Форма жизни - Михаэль Драу

Сид сглотнул ком в горле, не в силах больше удерживать слёзы. От этого тёмного, бархатного голоса сердце Сида готово продраться через рёбра и выскочить прочь. Песня сменяет песню, вводя в транс, подобный коматозе в полном сознании, эти песни — точно поглаживания или медленно сжимающиеся оковы. Почему нет ни слова о любви?

Только о жизни и смерти, о пустоте и реинкарнации, но не о вульгарном человеческом чувстве. Древние псалмы и тексты хладнокровного Резугрема как нельзя лучше подходят существу, чью красоту не в состоянии исказить предательские зеркала «Гранд Опера».

Это к лучшему. Слов о любви из уст Лорэлая Сид не вынес бы.

Сид тянется вперёд, почти перегибаясь через край ложи, словно его тянет магнитом.

Лорэлай — это полуночное солнце, выжигающее глаза и душу, но не согревающее. И на его чёрный свет душа Сида летит, как мотылёк.

Интересно, Дива разрешил бы погибнуть с его именем на устах?

— Осторожно! — раздалось вдруг шипение за спиной, а в запястье вонзились острые ногти. Одним рывком Сида оттащили от края ложи, через который он вот-вот мог перекувырнуться, и он оказался в кресле, в судорожных объятиях покровителя.

— С ума сошёл?! Ты мог упасть! — разозленный Дагмар — зрелище из уникальных, но Сида оно не трогает.

— Всё хорошо, — дрожащие руки Дагмара поглаживают его по щеке и шее, — Только спокойнее. Не надо так. Он просто-напросто певец, как по мне — не лучший в мире.

За богохульство Сид едва не вцепился Дагмару в глотку, но тот встряхнул его и прошипел снова:

— Да успокойся ты! Увидишься с ним живьём. Я всё устроил.

Сид глупо улыбнулся.

Святотатство Дагмара прощено, и Сид, освобождённый из тонкой ледяной паутины голоса Дивы, медленно и плавно возвращается в реальность.

Дива поёт. Голос заполнил «Гранд Опера», льётся, казалось, из мириад поющих зеркал, и сам Дива вместе со всеми своими отражениями — как осколки ночи или стаи огромных махаонов.

Сид прижался горячим лбом к прохладном оголённому плечу Дагмара.

Полуночное солнце всё-таки выжгло глаза. Больше нет сил смотреть.

Но и слышать — мучительно. Пение ангелов недоступно смертным, экстаз пограничен агонии.

Дагмар успокаивающе поглаживает его по предплечьям, Сида теперь бьёт озноб. Украдкой он вновь любуется Дивой — такие правильные черты лица, такая изящная фигура. Губы созданы для поцелуев, но прикоснуться — кощунство. Резугрем прав. Никто не достоин Дивы, Сид — меньше, чем кто-либо…

Лорэлай не поёт о любви.

Когда Дива замолк, и зал взорвал недолгую паузу аплодисментами, Сид не хлопал. Он стирал с впалых щёк слезы.

— Господи, Сид, нельзя же быть таким чувствительным…

Сид смотрел только на сцену, на которой, элегантно склонив черноволосую голову, стоял Дива и терпеливо принимал аплодисменты. Ничего не существует, кроме Дивы — ни тёплого, мягкого Дагмара, ни Резугрема, который, как мрачная тень, стоит у занавеси ложи, никого и ничего.

— Люблю тебя, — шепчет Сид, не отрывая взгляда от Лорэлая.

Когда певец ушёл со сцены, его образ всё ещё стоял перед глазами бывшего коматозника, словно призрак солнца, остающийся на сетчатке глаза даже под закрытыми веками.

— Ну, ты готов? — спросил Дагмар, заставляя Сида посмотреть себе в глаза. — Идти сможешь? Пойдём. Твой Дива ждёт тебя.

11 глава

Сид вошёл в комнату, как в храм. Затаив дыхание и чувствуя, как становится сладостно-тепло под ложечкой. Ноги казались лёгкими, а голова — пустой и прозрачной. Разве он мог надеяться на такое счастье? На такое чудо?

На пороге он замер. Это воистину божественное зрелище. Огромное узкое окно, прямоугольник серо-жемчужного света, и в этом свете маленький стройный силуэт. Боже, какой он хрупкий… Сид на мгновение забыл, что он и сам не многим крупнее. Он забыл даже, что нужно сделать вдох. А потом выдох. И ещё. Возобновить дыхание.

Дива стоял спиной к вошедшему, положив аккуратные ладони на узкий подоконник и без особого интереса разглядывая что-то за пыльным окном. Подтянутый, осанистый, с вьющимися чёрными волосами, стянутыми в хвост и достигающими поясницы, в элегантном чёрном пальто и в мягких перчатках. Икона…

Сид нашёл в себе силы сделать ещё несколько шагов. Дива медленно повернулся к нему. Нет сомнений, давно уже понял, что в комнате кроме него кто-то есть. Выжидал. Выбрал момент поэффектнее. Глаза цвета крепкого кофе пригвоздили Сида к месту. Настоящие тёмные звёзды на фоне аристократичного лица.

