Фобия - Наталья Андреева

Наталья Андреева

Фобия

Звонок.

— Алло?

— Добрый день.

— Здравствуйте.

— Я говорю с Мариной Сергеевной Водопьяновой?

— Да. А кто вы?

— Тысяча девятьсот семьдесят первого года рождения?

— Да. Кто говорит?

— Проживающей по адресу: город Москва, улица На…

— Да, что случилось?!

— Значит, это вы?

— Да я, я!

— Просто мне необходимо уточнить ваши паспортные данные. Вдруг ошибся, не туда попал. Из Истринского городского управления внутренних дел вас беспокоят. Капитан Севастьянов Александр Александрович. С утра пытаюсь дозвониться, но ваш телефон не отвечает.

— Мы с мужем весь день на работе. Да что, наконец, случилось?

— Случилось. Ваш дядя…

— Что с ним?!

— Вам немедленно надо приехать. Дело в том, что он умер.

— Умер?! Как это умер?!

— Марина Сергеевна?

— Да?

— Успокойтесь, пожалуйста. Вы знали, что ваш дядя был неизлечимо болен?

— Болен? Нет, я не знала.

— Как же так? У него уже несколько лет был рак желудка, а вы не…

— О господи!

— Значит, от вас он это скрывал?

— Рак… Он все время пил какие-то лекарства, но я… Я понятия не имела, что…

— Теперь он умер.

— …И что мне надо делать?

— Прежде всего приехать к нам, в управление. Есть некоторые детали…

— Погодите… О господи! Почему из милиции? Я не понимаю.

— Дело в том, что он покончил с собой.

— Не может быть!

— Видимо, боли стали невыносимыми. А может, по какой другой причине. Лечащий врач говорит, что пациент очень страдал, и он прописал ему наркотический препарат сильного действия для облегчения болей. Так вот, вскрытие установило: передозировка. Мы предполагаем самоубийство. Дело в том, что записки ваш дядя не оставил, но дверь была заперта изнутри, окна тоже, в квартире, кроме него, никого…

— Не может быть!

— Что не может быть?

— Это все просто кошмар какой-то! Мой дядя…

— Вот поэтому вы и должны срочно приехать к нам. Уладить все необходимые формальности. Вы ведь его ближайшая родственница?

— Да. То есть не совсем так. Есть еще мой отец, его родной брат.

— Мы в курсе. Но с братом они уже много лет не ладили, а вы ему были как дочь. Он вас просил вызвать в случае чего, а не брату сообщить.

— Да-да. У дяди не было детей. Никого не было, кроме меня. Он сам так считал. Просто не верится! Кошмар какой-то! Ведь он был таким сильным человеком!

— Потому так и поступил. Не стал ждать, пока… Алло?

— Да-да. Я слушаю.

— Так завтра мы вас ждем?

— Хорошо.

— Зайдете в пятый кабинет, я оставлю пропуск.

— …

— С вами все в порядке?

— Не знаю. Это удар для меня.

— Ну, ничего, ничего, Марина Сергеевна. Для нас тоже удар. Ваш дядя был известным человеком в городе, крупным бизнесменом, со знакомствами, связями. У нас тут все управление гудит как растревоженный улей. Сам товарищ полковник лично… Поэтому в наших с вами интересах все необходимые формальности уладить как можно скорее. И поменьше бы огласки. В городе уже невесть какие слухи ходят.

— Я не могу сейчас об этом думать.

— Кажется, ваш дядя был очень богатым человеком? Квартиру в Москве он вам купил?

— Что? Квартиру? Да, купил.

— И сколько же комнат?

— Три. Три комнаты.

— Неплохо. На двоих-то, а?

— Что? Что вы сказали?

— На двоих неплохо выходит, говорю… А муж ваш, простите, дома?

— Нет, он еще на работе.

— Десять часов вечера, и еще на работе! Что ж это за работа такая?

— Вы тоже работаете. Звоните вот мне.

— Я из дома звоню. Днем-то никто к телефону не подходил, а вы мне завтра до зарезу нужны… Значит, мужа дома нет? А жаль.

— Зачем вам мой муж?

— Он тоже родственник покойному. В некотором роде.

— Марина Сергеевна?

— Извините, мне сейчас очень плохо. До завтра.

— Мы вас ждем.

Звонок.

— Алло?

— Как ты, родная?

— Не знаю.

— Держись.

— Не знаю.

— Рина?

— Со мной в милиции разговаривали два с лишним часа. Пока я не…

— Ну, успокойся, успокойся.

— Не могу. Мне плохо.

— Как плохо?

— Не знаю. Руки-ноги холодеют, в груди что-то… давит, да.

— Может быть, вызвать врача? Нет!

— Рина, ты в порядке?

— Только не врача! Все, что угодно, только не врача!

— Я до ужаса их боюсь, Марк.

— Ну-ну. Перестань. Рина, перестань. Не реви. Рина?

