Фобия - Наталья Андреева

— После. Как только я смогу нормально ходить, я приеду.

— Может, за тобой машину прислать?

— Не стоит. Это ведь очень удобно, не так ли? Удар по голове, потом машину столкнуть с моста и поджечь. Чтобы никаких улик.

— Что ты такое говоришь?!

— До свидания, Федор Миронович. Я вам еще позвоню.

— Всего хорошего, Марина.

Звонок.

— Да? Говорите.

— Это Игорь Анатольевич из детективного агентства.

— Игорь А…

— Не говорите ничего, телефон наверняка прослушивается.

— Что?

— Я так предполагаю. За вас взялись всерьез. Я насчет вашего последнего поручения.

— Ах, да!

— Может быть, мне лучше вернуть вам деньги?

— Но почему? Почему?!

— Ничего не получается. И потом: после смерти вашего мужа все это не имеет никакого смысла.

— Нет, никаких денег мне возвращать не надо.

— Но я же не могу их взять себе, потому что…

— Попробуйте еще раз. Хотя… Вы правы. Это уже не имеет никакого смысла. Послушайте, как ее зовут?

— Кого?

— Аллу. То есть фамилия, имя, отчество?

— Сечкина Алла Владиславовна, тысяча девятьсот семьдесят восьмого года рождения. А зачем вам?

— Надо.

— Послушайте, вы уверены, что не хотите получить деньги назад?

— Да. Уверена. Вы знаете, что она беременна? От моего мужа?

— Вот как? Нет, не знаю. Это тема для разговора. Тогда я вас понимаю. Я поеду к ней еще раз.

— На меня столько свалилось последнее время! Кажется, еще чуть-чуть, еще одна капля — и нервы мои не выдержат. Похоже, мне снова понадобится ваша помощь.

— Всегда готов. Вы хорошо платите.

— Да-да. Пожалуй, я переведу еще денег на счет вашего агентства.

Длинные гудки.

— Добрый вечер. Приемная врача-психотерапевта Анисимовой…

— Мне доктора. Срочно.

— Простите?

— Ольгу Павловну.

— Как вас представить?

— Рина.

— Простите, я вас не узнала…

— Да не буду я богатой! Не буду! Никакой не буду!

— Простите? Соединяю с Ольгой Павловной.

— …Здравствуйте, Рина.

— Да. Здравствуйте.

— Что с вами?

— Я… Я выпила… Немного.

— Господи, Рина! Зачем?

— Не знаю. После всего этого мне захотелось вдруг чего-то… Сама не знаю. Позвонила в ресторан, заказала много-много вкусной еды. Хотя есть не хочу. Так все и стоит. Крышку приподниму — запах, вкусный, манящий запах. Но им уже и сыта. А в рот кусочек положить… Нет, не могу. Вот вина — да. Выпила. Думала, что станет легче, а я… А мне…

— Сколько вы выпили?

— Немного. Полбутылки. Но я допью.

— Рина, в состоянии депрессии алкоголь противопоказан. Он только усугубляет…

— Да? Вот я и думаю: отчего это мне хуже? Вино, говорят, веселит. А мне еще хуже. Выпила, и такая тоска вдруг взяла. Такая тоска… Вы себе даже не представляете!

— Рина, не надо больше пить. Вам это не поможет.

— Может, покурить? А? У меня остались сигареты. От Марка. Ха-ха! Маленькое наследство.

— Не надо, Рина. У вас сердце больное.

— Да? У меня-то больное. Точно. А она беременна.

— Кто?

— Любовница моего мужа. У нее будет ребенок. Вы не представляете, в каком я состоянии. Мне вдруг захотелось отдать ей все. Все деньги, всю эту еду, что стоит здесь… Ей, наверное, очень хочется есть. Беременные женщины всегда хотят есть, так?

— Не обязательно. Первые месяцы у них сильный токсикоз. В таком состоянии, напротив, от запахов плохо. Тошнит.

— А у вас дети есть?

— Рина, не надо об этом.

— Мне даже вино не помогает. Но как? Чем заглушить эту боль? Это же невозможная мука. Перед глазами все плывет, в голове туман, ноги не держат, а боль… Боль все равно осталась. Почему?

— Ничего больше не пейте. И лекарств тоже. Постарайтесь лечь и уснуть.

— А если будет звонить телефон? Как только я засыпаю, обязательно звонит телефон. Или мне это кажется?

— Отключите его.

— Я…

— Рина, вы должны это сделать. Чтобы выспаться и прийти в себя, вы должны отключить телефон.

— Я… Я попробую. Уже поздно. Темно. На улице темно. Зимой так рано темнеет. Я даже не заметила приближения праздников. Похоже, что это последний год моей жизни. Через новогодний рубеж мне не перевалить, нет.

— Все будет в порядке. Возьмите себя в руки.

