Ожерелье богини Кали - Наталья Александрова

А Женя и на работу приличную устроилась, так что с деньгами у них было бы все в порядке, а так она, мать, не может даже в санаторий съездить, потому что не представляет, как тут Иннокентий без нее проживет. И что, если он с бывшей женой не помирится, она, мать, просто не знает, что с ним сделает. Потому что второй такой дуры ему ни в жизнь не найти. Точнее, Женя вовсе не дура, просто не разобралась по молодости, что Иннокентий собой представляет.

Он тогда очень на мать обиделся – оказывается, вот как она о нем думает. И это о родном единственном сыне! Она, конечно, потом прощения просила за то, что наговорила сгоряча. Они помирились, но все же остался какой-то неприятный осадок. Но он решил, что мать права, лучше Жени ему жены не найти. Нужно найти способ ее вернуть. Точнее, снова увлечь ее так, чтобы она пустила его жить в свою квартиру.

Только бы это случилось, а там уж он постарается утвердиться. Он уговорит ее, уболтает, как поправляет мать с усмешкой. В последнее время она стала просто невозможной. Совсем как директриса в музее, где он работает. Та просто видеть его не может, у нее такое лицо делается, как будто дохлую лягушку съела.

Конечно, лучше бы разговаривать с Женей дома, в спокойной обстановке, когда уютно светит бра на стене и в чашках дымится ароматный индийский кофе, а на тарелке – мамины пирожки, ах да, про это он уже упоминал.

Но тут возникла проблема в виде этой вульгарной девицы Кристины. Ужасно себя ведет, ужасно одевается, ужасно разговаривает, одно слово – провинция. Когда он описал ее матери, та встревожилась не на шутку, сказала, что эта девка может Иннокентию всю малину испортить.

Да он и сам это прекрасно понимает. Сейчас она присосется к Жене как пиявка, сначала на неделю пожить, потом на месяц, а там, глядишь – она уже полностью в квартире утвердилась, да еще и хахаля своего привела.

Это мать так говорила, и в кои-то веки Иннокентий был с ней полностью согласен. Мать велела держаться твердо и непреклонно, гнуть свою линию во что бы то ни стало. Ходить и ходить к Жене, несмотря на то что она не в восторге от его посещений. И выжидать, а если представится удобный случай опорочить эту самую Кристину, то немедленно это сделать, не тянуть резину.

Иннокентий тогда еще тяжело вздохнул – тебе, мол, легко говорить, сидишь спокойно дома, пироги печешь…

Мать тут же метнула в него тарелку и приготовилась скандалить. Что-то у нее нервы стали совсем никуда, этак никаких тарелок не напасешься.

Разговор этот происходил вчера, и Иннокентий, чтобы не раздражать соседей, ушел из дому. Ноги сами привели его к Жене, он чувствовал себя очень несчастным, одиноким и неприкаянным.

Жени не было дома, ему никто не открыл. Иннокентий потоптался у подъезда и отошел в сторону, потому что заметил, как шевельнулась занавеска в окне первого этажа. Там жила одна зловредная бабка, которая чуть что, начинала орать в форточку, чтобы посторонние катились куда подальше, а не то она полицию вызовет, уже, мол, четыре квартиры в доме вскрыли.

Иннокентий присел на лавочку возле песочницы, понурив голову. Тут же притащилась толстая тетка с таким же толстым внуком и, неприязненно на него покосившись, процедила вроде бы в сторону, ни к кому не обращаясь, что это детская площадка и посторонним тут делать нечего. И плюхнулась рядом, да так, что всю скамейку заняла, он еле удержался. Еще и дождик начал накрапывать.

В это время во дворе появилась очень колоритная личность. Это был здоровенный, наголо бритый молодой мужик в спортивных штанах и толстовке. В общем, самый настоящий бандюган, какие были в девяностых годах повсюду, но сейчас встречаются реже, так что впору в Красную книгу заносить. Шагая широко, враскачку, он пересек двор и остановился перед Жениным подъездом. Иннокентий вытянул голову и увидел, что бандюган набирает номер Жениной квартиры.

Разумеется, ему никто не открыл, тогда он постоял еще немного, нажал снова и стал ждать, но тут бабка с первого этажа отдернула занавеску и заорала что-то сквозь стекло. Парень ответил лениво, очевидно, послал ее подальше, тогда бабка открыла форточку и сказала, что полицию вызывает, вот уже номер набрала. И они быстро приедут, потому что находятся тут рядом, за углом. И телефоном потрясла.

Бандюган повернулся и неторопливо пошел прочь. Иннокентий забеспокоился – ну, как и правда приедут из полиции, а он тут во дворе торчит, и бабка на него укажет. К тому же и дождь усилился. Так что он решил подождать Женю в кафе напротив. Посидит, согреется, а Жене позвонит. Или еще раз сюда зайдет проверить.

