Фрагменты (сборник) - Александр Варго

Александр посмотрел за спину Альбины. Света медленно «вырастала» за ней. Обнаженное тело девушки не вызывало тех эмоций, что при жизни. Грудь и руки ощерились осколками костей. Лицо было покрыто какой-то желеобразной массой желто-зеленого оттенка. Там, где желе сползло, подобно плавленому воску, обнажились зубы со сгнившими деснами. Альбина слишком поздно посмотрела ему в глаза, иначе она поняла бы, что сейчас умрет. Света навалилась на сидящую Альбину сверху и вонзила зубы ей в шею. Кровь залила грудь. Альбина завизжала и попыталась ткнуть мертвеца палкой, но Света обвила ее руками и ногами и продолжала вгрызаться в горло.

Саша отполз к дому и, опираясь на биту, все-таки поднялся на ноги. К головной боли прибавилась ноющая боль в паху. Он наблюдал за битвой двух когда-то любимых им женщин. Любимых? К черту! Кого он хочет обмануть? Об одной он забыл, едва она пропала, а о второй и вспоминал лишь потому, что она сама на нем висла. Вот и вся любовь. Ну, здесь он как минимум должен принять одну из сторон противоборствующих. Ничего он никому ничего не должен! Одна его хотела убить, а вторая… А вторая мертвец! Зачем она ему? Саша решился и шагнул в сторону дерущихся.

Альбина, несмотря на потерю крови, все еще была активна. Ей удалось вывернуться и оторвать от себя гниющую морду соперницы. Палка валялась рядом, нагибаться за ней не было ни времени, ни сил, поэтому Альбина схватила скользкую и мерзкую на ощупь шею Светы и что было сил сдавила.

И Саша ударил. Первый удар попал по руке Альбине. Второй по голове Свете. Потом он просто бил и бил, не разбирая, по кому придется следующий удар. Ему не нужны были победители. Ни одна из них не должна остаться здесь, наверху. Их место на дне колодца. Он бил, бил и бил, пока не устали руки, пока бита с сухим треском не раскололась и у него в руках не остался обломок, напоминающий короткий меч. Саша упал на колени к неподвижным телам и, перехватив орудие острием вниз, не раздумывая, воткнул его в грудь Светы.

Когда он неспешно, прихрамывая на правую ногу, вошел в дом, уже рассвело. День обещал быть солнечным и теплым. Очень хотелось спать, поэтому он, не раздеваясь и не разбирая постели, весь в крови и желто-зеленой слизи, завалился на кровать и тут же уснул. Проснулся он только следующим утром в семь часов. Он посмотрел на потолок. Странное чувство дежавю на протяжении нескольких дней не покидало его. Вот и сегодня оно никуда не делось. Саша встал с постели, вышел из спальни и замер. Следы были везде. Две пары следов шли рядом, как будто подружки прогуливались по дому.

Ангел мести

1

Сергей очень боялся проезжей части, именно поэтому он никогда на нее не выезжал. До сегодняшней ночи. Сегодня Сергей поругался с ночной сиделкой Тамарой Алексеевной и решил во что бы это ему ни стало сбежать из Дома инвалидов.

Теперь он лежал на обочине дороги у перевернутого на бок кресла. Сергей знал – что-то не так, но не мог понять, что именно; не было боли, была только тишина.

– Ну, что ты разлегся?

Мужской голос с хрипотцой разрезал тишину. Сергей вывернул голову, как ему показалось, под невообразимым углом. Слева от него на высоком бордюре сидел старик в разодранном пиджаке, заплатка на рукаве отпоролась и поэтому при каждом движении руки болталась, словно собачий язык в жаркую погоду.

– Я спрашиваю: чего ты здесь разлегся? Будешь лежать и гнить?

– Как вы можете? – Сереже хотелось заплакать. Сначала эта злая женщина Тамара Алексеевна издевалась над инвалидами (лишь поэтому Сергей и решил сегодня убежать), а теперь еще и этот бомж сидит и скалится. Несмотря на то что Сережа не чувствовал боли и ничего не помнил, он догадался, что его сбил какой-то лихач.

– Вы же видите, я инвалид! – Сережа шмыгнул носом.

– Уже нет. – В голосе старика Сергей услышал извиняющиеся нотки.

– Что значит нет?!

– А то и значит, дружок. – Старик подошел и подал Сергею руку. – Поздравляю, ты умер.

Сергей взялся за руку бомжа и встал. Последние слова подкосили и без того слабые ноги, но старик удержал парня.

– Держись, сынок, держись. Не все так плохо.

Они сели на бордюр. Редкие машины проносились мимо, но их будто никто и не видел.

– Ну, чем думаешь заниматься?

– А чем занимаются мертвецы? – Сергей снова шмыгнул носом.