— Я плакала, Марк. Я так плакала! У меня была самая настоящая истерика, и…

— И?

— И они меня отпустили.

— Это хорошо.

— Почему ты не можешь сюда приехать?

— У меня дела, родная. Я не могу бросить фирму.

— Дядя умер, Марк.

— Он тяжело болел.

— Я ничего не знала. Ничего.

— Он правильно сделал, что тебе не сказал. У тебя больное сердце.

— Самоубийство… Не понимаю…

— Что они от тебя хотели?

— Не знаю.

— Подозревают криминал?

— Что?

— Почему же он записки не оставил? Все сделал правильно, кроме одного: не оставил никакой записки. Странно.

— Марк! Ты знал, да?

— Рина, мы с твоим дядей поговорили по-мужски еще накануне нашей с тобой свадьбы. Я даже не стал возражать против того, что ты являешься единоличным собственником нашей квартиры, а я там только временно зарегистрирован…

— Как можно сейчас об этом!

— Извини. Все, что мог, он для тебя сделал… Как твой отец? Не объявлялся?

— При чем здесь отец?

— Он, кажется, в Истре живет?

— Да. И что?

— Да так, ничего.

— Когда ты приедешь?

— Завтра. Можетбыть. Как только разрешат его похоронить…

— Уже разрешили.

— Да? Значит, все в порядке?

— Федор Миронович помог.

— Адвокат? А он что говорит?

— Что подозревал о дядином решении. Ему оставалось жить несколько месяцев. Видимо, боли стали нестерпимыми. Дядя не хотел, чтобы я видела, как он умирает.

— Все правильно. С твоим больным сердцем…

— При чем здесь сердце, Марк? При чем?! Я выросла практически у него на руках! Я всем ему обязана! Он меня всю жизнь обеспечивал, он квартиру нам купил! Почему не захотел, чтобы я с ним побыла последние дни? Почему?!

— Он любил тебя, Рина. И я люблю. Я тоже хочу тебя уберечь.

— От чего? От жизни?

— Ты еще ни разу не видела смерть. Не надо тебе. Я скоро приеду. Держись. Все. Целую. Пока.

— Марк…

Звонок.

— Алло?

— Рина, милая, как ты?

— Ника?

— Ну конечно, Ника! Ты в таком состоянии уехала после похорон… я беспокоюсь. Я все-таки врач. У тебя цвет лица нездоровый, и эти круги под глазами… Как ты себя чувствуешь?

— Ну как я могу себя чувствовать? Конечно, плохо!

— Тебе надо срочно сходить к кардиологу, Рина. Срочно. Хочешь, я здесь поговорю с кем-нибудь из знакомых?

— Нет, спасибо.

— Марк молодец. Он тебя поддерживает как может.

— Да.

— И на работе нет проблем, поскольку ты в его фирме. Хорошо быть женой хозяина, да?

— Не знаю.

— Что-то голос у тебя совсем плохой. Держись!

— Ты моя единственная подруга.

— Ну, Рина!

— У меня есть только ты и Марк. Два близких мне человека.

— Мы всегда будем с тобой.

— Помнишь, как в детстве?

— Ну, конечно, помню!

— За тобой все время мама в садик приходила, а за мной…

— Рина!

— За мной все время какие-то тети. И этот телефон… Только ты знаешь. Ты и Марк. Каждый раз, когда я брала трубку и слышала женский голос, я думала… я надеялась, что это мама звонит…

— Она умерла, Рина…

— Да. Хоть это от меня не стали скрывать!

— Не надо плакать.

— Знаешь, я жалею, что уехала из Истры. Лучше бы я осталась. Ты была бы рядом. Помнишь, как мы в гости друг к другу ходили? Помнишь? Пока твой муж…

— Мы давно в разводе.

— Да. Ты развелась, я замуж вышла.

— По-моему, тебе больше повезло. Марк — замечательный человек.

— Ты тоже так думаешь?

— Неудобно как-то хвалить чужих мужей, но я считаю, что тебе очень и очень повезло. Держись за него.

— Я очень его люблю.

— И он тебя тоже очень любит.

— Правда?

— Ну конечно!

— Я давно хотела спросить… Ты знаешь, со стороны оно как-то видней. Дядя… Он очень сомневался в Марке. Даже не разрешил мне сделать его собственником нашей квартиры вместе со мной и… Словом, он не давал мне денег, все оплачивал сам, все покупки.

— Почему?

— Боялся, что я отдам деньги Марку. Между ними были сложные отношения… Так ты думаешь, он меня действительно любит?

— Ну конечно!

— Ника, мне плохо. Я цепляюсь за него изо всех сил. Потому что жизнь для меня — это Марк. Если не будет его, то я… Наверное, я этого не переживу. Но что это я? Он такой молодой, такой здоровый, сильный! Видела бы ты его в спортзале!