Док - Олег Борисов

— Просто, в нашей зоне мирного населения нет. Официальный приказ — изъятие оружия и проверка паспортного режима. И тебе не понравится, что ты увидишь.

— Почему? — продолжал тупить я, не в состоянии переключиться из хрупкого мирного сосуществования в боевые условия.

— Потому что некомбатантов больше нет, док. И я буду натаскивать парней на беспрекословное подчинению приказам и стрельбу по любой мишени. Боюсь, игры со снайпером тебе покажутся детским лепетом.

Я помолчал, потом проверил, насколько крепко сидит каска на голове, и со вздохом отрапортовал:

— Значит, разгребать это дерьмо будем на пару, кэп. Но мне спокойнее с парнями, чем с чужаками, которые мечтают побыстрее запустить движки и удрать из города куда подальше.

— Как знаешь, — равнодушно согласился капитан. Он никуда и не уходил с войны, она стала его сутью, в отличие от меня. — Сама и Тибур, страхуете дока!.. Первый и второй взвод — левая сторона улицы, третий и четвертый — правая! Пошли, молокососы, шевелись!

Разбившись на тройки, рота двинулась вдоль по улице, прикрывая друг друга от возможной атаки. Два пулеметчика следили за крышами на противоположной стороне, снайперские пары отслеживали улицу спереди и сзади. Автоматчики перебежками добирались до закрытых дверей и замирали по бокам от тяжелых створок. Удар неповоротливой чугунной чушкой, и группа врывалась внутрь, ощетинившись стволами.

— Всем лежать! На пол, мигом! Не шевелиться!

Проверка детектором помещения и людей, не успевших покинуть свое жилище. Быстрые уколы пневмопистолетами в спину — пожизненный маркер жителя "неблагополучных районов". И снова на улицу, чтобы пристроиться к подтянувшимся вперед сослуживцам. Дом за домом, от одного двора в другой. Сквозь лающие команды сержантов и редкие зуботычины солдатам, недостаточно быстро выполнявшим команды.

Я не успел втянуться в рваный ритм перебежек, как в одном из домов раздались короткие злые очереди. На общем канале прошел доклад:

— У двух из пяти объектов следы пороха на конечностях. Вся группа уничтожена, оружие не обнаружено. Мы без потерь.

— Принял, — сухо подтвердил капитан, насторожено всматриваясь в ближайший переулок. — Заканчивайте и обратно, будете держать пару проходов.

Еще через несколько минут четвертый взвод запросил медика. Я помчался туда, еле поспевая за быстро бегущим Самсоном. Ввалившись в сумрачную комнату, сдвинулся влево, освобождая проход спецназовцам, бухавшим сзади сапогами. Прежде чем успел осмотреться, рядом оказался и капитан, моментально оценивший и напряженные лица солдат, и сбившихся в кучу хозяев дома.

— Доклад!

— Господин капитан, мы проводили досмотр, а эта старуха на Бенедикта с ножом! Вон, руку ему порезала! Он отпихивал, а эта дура орала что-то по-своему и железкой махала!

— Нападение на солдата, а вы даже не среагировали? — на лице Кокрелла заиграли желваки. — Инструктаж не слушали?

— Так ведь дети, господин капитан, она защи…

— Эти дети стреляют нам в спину, рядовой! Поэтому подбери сопли и выполняй приказ, твою м…ь!..

Запретив мне жестом приближаться к раненному, ротный тихо скомандовал:

— Бенедикт, дураки здесь не выживают. А оставлять атаковавшего тебя врага — дурость вдвойне. И я не желаю знать, что она там прячет на теле своих выкормышей — взрывчатку или оружие. У меня приказ — проверить зону и отмаркировать всех, кто не сопротивляется. Остальных — уничтожить… Приказ ясен, рядовой?

Молодой мальчишка стоял рядом с окном, прижимая к груди окровавленную правую руку. Его серые губы тряслись, а испуганные глаза метались с одного лица на другое:

— Но она не сделала ничего…

— Это приказ, рядовой, — еле слышно произнес капитан, мрачно разглядывая запаниковавшего парня. — Выполняй.

— Я… Я не могу! Ведь ей можно просто объяснить, что никто их не тронет, что…

— Трибунала не будет, — предупредил Кокрелл. — Дальше нас идти некуда. И либо ты служишь, как остальные, либо — в расход… Что скажешь?

Белый как снег Бенедикт отчаянно замотал головой. Похоже, паршивая реальность оказалась куда как хуже мечты о бравом солдате, рассказанной на призывном пункте. И испуганный мальчишка никак не мог примириться со спятившим окружающим миром.

