Бессонный всадник - Мануэль Скорса

– Рад вас видеть, кум Эдельмиро!

– Наконец-то вы, кум, удостоили вспомнить о нас, бедных. Они обнимаются. Инженер заказывает еще бутылочку. Пьют.

А мы как же, как же я, Тупайячи, господин Инженер? Мы ждем вас на площади и совсем заледенели. Что делать – господа только с господами и знаются. Наконец они выходят. Учитель Сильвестре, покачиваясь, подводит нас к дому с облупленным фасадом и плетеными шторами. Отпирает дверь.

– В тесноте, да не в обиде. Окажите мне честь, господин Инженер, отдохните под моим кровом.

– Досточтимый профессор, я принимаю ваше приглашение. Разумеется, сплетники доведут это до сведения властей. Префект скажет: «Почему Инженер не пришел ко мне, в префектуру? Зачем презрел мое гостеприимство?» Я не презираю никого. Я – друг моих друзей. На несколько дней, всего на несколько дней, профессор. Больше я не смогу оставаться. Я жду телеграфного перевода. Министерство общественных работ задолжало мне сто тысяч солей. Давнишние гонорары. Вчера получил телеграмму с извещением о выплате. Тупайячи, у тебя телеграмма? Нет? Ну, неважно.

Прошел месяц. Мы все еще тут. Жена дона Эдельмиро в Лиме, ее положили на операцию, и это к лучшему. Наши дела – ни с места. Инженер с утра до вечера носится по городу. Иногда проводим дни на базаре. Чтобы показать товар лицом, Инженер рисует план базара. Но заказчиков нет. Впервые я вижу Инженера растерянным. Как-то вечером они сидели с доном Эдельмиро за пивом.

– Мой отец был прав, – воскликнул Инженер, – образование только мешает. Мне пятьдесят лет, у меня нет заказчиков, и на всем белом свете меня любят только эти двое несчастных.

– Ваши труды бесценны, господин Инженер. Ваша награда – . не золото, а чувства. Народ вас любит. В Сантъяго-де-Чуко вас вспоминают с любовью, я знаю.

– Любовью сыт не будешь.

Мой хозяин, когда напьется, всегда вспоминает детство. К рассвету в его сокрушенной душе распускаются благоуханные цветы воспоминании.

– Я убежал из дому, чтоб поступить учиться, я вам не рассказывал? Я родился в глухой деревне. Мне хотелось научиться читать. Но отец не видел проку в ученье. А тут как раз в нашу глухомань приехал некий политический деятель, спасался от преследований. Вот он и стал давать частные уроки. Я все просил отца, чтобы отдал меня учиться. Наконец отец решил поинтересоваться, сколько же будет стоить ученье. – «Тридцать солей в месяц, сеньор». – «Тридцать солей? За такие деньги я мог бы осла купить». – «Что ж, купите, у вас будет два осла», – отрезал учитель. – Дон Эдельмиро трясется от смеха.

– Как же вы научились читать?

– Поступил в пономари.

– Вы? В пономари?

– А чего вы смеетесь? Я был священником, солдатом, портным, сутенером, моряком, топографом, кухаркой, секретарем, колдуном, аптекарем. Но главное не в этом: для своих друзей я всегда оставался истинным другом.

Приближается время дождей; Скоро дороги станут непроходимыми. Хозяин упал духом и планирует путешествие за границу. Русские – вот кто сумеет оценить его по заслугам. Или, вернее, японцы. У него и у самого глаза раскосые. Теперь он твердит одно: для того, чтобы осуществить Великое Дело, нужна поддержка японцев. С американцами он связываться не желает. Все гринго – сволочи. Японцы – тоже, но зато они живут далеко. Итак, едем в Японию. Запершись в своей комнатушке, при свете тусклой лампы, хозяин мечтает о путешествии. Он подсчитывает! за месяц мы доберемся до побережья. В какой-нибудь безлюдной бухте построим лодку и пересечем Тихий океан на веслах. Торопиться нам некуда, за три месяца доберемся до Японии. Там хозяин поговорит с императором. На днях он читал мне письмо, которое получил из Японии. Не все, только несколько строчек – письмо секретное. Но и этого довольно! Хирохито приглашает его на чашку чая. Неужто японский император просит нашего хозяина пересечь Тихий океан ради какой-то чашки чая? Нет, они будут не просто пить чай, они будут беседовать! Один на один. Посредники Инженеру не нужны. Единственная трудность язык, но Я этот вопрос легко решается. В Серро-де-Паско. У хозяина есть знакомый – близорукий и вежливый японец, владелец парикмахерской, что возле рынка. Зовут японца Накамура. Инженер уговорит его ехать с нами. Накамура будет участвовать в прибылях. Прокормить его ничего не стоит. Он, как все японцы, будет ловить себе на пропитание рыбу. А вот мы привыкли к бобам да к мясу. Это проблема. Даже если мы постараемся есть поменьше, все равно для Инженера и для меня понадобится целая куча баранины. А Жабоглот? Верите ли, Инженер настаивает, чтобы и его взять с собой. Великие люди всегда путешествуют со слугами, музыкантами и шутами. Жабоглот своими уайно[8] покорит самого японского императора. По заказу хозяина этот урод уже сочинил уайно «Раскосые глазенки». Не спорю – уайно шикарное. Хозяин подводит итоги. Всего на путешествие понадобится десять тысяч солей. Если поэкономить, можно уложиться и в восемь, даже в семь тысяч. Да если бы даже в одну сотню, толку-то что! Ни единой оранжевой бумажки мы уже давным-давно в руках не держали. Хозяин, однако, не унывает.

