Без страховки - Михаил Серегин

Ждать пришлось недолго. Шестеро мужчин, тяжело дыша и тихо ругаясь, вышли на ровную твердую поверхность. Никто не заметил сидевшего невдалеке спасателя, а он прекрасно видел всех шестерых. Игорь сразу же узнал Серегу Воронина и русского немца Гумера. С ними шли еще четверо парней лет по двадцать пять – тридцать. Эти были Чистякову незнакомы. Странная группа, особенно если учесть, что Воронин никакой группы не регистрировал и ни в каких маршрутах не участвовал. Это было совершенно точно.

– Здорово, Серега! – жизнерадостно приветствовал альпиниста Чистяков.

Подопечные Воронина вместе с ним самим резко обернулись. На лицах Воронина и Гумера Игорь отчетливо увидел досаду. Остальные четверо выжидательно смотрели то на незнакомца, то на своих товарищей.

– Ты не заблудился, случайно? – все с той же жизнерадостной улыбкой спросил Чистяков.

– А! Здорово, Игорь, – смущенно ответил Воронин, явно не зная, куда девать глаза. – Ребята вот попросили в горы их сводить, красотой полюбоваться.

– Серега, ты не рехнулся, случайно? – уже без улыбки спросил Чистяков и устало поднялся со своего валуна. – Ты почему группу не отметил на базе? Лень, что ли? А если бы с вами чего-нибудь случилось?

– Ну, чего тут может случиться? – попытался Воронин быть убедительным. – Мы далеко не ходили, так, полдня побродили в округе, и все.

– Ты мне мозги не канифоль! – с раздражением сказал Чистяков, подходя к компании вплотную. – Полдня, говоришь? Я что по вашим рюкзакам не вижу, что вы на несколько дней экипировались? Ты же не новичок, Серега, знаешь, что в горах всякое бывает!

– Простите, юноша, – неожиданно подал голос Гумер с очень высокомерными интонациями, – вы тут что, горный начальник? Вам-то что за печаль, кто и как пошел погулять на природе?

Чистяков встретился своим взглядом с нахальным взглядом Гумера, и этот взгляд ему очень не понравился. Объяснять профессионалу, что тот совершает ошибку, трудно, потому что тот самоуверен в силу подготовки. Но вот объяснять дилетанту, что тот совершает ошибку, в сто раз труднее, потому что он именно дилетант, а значит, своей ошибки не видит, не понимает и ее таковой не считает. Особенно если это самоуверенный идиот. Даже уже работая спасателем, Чистяков в этом прекрасно и давно убедился. Спорить сейчас с Гумером было бесполезно, поэтому Игорь не стал даже пытаться. Он ограничился лишь короткой фразой в адрес немца:

– Вас наши отношения не касаются.

– Как же не касаются, если вы тут непонятно какие претензии предъявляете моему проводнику? – нагло усмехнулся Гумер.

Вот это «моему» Чистякову не понравилось еще больше. Гумер брякнул это слово по причине полной самоуверенности. А ведь оно означало, что он тут главный и лично нанял Воронина в проводники. И эти четверо кто? Друзья, а он в их компании лидер? Может, телохранители? Шутка, конечно, ведь Гумер не бизнесмен, а всего лишь врач, живущий в Германии. Однако эти четверо выглядят и ведут себя не как друзья в своей компании. В этом случае они бы сейчас стали увещевать Чистякова все вместе, а те молчат, как воды в рот набрали, и лишь выжидательно поглядывают на Гумера. И лица у них, мягко говоря, не студентов университета. Не уголовники, конечно, но и не студенты-филологи. «С кем Воронин связался?» – с раздражением подумал Чистяков.

Гумер хотел еще что-то сказать, но неожиданно нахмурился и повернулся к спасателю спиной. Чистяков успел заметить, каким взглядом смотрел Воронин в лицо этого немца. Судя по всему, Гумер делал Сереге лицом какие-то знаки.

– Слушай, Игорь, – неожиданно мягким и просящим голосом сказал Воронин и подошел к Чистякову. – Ну, что ты в самом деле? Есть на свете разные обстоятельства. Гость из-за границы, ему приспичило прогуляться в горы, вот прямо сейчас. И деньги обещал хорошие. Что же я буду настаивать на регистрации группы, уговаривать, время терять? Пойми, ему это все «по барабану», а я, если стал бы настаивать, потерял возможность прилично заработать. Я же не новичок в горах, ну, что со мной может случиться?