Ротный достал пистолет и быстро расстрелял сгрудившихся в углу людей. Они обмякли грязными кучами тряпья: старуха и ее плакавшие дети. Перезарядив обойму, седовласый командир шагнул к окну, выдернул чеку из гранаты, подвешенной на поясе испуганного новобранца, и вышвырнул его во двор. Переждав глухо прогремевший взрыв, капитан зло выдохнул:

— Хоть семья получит премию за погибшего в бою… Набрали ср…х пацифистов, теперь жди, когда кто облажается… Всем — доклад. В результате нападения противника в четвертой роте один убит. Противник ликвидирован. Продолжаем зачистку… Взводный, командуйте…

И мы пошли дальше. Опять — дом за домом, перекрывая переулки и стреляя в идиотов, вздумавших посмотреть с крыши дома на суету внизу. Но уже без потерь. С напряженными пальцами на спусковых крючках, открывая огонь на любой шорох и даже косой взгляд… По проклятому городу, ломавшему парней пострашнее любой уставной учебки. По кровавым ступеням подъездов, по пролитой в углу блевотине храбрых молодых спецназовцев. Согласно приказу…

Господи, а я еще хамил адмиралу… Вот уж действительно — мне не отмолить эти дни никогда… Не отмолить…

11. Пилот

Чем дольше мы находились в столице Либертада, тем больше увеличивалось количества бардака вокруг. Пирамида командиров старательно демонстрировала новому правительству высшую степень собственной некомпетенции, загрузив нас бесконечной чередой дебильных задач. И если сегодня мы охраняли дотла сгоревшие после бомбардировки склады, то завтра могли конвоировать очередную группу "неблагонадежных" в фильтрационные лагеря.

Ротный как мог использовал любую задачу для тренировки пополнения, устраивая из любого действия полномасштабную военную операцию, за что ежеминутно получал нагоняи сверху. Но в ответ лишь скалился и орал на парней:

— Куда ты рожу повернул, идиот?! Кто за тебя сектор контролировать будет? Так, свернулись, отходим! И снова в зону — повторно, как положено!.. Еще увижу, что кто-то ворон считает, будете разворачиваться до полуночи, а с полуночи — еще раз до утра! Пошли, любители хреновы!..

Но надо признать, что после первого крупного прокола выпускники учебки стали более адекватны и быстро набирали опыт. Правда, опыт по большей части страшный и кровавый, но под бесконечной муштрой тройки уже более-менее слаженно прикрывали друг друга, и не позволяли чужакам неожиданно стрелять в спину. Чужаков просто уничтожали на подходе, записав на счет "враждебных потерь" почти сотню мирных жителей, оказавшихся не в то время не в том месте. Безумный принцип "убей всех, или кто-то подстрелит тебя" работал без каких-либо исключений. Зато потерь в роте не было, в отличие от обычных дивизионных патрулей "регуляров". Те постоянно сталкивались с проблемами, и меня даже пару раз привлекали срочно "штопать" очередного бедолагу.

Поздним вечером ротный ввалился в офицерскую палатку с кипой бумаг. Собиравшиеся на ночлег "старички" окружили командира и стали с интересом разглядывать исчекарканные пометками карты-миллиметровки. Самсон даже отложил многократно отполированный пулемет и подсел поближе, громыхнув левым металлическим предплечьем о пластиковую столешницу.

— Сгребаемся, мужики, — проворчал капитан Кокрелл. — Конечно, в полном объеме мы не готовы, но наконец-то появилась работа по профилю… Вот буферный район. Между ним и нами в зоне отчуждения уже две недели высотная авиация разбрасывает противопехотные мины. Кто-то озолотился на этом контракте, не иначе. На глубину в пятнадцать километров человеку просто не пройти — все заминировано в несколько слоев.

— Это что же, какой-нибудь придурочный повстанец пророет туда ход, и нам по лианам за ним прыгать, подрываясь на каждом шагу?

— Вряд ли. Считается, что в этих квадратах ничего разумного не осталось. А любой зверь крупнее кошки давно погиб, вызвав детонацию одним своим видом… Ладно, наша проблема в другом. Наемников в прибрежной зоне сожгли, их базы накрыли по наводке со спутников. Но какие-то мелкие отряды бродят в глубине островов. И очень метко пускают оттуда ракеты, сбивая один-два самолета в неделю. Что и произошло в прошлый вторник. Пилот так "удачно" грохнулся, что никакие маяки не сработали. Получил орден посмертно.

— Орден? — удивился Тибур, отлично разбиравшийся в хитросплетениях наградных приказов. — Когда это за сбитую задницу ордена давали?

— Замполка летал, — пояснил ротный, ткнув карандашом в крохотную речушку на карте. — Для повышения нужны были боевые часы, вот и сел за штурвал. Шел на две тысячи ниже, чем положено, поймал "подарок". За героизм господина полковника представили к награде. Остальным устроили выволочку, и теперь наши соседи бомбят из стратосферы, разбрасывая свои игрушки где попало. Один раз даже умудрились накрыть кого-то из корректировщиков с побережья. Тех тоже пришлось награждать вне очереди…