В лабиринте миров - Татьяна Любушкина

— Женька, ты даже не представляешь, в какое дерьмо, мы с тобой вляпались! И ведь выбрались!

Он обнял меня за плечи и заставил сделать несколько сумасшедших па, в диком и нелепом танце.

— Ну, перестань!

Я начала сердиться. Причину его веселья я не разделяла. В конце концов к грибам я вернулась с одной-единственной целью: расспросить, как мне вернуться… а куда я хотела вернуться? К Лохмам?!

— Ре, прекрати! Скажи, лучше, как нам отсюда выбраться? Я не собираюсь жить в этом болоте, среди немтырей! И куда нам выбираться? Ты знаешь — куда?!

Ре не слушал меня. Лицо его посерьёзнело и подобралось.

— Ты видела их? — Голос его стал очень тихим.

— Кого?

— Немтырей.

— Видела. Их там целое стадо пасётся. Вон за тем холмом.

Ре грыз ноготь и задумчиво смотрел в то направление, куда указывала моя рука.

— Проводишь?

— К немтырям?!

— Ага…

Я пожала плечами.

— Пошли.

По дороге мы не разговаривали. Ре утратил признаки весёлости, похоже, что чувствовал он себя после посещения гриба не очень хорошо, а бурный всплеск веселья отнял у него последние силы. А я, несмотря ни на что, радовалась, что Ре нашёлся. Он, конечно, не слишком приятный субъект, только быть одной — совсем плохо.

Становилось темно, горячее солнце на глазах закатилось за холмы. Не успели наши глаза привыкнуть к темноте, как новое светило взошло за нашей спиной и осветило округу.

— Здесь не бывает ночи, — пояснил Ре. — Стемнеет на несколько минут — и всё. Два солнца.

Мы поднялись на вершину холма. Я поискала глазами полную даму, но её нигде не было видно.

Немтыри по-прежнему безмятежно паслись на лугу. Ре приблизился к краю поля и сорвал глянцевый стебель. Лист с хрустом исчез у него во рту.

— И ты туда же, — я поморщилась, — как животное…

Ре задумчиво жевал и не обратил на мой упрёк никакого внимания.

— Советую тебе тоже поесть. И с собой набрать. Ор — единственное место, где существуют съедобные луга. Попробуй!

Голод давно терзал мой желудок, и я сдалась.

Блестящий лист оказался на удивление нежным и вкусным, как… как медовый пряник?

Ре кивнул.

— Это не трава. То есть, не та трава, что бывает повсюду. Здесь растёт, еда. Самая настоящая, только в виде поросли. А вкус разный — мясо и хлеб, дыня и манная каша. Здесь всё растёт, что не посади…

Я представила себе, из каких «семян» произрастает еда, и тошнота вновь подступила к моему горлу. О, нет!

— Ре! Есть способ покинуть этот мир? Хоть к Лохмам, хоть в Грязновку, только подальше отсюда!

Ре кивнул.

— Конечно. Отсюда уйти нетрудно. Просто не уходит никто… подожди, я сейчас.

Прямо через луг он направился к немтырю, сминающего своей жирной тушей зеленоватые побеги. Ре присел возле него на корточки и немтырь совершенно неожиданно перестал жевать и уставился на Ре маленькими, заплывшими в жиру глазками.

Ре что-то говорил ему, а толстяк казалось, слушал. Но это только казалось. На самом деле немтыря занимала трава с особым вкусом, на которой сидел Ре. Едва он шевельнулся, как толстяк жадно схватил губами пучок зелени, прямо из-под Ре и стало ясно, что ему глубоко наплевать на всё, кроме своей кормушки.

Ре тяжело поднялся.

— Женя! Иди сюда. Нам туда…

Ре махнул рукой в сторону моря и пошёл не оглядываясь. Я посеменила за ним.

Мы пересекли луг и остановились на берегу. Волны ласково лизнули наши ноги и отступили с тихим шипением.

— Ре, почему они такие? А что ты ему говорил? Они понимают что-нибудь? Ре…

Ре помедлил с ответом, а потом нехотя произнёс.

— Эти люди… те, что живут в домах, похожих на грибы. Это они здесь настоящие хозяева. Они построили этот мир, совершенный… с их точки зрения. Им самим давно ничего не нужно: ни еды ни одежды… всё есть. Они нуждаются только в информации! Вот без неё они не могут. Информация годится любая, какая угодно. Ты даже не представляешь, какие огромные запасы знаний, хранятся в головах этих пожирателей мозга!

— А как они добывают информацию? Читают? Изучают…

Я запнулась, увидев откровенную усмешку на лице Ре.

— Ты не поняла? Они выкачивают информацию из мозга тех, кто к ним попадает. Превращают людей в тупых идиотов. Там на поле… его звали Лёвка Микой. Он был моим другом. Весёлый парень.

Я поёжилась.

— Ре, а как же мы?! Ты и я… ничего они у меня не выкачивали…

Я вспомнила свои ощущения. Щупальца — спруты шевелят мои волосы, грибница растёт в моей голове, заполняет пространство. Я замотала головой, отгоняя страшное видение.

— Видишь ли, Женя, — серьёзно начал Ре. — Для того, чтобы пожиратели мозга смогли проделать свою работу, надо, чтобы… м-м-м-м… для начала надо, чтобы мозг был в принципе. Кроме того…

Я не сразу поняла, что Ре надо мной смеётся. Стояла и хлопала по-дурацки глазами, замирая от ужаса и ожидая, что Ре откроет мне страшную тайну. А когда поняла, разозлилась чрезвычайно.

— Да?! Мозга у меня нет?! А у тебя есть?! Да если хочешь знать, я тебя спасла! Что, скажешь — нет?!

Ре хохотал и бегал по берегу, увёртываясь от моих ударов. Особенно крепкий толчок в спину свалил его с ног, и он упал на песок, увлекая меня за собой. Синие глаза и смеющийся рот оказались так близко от моего лица, что я задохнулась.

— Ре…

Он аккуратно разжал руки и я встала. Следом, отряхивая налипший песок, поднялся Ре.

— Ты сказал, что отсюда легко уйти. Опять врал?

Голос мой был нарочито сердит.

— Не врал. Ты плавать умеешь?

— Ну… пруд в Грязновке переплывала.

Ре удовлетворённо кивнул.

— Значит доплывёшь.

— Куда?!

— В Креут. Пограничная зона. Там живут торговцы, ремесленники… у меня там есть приятели.

— А плыть-то куда?

Ре махнул рукой в сторону моря.

— Туда.

Горизонт вокруг был чист. Нигде не виднелось ни берега, ни острова… Снова я почувствовала себя одураченной.

— Куда — туда?!

— Плыть надо к горизонту, — голос Ре был терпелив, словно он объяснял мне решение элементарной задачи. — Ты не бойся — это не далеко. Не дальше, чем пруд в Грязновке.

Я покосилась на Ре недоверчиво. Ре между тем безмятежно снимал брюки. Удивлённо повернулся ко мне.

— Ты в одежде поплывёшь?

Я почувствовала подвох. Опять новый розыгрыш.

— А я не поплыву. Я подожду, когда ты доплывёшь до этого… пограничной зоны. А потом и я следом за тобой.

Ре пожал плечами.

— Как хочешь.

Он свернул одежду в тугой маленький узел, оставшись совсем голым. Снова повернулся ко мне.

— Женя, я уплываю. Предлагаю тебе присоединиться. Одной тебе будет страшно.