– Когда случится, поздно будет говорить об этом, – стал сдаваться Чистяков, который понял, что для Воронина деньги сейчас важнее всего. – Жлоб ты, Серега. За бабки готов любые правила нарушить, так ведь недалеко и до нарушения закона, и человеческих жертв. Пойми, в этом деле только стоит начать идти по кривой дорожке…

– Игорек, ну, я прошу тебя, – сделал Воронин тоскливые глаза, – не докладывай начальству. Мы ведь уже возвращаемся, все обошлось. Клянусь тебе чем хочешь, что больше на такое нарушение не пойду.

– Ладно, черт с тобой! – махнул рукой Чистяков. – Пожалею тебя из-за твоего деда. Выгонят ведь тебя с работы, так ты его со своими игровыми автоматами без последних штанов на старости лет оставишь.

– Спасибо, Игорек! – Воронин чуть не бросился спасателю на шею. – Я всегда считал тебя порядочным парнем.

– Был бы порядочным – организовал бы тебе неприятности, – возразил уже остывший Чистяков.

– Ну, ладно, все уже, договорились. А ты, я смотрю, с детишками ходил? – спросил Воронин явно для того, чтобы сменить тягостную для него тему разговора. – Иногородние?

– Волгоградские, – кивнул Чистяков, смерил взглядом странную группу «туристов», которую вел Воронин, и повернул к своим школьникам.

Сергей Воронин в самом деле серьезно нарушил правила, и Чистяков только что отчитывал его не столько как альпинист, сколько как профессиональный спасатель. Не раз ему приходилось во время работы в горноспасательном отряде и в МЧС сталкиваться с последствиями такой вот «легкомысленности». Только в прошлом году было два случая, когда привлекли к поискам большое количество альпинистов, в том числе и из МЧС. В первый раз самовольно, не поставив никого в известность, в горы ушли четверо иногородних скалолазов. Сорвавшись из-за неумело сделанной страховки, тогда погибло двое парней. Потом молодой учитель, который недавно переехал в их город, вздумал отправиться с группой школьников-энтузиастов в многодневный поход в горы. Группа заблудилась, и дети вовремя не вернулись домой. Тревогу забили родители, но спустя сутки. Еще целые сутки сотни людей искали школьников. В этот раз обошлось без серьезных последствий, всего лишь слегли с простудой четверо.

Еще застукаю его с этой самодеятельностью, подумал Чистяков о Воронине, организую ему разбор полетов на полную катушку.

Профессор Воронин долго не брал трубку, и Чистяков решил, что старого краеведа нет дома. В этот момент на том конце провода все же подняли трубку. Голос у профессора был какой-то вялый, тусклый. Когда Чистяков рассказал о своих находках и попросил разрешения прийти в гости за консультацией, Воронин без особого энтузиазма, как показалось Игорю, согласился. Спасатель совсем уже было решил извиниться и не настаивать на визите, поняв, что Никита Савельевич не совсем здоров. Но тут профессор, как будто принял какое-то решение, или ему в голову пришла новая идея.

– А знаете что, Игорь? – неожиданно сказал Воронин. – Приходите-ка вы не завтра, а прямо сегодня.

Чистяков обрадовался и тут же позвонил Боре и Ольге, пообещав им интересную беседу у старого профессора.

– Вообще-то не столько из-за интересной беседы, – поправился Чистяков. – Боюсь, старик стал совсем плох. Им ведь, старым и деятельным натурам, хуже нет, когда вокруг них перестают крутиться люди, исчезает суета жизни. Просто ему будет приятно, если я приду не один, а вместе с вами.

Друзья согласились, а Боря вызвался съездить и привезти с дачи Синицкую. Договорились, что встретятся друзья около дома Воронина в семь вечера.

Никита Савельевич открыл дверь сам. Сергея дома наверняка не было. Профессор кутался в старый пуховый платок, и цвет лица у него был нездоровый. Совсем плох Воронин, подумал с сожалением Чистяков, а нашему приходу все равно рад. Какая-никакая отдушина для старика в беседах на любимые темы.

– Вы проходите, молодые люди, ко мне в кабинет, располагайтесь, – предложил профессор, – а я сейчас. Только лекарство приму.

Спасатели дружно закивали головами и двинулись через квартиру. Не было здесь былого педантичного порядка, которым славился профессор Воронин. Сам он был уже не в силах его поддерживать, а внук Серега был безалаберным парнем, для которого порядок в квартире – не главное в жизни. Пыль на мебели, разбросанные вещи подействовали на спасателей угнетающе. Они представили, как от всего этого страдает сам профессор.

– Нет, ребята, – проговорила Ольга вполголоса, когда вся троица собралась в кабинете Воронина, – не столько физическая хворь съедает старика, сколько душевная.

– Из-за внука переживает непутевого, – предположил Мостовой.

– Бывает это у стариков, – сказала Синицкая, – когда начинает сердечко прихватывать или другие серьезные болячки активизироваться. Сразу хандра нападает, осознание конца, тоска из-за несложившейся жизни.