— Я… Я постараюсь. Я вам еще позвоню?

— Не пейте, Рина. Вам это не поможет.

— …

— Вы в порядке?

— Не знаю. Да, наверное, мне не стоило этого делать… До свидания.

Звонок?

— Да?

— Дочка, это ты?

— Мама?

— Дочка?

— Разве ты не умерла, мама?

— Умерла.

— Но почему ты тогда звонишь?

— Я хочу к тебе, дочка. Очень хочу к тебе…

— Мама?

— …

— Мама?!

Короткие гудки.

— Дым, дым, дым еще…

Звонок?

— Ничего не говорите, пожалуйста.

— …

Звонок?

— Не надо.

— Кто это?

— Здесь никого нет.

— Как это нет?

— Она ушла.

— Ушла? Простите, я, должно быть, ошиблась номером.

Звонок?

— …

— Рина, любимая…

— Марк? Это ты, Марк?!

— Да, это я.

— Но ты же умер?

— Да, я умер.

— Какая ужасная ночь!

— Прекрасная ночь…

— Я тебя почти не слышу.

— Это потому, что я очень далеко.

— Ты умер.

— Да, я умер.

— Тогда скажи мне правду. Один-единственный раз в жизни скажи правду, Марк. Ты любил меня? Хоть немного?

— Я любил только тебя, Рина.

— Это правда?

— Ну конечно! Ты хочешь ко мне?

— Я? Да. Наверное, я хочу к тебе, Марк. Я очень хочу к тебе.

— Тогда иди.

— Как?

— Ты знаешь.

— Я только догадываюсь. Я ужасная трусиха.

— Я очень люблю тебя, Рина. Только тебя.

— Марк! Марк!! Марк!!!

Длинные гудки.

— Алло?!!

— Наконец-то!

— Три часа ночи!!! Кто это?!!!

— Ника? Это я, Рина.

— Рина? Ты с ума сошла!

— Да. Я хотела сказать, что готова.

— К чему?

— Умереть.

— Что?

— Все этого хотят. Я хочу тебе кое-что прочитать.

— Что?

— Мое завещание. Я написала это сегодня. Ты слушаешь?

— А что мне остается делать?

— «Все, чем я владею на данный момент, завещаю Алле Владиславовне Сечкиной, тысяча девятьсот семьдесят восьмого года рождения. Все движимое и недвижимое имущество, все, что досталось мне по наследству».

— Рина, это бред. Полный бред.

— Ты думаешь?

— Это завещание никто не признает действительным.

— А я завтра позвоню в соседнюю квартиру, там живут муж с женой, очень интеллигентные и вменяемые люди, и попрошу их подписать эту бумагу. Как свидетелей. Или просто пойду к нотариусу.

— Зачем тебе это нужно?

— Затем. Кстати, это действительно было эхо. Мой телефон прослушивается.

— Что?!

— Игорь Анатольевич так думает.

— Игорь Анатольевич?

— Детектив.

— Что ж.

— А завещание завтра будет лежать в моем письменном столе. А потом я подумаю, что делать. Марк зовет меня, Ника.

— Ну-ну.

— Спокойной ночи.

— И тебе… того же.

Длинный гудок.

— Я знаю, вы меня слышите. Вы все сейчас меня слышите. Я знаю, чего вы все от меня хотите. Но так просто я не уйду, нет. Я теперь хочу сделать это вам назло. Остаться жить. Я стисну зубы и сделаю это. Просто потому, что это несправедливо. Все, что вы делаете со мной, несправедливо. За что? Что я вам всем сделала плохого? Вы не понимаете, что как только я уйду, зла на свете станет гораздо больше, потому вы все сцепитесь друг с другом, а вы не я. Вы волки, вы будете рвать друг друга на части. Это будет великая драка. Сейчас вы договорились против меня и поэтому сильны. Но друг против друга… Завтра я проснусь и буду вспоминать эту ночь как страшный кошмар. Кошмар, который закончился. Спокойной ночи вам всем. Завтра я обязательно попробую выйти из дома.

Длинные гудки.

— Капитан Севастьянов слушает.

— Меня опять хотели убить.

— Что? Кто это?

— Марина Водопьянова.

— А-а-а… Опять вы со своими галлюцинациями! Что на этот раз?

— В конце концов, какое вы имеете право мне не верить?

— Послушайте, это уже смешно! Вас опять хотели убить! Может, хватит?

— Я сегодня вышла на улицу.

— Поздравляю.

— Я вышла на улицу и, кажется, забыла закрыть дверь своей квартиры.

— Почему вы так думаете?

— Потому что когда я пришла, он был там.

— Кто он?

— Тот человек. Он был в моей комнате, стоял у письменного стола. Спиной ко мне. Высокий мужчина. Светило солнце. Сегодня весь день светило солнце.