В снежном плену - Игорь Семенов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Обед в этот раз сготовила Вика — у нее это вообще неплохо получалось, во всяком случае на взгляд Михаила. А вскоре после обеда вдруг выглянуло солнце — хотя оно уже достаточно часто стало появляться. Погода стояла теплая, всего семь градусов мороза, и Михаил с Викой решили пойти немного прогуляться. В какой-то раз вот всего лишь пройтись по городу — без всякой цели, просто так. Почти недоступное в нынешнее время удовольствие… Эх, были ж времена!
— А помнишь наш выпускной? — вдруг, ни с того, ни с сего, произнесла Вика.
— Помню, конечно, — согласился парень.
— Помню, стоим мы тогда, взявшись за руки, и смотрим на город, — грустно улыбнувшись, продолжила девчонка. — И я мечтала о том, каким будет будущее… Помнишь, ты еще сказал про рассвет новой жизни?
— Помню, — кивнул в знак согласия Михаил.
— Во и я думала про то, какой будет эта новая жизнь, — тихо произнесла девчонка. — Мечтала о том, как мы выучимся, пойдем работать… Как наша страна будет развиваться, становиться богаче и сильнее, как наши полетят на Луну… Как во всем мире победит коммунизм — и больше не будет на Земле никаких войн и несчастий! А вышло… Сам видишь, что вышло!
— Вижу, — согласился Михаил. — Только… Кто же мог о таком предполагать?
— Никто, — согласилась Вика. — Только… Чувствую себя словно обманутой! Так ведь не должно было быть…
И, как ни странно, Михаил с этим был полностью согласен… Вот только для него это было не просто мыслями, эмоциями, а твердой убежденностью. Ведь он жил в другом мире, где не было в 1966 году никакого гигантского извержения! Не было там — значит, не должно было быть и здесь. И все же оно случилось — а это означало лишь одно… Что версия на счет того, что извержение вызвано ядерным испытанием, верна. Да, пока это было лишь версией, с которой были согласны далеко не все ученые, но не для Михаила. Он в этом был абсолютно уверен. Что ж… Он и в прошлой жизни ненавидел США — теперь поводов для этого у него стало в несколько раз больше.
— Кто ж может знать заранее… С войной вон тоже никто не ждал, что оно так будет, — заметил Михаил, и Вика вдруг аж вздрогнула при такой ассоциации.
— А ведь это — тоже как война, — тихо произнесла девчонка. — Сколько уже людей умерло, сколько калеками стало? И то ли еще будет…
Официальных данных по потерям еще никто не публиковал — во всяком случае, обобщенные. Но… Ведь Михаил и сам многое видел, своими глазами! Кто погиб в первый же день от землетрясений и цунами. Кто еще осенью или уже зимой помер от воспаления легких. Кто замерз насмерть в выстуженных домах или в сломавшихся, застрявших вдали от жилья машинах. Кто угорел в собственных домах. Кто погиб или покалечился на стройках… Вон как Леха Расторгуев из их класса — в середине февраля сорвался с лесов на строительстве отапливаемого ангара на стройке и кости переломал. Недавно совсем Михаил его видал в магазине, где отоваривали карточки. Леха тогда как раз туда пришел — с палкой, хромая на правую ногу. По его словам, врачи сказали, что теперь он всю жизнь так ходить будет — и вообще, дескать, должен радоваться и этому.
Они шли по заснеженным улицам, глядя в свете солнца на преобразившийся буквально до неузнаваемости город. Еще недавно тут были сады и огороды — сейчас на их месте одни громадные сугробы. Где были дороги — сейчас снежные траншеи. Где были площади — там или металлоконструкции теплиц, или мрачные серые ангары теплых стоянок. Кажется, что кругом не осталось ни одного пустого места. Даже на месте аэродрома авиазавода громадный тепличный комплекс. Повсюду дымят трубы, из-за чего над городом стелется сизая дымка — люди топят дома. И всюду снег, один снег…
— Здоров, Михан! — вдруг кто-то окликнул его.
— Привет, Вик! — присоединился к нему женский голос.
— Привет трудовому народу! — обернувшись, усмехнулся Михаил.
— А говорил мне… — усмехнулся Петька. — Значит, вместе все же?
— Ну да, — улыбнулась Вика. — А вы-то как, тоже?
— Ага, — улыбнулась Катя. — Вчера расписались, сегодня вот отмечаем, можно сказать… До Волги вот решили дойти.
— Тогда поздравляю! — улыбнулась Вика. — Как вообще живете?
— Да ничего так, — усмехнулся Петька. — Утром на работу, вечером в политех…
— Вот и у нас то же самое, — согласился Михаил.
До Волги они дошли вместе — делясь впечатлениями от происходящего в последние месяцы и обсуждая сложившееся положение. И вот и она, занесенная снегом река… В обычное время уже давно бы ледоход закончился, но сейчас — ни в одном глазу. А на берегу кое-где до сих пор видно полуразрушенные, покосившиеся здания, восстанавливать которые оказалось бесполезно. Оползень! Еще одно напоминание о прошедшем катаклизме…
— Как думаешь — надолго это? — вдруг обратилась к Михаилу Катя.
— Не знаю, — честно признался он.
— Слышали новости из Америки? — вдруг спросила девушка.
— Про голодные бунты и замерзающее население? Ну да, хреново у них там дело…
— Ага. Знаете, ребята, — вдруг произнесла Катя, — не любила раньше американцев… Но сейчас мне их даже жалко как-то стало.
— Сами виноваты, — поморщился, вспомнив про развал СССР в его прошлом мире Михаил. — Сами вулкан пробудили своими ядерными испытаниями…
— Пробудили, — согласилась Катя. — Только гибнут ведь сейчас не буржуи их, а простой народ…
— Так, увы, всегда бывает… Простой народ отвечает за глупость и преступления своих правителей, — задумчиво произнес парень. — Даже если не согласен с ним.
Ну да… При развале СССР тоже большинство партийцев не особенно-то много потеряли. Почтив се неплохо «перестроились» в капиталистов, принявшись увлеченно делить народное добро. Растаскивать, разворовывать, разваливать то, что создавалось десятилетиями упорного труда миллионов людей. А народ в большинстве своем остался не у дел, оказался у разбитого корыта… То же сейчас происходит и в США. Многие
