Без страховки - Михаил Серегин

– Бывает это у стариков, – сказала Синицкая, – когда начинает сердечко прихватывать или другие серьезные болячки активизироваться. Сразу хандра нападает, осознание конца, тоска из-за несложившейся жизни.

– У него-то жизнь сложилась нормально, – возразил Чистяков. – Профессором стал, всю жизнь занимается любимым делом. Из-за Сергея, конечно, можно хандрить, но не до такой же степени.

– Что ты понимаешь в этом! – махнула Ольга рукой. – А ты вспомни неудачный брак, он, скорее всего, всю жизнь любил одну женщину, а с ней так ничего и не получилось. Это, Игорь, одиночество в старости, полное и безысходное одиночество. Если бы внук еще нормальным был, тогда ему было бы легче. Тем более если бы пошел по его стопам. А так с чем он подошел к финалу? С профессорскими регалиями, напечатанными книгами? Это в молодости радует, тешит самолюбие, а в старости не это нужно. Будь ты хоть профессор, хоть дворник.

– Может, ты и права, – согласился Чистяков.

Воронин появился в дверях и шаркающей походкой направился к своему креслу за рабочим столом.

– Ну-с, – прокряхтел профессор, – с какой такой находкой вы ко мне пожаловали, молодые люди?

– Вот, – сказал Чистяков доставая из пакета отмытую немецкую каску, – я нашел остатки немецких, судя по всему, позиций. Там еще было разбитое горное орудие. Все это или обвалом, или лавиной снесло с перевала. Очень тщательно я осматривать место не стал, потому что со мной была группа детей. Я подумал, что там могли оказаться под камнями боеприпасы, снаряды для той же пушки или еще что.

– Это вы правильно сделали, Игорь, – кивнул головой профессор, рассматривая находку с разных сторон. – Когда немцы ушли, то проводилось массовое разминирование перевалов и горных троп. Но быть уверенным в полной безопасности все равно нельзя.

– Мне интересно, Никита Савельевич, что это была за эмблема сбоку на каске? – стал показывать пальцем Чистяков.

– Кроме как цветку эдельвейса, здесь быть нечему, – ответил Воронин. – Вот смотрите, верхняя часть эмблемы стерлась, а видны только два нижних лепестка, тонкой ножки тоже не осталось, а вот этот треугольник – это два листка.

– Горные стрелки из «Эдельвейс»? – спросил Мостовой. – Тогда откуда там пушка? Случайно оказались рядом?

– Вы, юноша, думаете, что «Эдельвейс» – это что-то типа горной пехоты? – вскинул брови профессор. – Ошибаетесь. Горно-егерские части имели в своем составе легкое и тяжелое вооружение, как и любая воинская часть. Просто все это было приспособлено к действиям в горах.

– А я думал, это что-то вроде спецназа, подготовленного к действиям в горах.

– Ты бы, Боря, меня спросил, – с укоризной заметил Чистяков. – «Эдельвейс» – специализированные горнострелковые части в немецкой армии.

– Ну, Игорь, – с улыбкой развел руками профессор, – тут даже вы заблуждаетесь. Впрочем, это общее заблуждение. Собственно, «Эдельвейс» – это неофициальное название. Скорее сленговое у немецких военных. Относится оно исключительно к 1-й дивизии 49-го горнострелкового корпуса генерала Конрада. Позднее, с чьей-то легкой руки всех горных стрелков вермахта стали называть «эдельвейсами».

– Вермахта? – опять удивился Мостовой. – Я почему-то думал, что это эсэсовские части.

– В СС были свои горнострелковые части, – покачал головой Воронин, – как, впрочем, танковые и различные другие.

– А расскажите, Никита Савельевич, – попросил Чистяков, – что вы знаете об «эдельвейсах» и боях с ними у нас здесь, в горах? Вы ведь наверняка многое о них знаете?

Профессор бросил на Чистякова странный взгляд, в котором был страх, боль и еще что-то. Игорь уже пожалел о своей просьбе. Он ведь ничего не знал о молодых годах профессора. Может, что-то неприятное у него было связано с горными стрелками? Горе какое-нибудь. Профессор помолчал некоторое время, очевидно, успокаиваясь, и, наконец, заговорил.

– Части альпийских стрелков создались еще во время Первой мировой войны, – стал рассказывать Воронин, – когда Германии для поддержки своих австрийских союзников на итальянском фронте потребовались специализированные подразделения. Их эмблемой и стал высокогорный цветок эдельвейс, который вы, Игорь, наверное, хорошо знаете. Идея оказалась своевременной и весьма себя оправдала, поэтому перед началом Второй мировой войны весь личный состав немецких горнострелковых войск прошел основательную подготовку в Альпах. Во время Второй мировой немецкие горные стрелки действовали на всех фронтах: от Норвегии до Балкан и в особенности в России. Я, когда готовил материалы для своих книг по истории и краеведению, встречался со многими фронтовиками, участниками боев здесь, на Кавказе. С рядовыми бойцами и с генералами. Сами понимаете, что я человек невоенный и не могу оценить ситуацию и способности различных родов войск, поэтому и обращался за консультациями.