Кафе было скромным: зал маленький, всего несколько столиков. И каково же было его удивление, когда за одним из столиков Иннокентий увидел давешнего бандюгана, непринужденно беседующего с таким же типом, только постарше и посолиднее. На этом был костюм и даже рубашка с галстуком, который он время от времени дергал, как будто галстук его душил.

Эти двое говорили достаточно громко, так что Иннокентий, сидевший через два столика, прекрасно их слышал.

– Нет ее дома, – гудел вновь пришедший, – никого нету, никто не открывает.

– Так, может, ее тут и вовсе нету, может, она в другом месте кантуется… – буркнул его собеседник, снова с раздражением дернув свой галстук.

Шея была красной, с тремя жирными складками.

– Да негде ей больше быть! – возразил парень. – Мать ее только этот адрес дала, больше никого у нее в городе нету! А тут у нее родственница живет, обещала приютить.

Иннокентий напрягся. Он и раньше почти не сомневался, что эти двое явились по Кристинину душу, потому что у Жени не может быть таких знакомых по определению, а теперь он знал это точно. Вот удружила-то ей эта Кристина! Бандитов на квартиру навела! И вот что теперь делать? Нужно Женю предупредить, но ведь она не поверит. Подумает, что все нарочно сочинил.

Иннокентий поймал взгляд одного из бандитов и съежился. Официантка принесла чашку кофе и булочку. Кофе был жидким и слегка теплым, булочка черствая, но Иннокентий ничего не заметил, он весь превратился в слух.

– Сходи еще туда, позвони, может, кто пришел, – говорил старший бандит.

– Да не могу я, – возражал второй, – там бабка в окне меня на заметку взяла, полицию грозилась вызвать. Те приедут, документы проверят, а я в розыске.

Иннокентий чуть не подпрыгнул на стуле. Это же явный, стопроцентный криминал!

– Может, она уже его продала давно, – говорил первый, – может, она уже в теплые страны улетела, на пляже коктейли тянет. Тогда что мы Лому скажем?

– Да не могла она его продать, это же не мешок картошки и не пирожки, чтобы на углу встать и орать – кому надо? – возражал второй. – Это же деньги какие, с улицы ни к кому не пойдешь… А если так волнуешься, то иди туда сам.

– Ладно, жди здесь.

Иннокентий с сожалением отбросил недоеденную булочку и устремился следом за бандитом.

Он и сам не знал, зачем это делает. Однако когда он перешел дорогу и заглянул во двор Жениного дома, то увидел там полицейскую машину, видно, настырная бабка выполнила свое обещание. И один из полицейских проверял документы у толстого бандита.

Не останавливаясь, Иннокентий миновал ворота и отправился домой.

Сейчас не стоит крутиться во дворе. И хотя он ни в чем не виноват, но документов у него при себе нету, так что привяжутся, еще в отделение заберут, придется матери звонить, а она и так на взводе. Он поговорит с Женей завтра.

Все это было вчера, а сегодня Иннокентий отпросился из музея и явился к Жене в магазин, чтобы перехватить ее после работы и раскрыть глаза на эту провинциальную заразу Кристину. Пускай Женя выгонит ее, и тогда они заживут мирно и счастливо. Женя будет благодарна ему за то, что предупредил, и станет относиться к нему лучше.

Он поболтался немного по улицам, и тут позвонила Женя и сказала, что сейчас уезжает из магазина по вызову и что больше уже не вернется. И что если ему уж срочно нужно, то пускай едет прямо к ней, там они встретятся, ее Костик на машине подбросит. Иннокентий вздохнул и побрел к остановке автобуса.

Дождь припустил сильнее, так что когда он наудачу набрал номер Жениной квартиры и ему открыли, Иннокентий бурно обрадовался.

– Что за ужасная погода… – начал он, но слова тут же застряли в горле, потому что дверь ему отворила Кристина.

Сегодня на ней было коротенькое платьице, усеянное крупными яркими цветами на ядовито-кислотном фоне. Грудь вызывающе торчала, в глубоком вырезе виднелась аппетитная ложбинка. Пахло от нее все теми же удивительно пряными духами.

Иннокентий вдохнул и зажмурился.

– Мне Женя велела подождать, – проблеял он и тут же рассердился на себя за неуверенный тон.

Эта же нахалка Кристина вела себя как дома. Она стояла, уперев руки в бока, и смотрела на Иннокентия с откровенной насмешкой, так что он рассердился.

– Я все про тебя знаю, – сказал он, – и Жене расскажу.

Она не то что не испугалась, а даже бровью не повела.