– Мстят, дружок, мстят.

2

Тамара Алексеевна сидела в кабинете и смотрела телевизор, когда в дверь постучали.

– Войдите. – На толстом лице появилось выражение недовольства. – Ни днем, ни ночью от вас покоя нет.

Дверь отворилась, и в кабинет вошла молодая девушка в белом халате. У Тамары сложилось впечатление, что либо девушку запихнули в кабинет насильно, либо по результатам жеребьевки. Уж очень неохотно девушка двигалась. Да что еще Тамара от них хотела – опылились. Здесь, в Салимовском доме инвалидов, все двигались неохотно. Начиная пациентами и заканчивая медперсоналом. При устройстве сюда старшей сиделкой Тамара Алексеевна решила все исправить. Выбить из этих поганцев лень.

– Ну чего тебе? – спросила Тамара и снова отвернулась к экрану. Ночной выпуск ЧП рассказывал о происшествиях за день.

– Тамара Алексеевна, у нас ЧП.

Тамара недоверчиво посмотрела на подчиненную.

– Что, этот ленивый кусок говна опять обоссался?

Маша не совсем поняла, о ком говорит старшая сиделка, но не стала переспрашивать – просто мотнула головой.

– Ладно, пошли, посмотрим, кто завтра останется без жратвы.

Женщина встала. Все ее желеобразное тело колыхнулось в такт движениям. Первым делом Тамара направилась к комнате Петра Анатольевича, безногого деда, которого сплавили в Дом инвалидов его же родные дети.

– Ну, что, это он? – спросила Тамара Алексеевна у девушки.

– Что он?

– Обоссался! – старшая сиделка теряла терпение.

– Почему обоссался? – произнесла Маша и тут же покраснела.

Тамара Алексеевна прикрыла дверь в комнату старика и, не скрывая ярости, посмотрела на подчиненную.

– Тебе что ж это, голубушка, в чистоте работать надоело?

– Да никто не обос… – Девушка запнулась, но потом, собравшись с духом, прошептала: – Никто не описался.

– Та-а-ак. – На жирном лице Тамары отразилась радость – очень уж редкое чувство, появляющееся только тогда, когда кто-нибудь «проколется» по-настоящему. – Та-а-ак, – повторила старшая сиделка. – И какой же паршивец обделал постель?

У Маши на глазах выступили слезы. Она решила, что если сейчас не сказать о том, что действительно случилось, то Тамара Алексеевна сама обделается от собственной злобы.

– Сережка Панфиленко пропал.

– Ах он ничтожество! Неужели он думал, что в моем заведении можно срать на постель?! – Женщина с улыбкой на устах направилась к комнате Сережи. Подчиненная посеменила за ней. Девушка поняла, что Тамара Алексеевна не слышала сути проблемы, она слышала имя жертвы, которую желала разорвать.

Тамара Алексеевна буквально ворвалась в спальню Панфиленко и встала. Маша даже ударилась о ее спину.

– Где? Где этот засранец?! – сначала шепотом, а потом во все горло закричала Тамара.

– Он пропал. – В горле Маши пересохло, поэтому из ее рта вырвалось что-то подобное шипению.

– Что ты там шипишь?!

Тамара подошла к кровати и сдернула покрывало.

– Все чисто, – скорее сама себе сказала Тамара Алексеевна. Потом сдернула белоснежную простыню и показала Маше. – Чисто!

– Он пропал, – повторила Маша уже громче.

Тамара будто и не слушала девушку. Она, все еще не веря собственным глазам, понюхала простынь.

– Странно.

– Тамара Алексеевна! – закричала Маша. – Да послушайте вы, наконец! Сережи нет! Он исчез! Пропал!

– Как нет? Так что, он не нагадил, что ли? – Женщина недоверчиво посмотрела на простыню, потом перевела взгляд на Машу. – Так что, он сбежал? – Тамара Алексеевна отбросила простынь и, едва не сбив Машу, выбежала в коридор. Ее слоновий топот разносился по всему Дому инвалидов. Девушка вышла следом. Слоноподобная Тамара Алексеевна добежала до лестничного проема с грациозностью, которой позавидовала бы даже Майя Плисецкая, развернулась и крикнула Маше: – Ни слова! Я сама!

Очевидно было одно: если она найдет Сережу…

Ох, лучше б не нашла, подумала Маша и пошла на свой пост.

Все-таки нагадил, паршивец! Да как изощренно! Это хлеще, чем за Петром Анатольевичем дерьмо убирать. Тем более что Тамара к нему никогда и не притрагивалась. Именно поэтому она и старшая сиделка, ночная богиня этих уродливых троллей. Да, троллей. Таких же, как ее жирная мамаша. Ох, как жаль, что ее уже нет в живых. Ну ничего, Тамара поквитается с этими.