– Интересно, – заерзал на стуле Чистяков, – значит, вы встречались и с нашими горными стрелками? Теми, кто воевал с «эдельвейсами»?

– Вот именно, – как-то горько усмехнулся профессор, – теми, кто с ними столкнулся. Причем не только здесь, но и на других фронтах.

– Как это? – не понял Мостовой. – Я думал, что горные егеря воевали только в горах?

– Нет, – покачал головой профессор, – как мне объясняли военные, это были специальные подразделения, целые дивизии и корпуса, которые были обучены действовать в любых сложных условиях, но особенно в горах. Когда в 1939 году началось вторжение в Польшу, дивизии альпийских стрелков захватили с флангов польские войска, чем и решили их разгром. Эти же дивизии были переброшены в Норвегию, чтобы воспрепятствовать высадке союзников в Нарвике. Затем наступали на Балканах и в Греции, принимали участие в воздушном десанте на Крит. Мне наши генералы-фронтовики рассказывали, как немецкие горные стрелки были прекрасно подготовлены. Где-то я это даже упоминал в своих работах. Подождите-ка.

Профессор поднялся и подошел к стеллажам с книгами. Он перебрал несколько изданий, брошюр и, наконец, вытащил книгу в глянцевом переплете.

– Вот здесь у меня много собрано воспоминаний фронтовиков. Эта книга выходила к пятидесятилетию Победы. Сейчас найду... Вот, пожалуйста: «...батальон «эдельвейсов» состоял из пяти рот, каждая включала в себя до 900 человек, имела на вооружении десять станковых, 36 ручных пулеметов, девять 50-мм и шесть 81-мм минометов, две 75-мм горные пушки. Командиры и солдаты в совершенстве владели альпинистскими и горнолыжными навыками, умели водить различные виды транспорта...»

– Значит, именно «эдельвейсы» воевали здесь у нас? – спросил Чистяков.

– Да, именно августе 1942 года 49-й горнострелковый корпус генерала Конрада, в который и входила 1-я дивизия «эдельвейсов», со стороны Невинномысской и Черкесска двинулся к перевалам Главного Кавказского хребта. Вот смотрите, – развернул профессор карту-вкладыш в книге, – вот примерно отсюда.

– Я читал, – вставил Чистяков, – что тогда же, в августе 42-го, немцы вышли к Эльбрусу и водрузили свой флаг на вершине. Кажется, капитан Грот.

Профессор опять странно посмотрел на Игоря и открыл рот, собираясь задать какой-то вопрос, но потом передумал.

– Да-да, – как-то понуро подтвердил Воронин, – вы очень начитанный молодой человек, Игорь. Был такой гауптман Грот... ну... Да, вернемся к «эдельвейсам». Горнострелковые войска вермахта действительно не являлись частями СС, потому что они формировались, естественно, не по партийному принципу принадлежности к НСДАП, а, так сказать, по территориально-спортивному. В эти части принимали только уроженцев горных районов Баварии и Тироля, а также спортсменов-альпинистов. В принципе, эдельвейс был эмблемой всех горных стрелков, но под неофициальным названием «Эдельвейс», еще раз отмечу, больше известна первая дивизия альпийских стрелков.

Действительно, 21 августа 1942 года гауптман Грот с группой лучших альпинистов 1-й и 4-й горнострелковых дивизий поднялся на обе вершины Эльбруса (западная – 5642 метра, восточная – 5621 метр) и установил там флаги фашистской Германии. После ряда неудач вермахта на Восточном фронте Гитлер стал усиленно поддерживать дух народа и своих солдат различными призывами, обещаниями скорой победы над Советским Союзом. Тогда восхождение гауптмана Грота с группой солдат, опытных альпинистов на Эльбрус геббельсовская пропаганда преподнесла чуть ли не как полное покорение Кавказа. Немецкие газеты пестрели заголовками о водружении на высшей точке Европы германского флага и обещаниями, что он скоро появится и на вершине Казбека. Всех участников восхождения на вершину, которую намеревались назвать именем фюрера, тогда наградили железными крестами и специальными жетонами с контурами горы и надписью «Пик Гитлера».

– Тяжелые это были бои и тяжелое время, молодые люди, – продолжал рассказывать профессор. – Все немецкие горные части были снабжены специальным горным снаряжением и оружием. В экипировку егерей входили удобная крепкая горная обувь и верхняя одежда, палатки, спальные мешки, походные спиртовые индивидуальные кухни и примусы, даже темные очки. Они были полностью обеспечены и специальным горным снаряжением. Чем вы там пользуетесь, а, Игорь?