Сид сглотнул.

— Господин Лорэлай…

— К вашим услугам, — несколько устало отозвался певец и протянул руку для пожатия.

Сид прикоснулся к прохладным пальцам, как к хрупким льдинкам. И поцеловал их.

Лорэлай немного удивлённо поднял соболью бровь. Но, судя по всему, ничуть не смутился.

— Вы такой… — прошептал Сид, понимая, что больше ничего путного произнести не может.

Лорэлай, привыкший к подобному блеянью и уже порядком уставший от него, вежливо улыбнулся одними губами. Очередной фанат? Но не так-то просто пробиться через непроницаемого Эриха, который не подпускает к своей Диве вот в такой интимной обстановке вообще никого. Вероятно, этот невзрачный тип, напоминающий скорее выходца с самого низа иерархической лестницы, не так прост на самом деле. Лорэлаю стало любопытно. Хоть какое-то разнообразие за все эти годы.

— Что ж, моё имя вы знаете, а как мне вас называть? — спросил он своим низким бархатным голосом.

— Сид, — с жаром немедленно представился бывший коматозник, сжав пальцы Дивы, которые всё ещё держал в руке. Певец аккуратно высвободил ладонь из его хватки.

— Сид и всё? — вымученно улыбнулся он.

— Сид Патчер… Господи… не верю, что это вы…

— Это я, — опять вежливая улыбка в ответ. — Только вот что-то я не припомню вашу фамилию. Вы из Парламента или Дома Высокого Совета?

— Эм… — Сид немного растерялся и смутился, — вообще-то, я из Нижнего города…

На лице Лорэлая проступило неподдельное и довольно сильное удивление.

— Из Нижнего?… То есть? Погодите… вы ходите сказать, что…

Лорэлай рассмеялся. Сиду почему-то стало неприятно и даже страшно. Лорэлай как будто изменился, стал противоположностью самого себя.

— Так ты простой фанат? — почти ласково произнёс певец, погладив Сида по подбородку пальцами. Под перчатками ощущались довольно длинные и острые ногти.

— Господи, ты что, продал душу дьяволу ради того, чтобы встретиться со мной один на один? — отсмеявшись, проговорил Лорэлай. — Эрих не подпускает ко мне на такое расстояние даже людей из правительства. А тут… Ха… подумать только!

— Я… я просто очень хотел вас увидеть… я люблю вас… — заговорил Сид, чувствуя, как тяжелеет сердце.

— Любишь, — повторил Лорэлай, чуть прикрыв глаза длинными чёрными ресницами, — вот как! Послушал пару дисков и влюбился? Да что ты можешь знать о любви? В Нижнем городе её понимают только как хороший секс!

— Нет, нет, я действительно люблю вас… — едва ли не взмолился Сид, невольно шагнув к Лорэлаю ближе.

— То есть, ты против хорошего секса? — неожиданно перебил его Лорэлай, прижавшись к нему грудью. Сид едва удержался на ногах.

Певец снова рассмеялся. Сид почувствовал себя так, будто его разорвали на куски и втоптали в грязь. Глаза обожгло слезами.

— Вы жестокий… — с трудом выдали ставшие вдруг непослушными губы.

Лорэлай замер на секунду. Потом положил одну руку ему на затылок и проговорил полушёпотом, от которого по спине Сида побежали мурашки, а в животе стало тепло:

— Напротив. Я ласковый. Тебе будет хорошо. Так хорошо, как никогда прежде…

Сиду показалось, что земля уходит из-под ног. Навалилась неестественная слабость. Стало темно и душно. Сердце слабо трепетало в груди, перед глазами плыли сиреневые круги. Боковой поверхности его шеи коснулись губы Лорэлая. Обожгло, словно льдом. Или лезвием бритвы. Сид закатил глаза и ахнул. Потом мир закрутился как карусель. Если бы не руки Лорэлая, Сид упал бы. Какие сильные, жёсткие, ледяные руки. И какое холодное тело…

— Нет, оставь его! — Дагмар ворвался в комнату, как смерч. Он не мог больше терпеть. Через зеркальное окно он мог вместе с Эрихом наблюдать сцену, происходящую в соседнем помещении. Ещё секунда, и было бы слишком поздно.

Лорэлай вскинул лицо, перекошенное самым настоящим оскалом. Блеснули небольшие, но очень острые клыки. Сид безвольным мешком рухнул на пол. Дагмар невольно замер. Эрих подошёл, встал рядом и проговорил спокойно:

— Лори, его нельзя кусать.

— Почему, чёрт побери?! — Лорэлай в ярости всплеснул руками. — Я был уверен, что это отребье из Нижнего города — просто подарок мне. Я думал, ты наконец-то понял, что мне нужно на самом деле…

— Выбирай выражения, — процедил Дагмар, приподнимая Сида и проверяя его шею. Царапина. Всего лишь царапина, хоть и довольно сильная. Слава богу, не успел вонзить клыки…