– Мое предприятие не может лопнуть. У меня все подсчитано точно. По одной только провинции прибыли от Великого Дела превысят весь бюджет Перу. Договор уже готов. Остается только получить подпись второй участницы предприятия. Она подпишет с восторгом. Она ведь измучилась до последней степени. Смерть трудится денно и нощно. А что получает в награду? Ненависть! Люди обливаются потом, животные ощетиниваются от ужаса, когда она приближается. Представляете, как ей тяжко – всюду ее ненавидят, презирают, поносят. Но теперь все пойдет по-другому, ибо я займусь этим делом. До сих пор смерть была бесплатной. А на каком основании? Жить так тяжко, и все-таки люди платят за жизнь. Смерть же – отдых. Так почему ее получают бесплатно? Я буду назначен Полномочным сборщиком. Люди начнут платить за смерть. Ты понимаешь, Тупайячи? Я предложу Смерти прекратить работу. Смерть станет редкостью, люди поймут, как дорог мой товар, и вот тогда… О, тогда наступит мой час!

Глава семнадцатая,

о первых препятствиях, на которые натолкнулся замысел главы нашей общины Эрреры

– В подобных случаях я имею обыкновение заводить две топографических тетради: в одной я пишу всякую ерунду, а в другую заношу цифры обмеров, по которым будет составлен план. Я имею дипломы пятнадцати ученых обществ, однако топографическим делом я начал заниматься в качестве помощника землемера Риофрио. Это был чрезвычайно гордый человек. Мы нанялись сделать обмеры в имении «Бельявиста». Я сказал: «Инженер Риофрио, на вашем месте я завел бы две тетради: одну настоящую, а другую – фальшивую. В случае, если на нас накинутся, можно им фальшивую отдать». – «Оставь свои советы при себе», – отвечал он. «Народ здесь очень уж вредный, господин инженер». – «Сам ты вредный! Пусть только кто-либо осмелится встать на моем пути, вот он, револьвер-то, пиф-паф – и делу конец. Так что отваливай со своими глупостями». Я замолчал. И вот Как нарочно: едем мы по степи и вдруг целая шайка нам навстречу. Связали нас. Главный и спрашивает: «Где ваша тетрадь с цифрами обмеров, землемер Риофрио?» – «Откуда вы знаете, как меня зовут?» – «Не ваше дело. Тетрадь давайте!» – «Нет ее у меня». – «Вы делаете обмеры имения «Бельявиста». Где же тетрадь?» – «Отдал одному выборному». – «Где он?» – «Бог его знает, где он шатается». – «Позвольте обыскать вас». Главный обыскал землемера, ничего не нашел. «Вы родом из Лимы?» – «Да, сеньор». – «Ну, значит, вы – сопля. Я так называю всех уроженцев Лимы. Сопля! Взять его!» – «Что вы хотите со мной делать?» – «Вы побудете здесь, сеньор, без еды и питья до тех пор, пока тетрадь не найдется». И мы остались с ними посреди чистого поля. Разбойники преспокойно ели и пили. Землемер оказался крепким – он выдержал целых два дня. На третий день он сказал: «Ладно, берите тетрадь». – «Где же она, сеньор?» – «У меня в сумке, у седла». Чертов метис так и покатился со смеху: – «Ну и здорово! Выходит, мы три дня рядом с этой тетрадью сидели. Я человек простой, не сопля какая-нибудь! Откуда мне было догадаться, где ее искать?» – «Я только хотел спасти свой труд, сеньор». – «Лучше бы вы подумали, как спасти свою жизнь. Привязать его к седлу и пустить в степь!» – «Не делайте этого! Степь бесконечна, сеньор!» – молил землемер Риофрио. Все напрасно! Они пустили его в степь. Где-то он теперь? Вот так-то мы учимся на опыте, друг мой Эррера.

– Мне кажется, господин Инженер, вы очень правильно поступаете, принимая некоторые меры предосторожности. Исаак Карвахаль, командир дисциплинарного взвода, вот он стоит. Исаак будет стеречь и охранять ваши записи. Я думаю, лучше всего будет каждый день присылать к вам солдата за очередным листом и прятать его в надежном месте.

Инженер кашлянул.

– В чем вы еще нуждаетесь, господин Инженер?

– Тупайячи, верный мой друг и бесценный, помощник, таскает тахеометр и инструменты. Жабоглот, мой музыкант, который в скором времени будет исполнять уайно в присутствии японского императора, услаждает мне жизнь своим искусством. Обычно я путешествую с целым оркестром, но в данный момент предпочитаю инкогнито. Мне нужна бригада ловких ребят, чтобы они по моему указанию расставляли на вершинах приборы.