоб силу заклятьяПроверить, тебя захотела позвать я.

Подумав, ко мне прояви благосклонность,Прости, о Лучистый, мою несмышленость».

«Тебя неразумным ребенком считая,Я мягок с тобой. А была бы другая, –

Конец ознакомительного фрагмента.