ГКЧП: Следствием установлено - Валентин Георгиевич Степанков

…Когда Шенин переступил порог президентского кабинета в Форосе, он потребовал от Горбачева незамедлительно отменить указ Ельцина. Горбачев в ответ стал говорить, что не стоит горячиться, необходимо подождать заключение Комитета конституционного надзора и уж лишь тогда принимать какое-то решение. Шенин, не выдержав, раздраженно прервал президента: «С вами давно все ясно».

ДОСЬЕ СЛЕДСТВИЯ

документ без комментария

Из протокола допроса Олега Шенина от 6 ноября 1991 г.

Я верил в искренность Президента СССР, в его озабоченность по поводу развала Союза как федерации, финансово-кредитной системы, системы народовластия Советов народных депутатов, снижения возможностей социальной защиты людей. Поэтому мной двигала ответственность за поручение Генерального секретаря ЦК КПСС быть «на хозяйстве», знать обстановку, информировать его — что я, в силу личной дисциплины и понимания сложности обстановки, и делал. Однако это генсеком, по непонятным причинам, не было востребовано. И другого ответа, кроме того, что он все просчитал, у меня теперь нет.

Разговоры о сложности обстановки были нередки в кругу Президента СССР с участием Крючкова, Язова, Пуго, Бакланова, Павлова, Янаева. Иногда на такие разговоры приглашались я, Прокофьев, бывал на некоторых таких встречах и Тизяков.

Президент в этом кругу яростно защищал сохранение Союза как федерации, единой финансово-кредитной, налоговой системы, говорил, что нельзя доводить народ до обнищания, что надо делать все, чтобы обеспечить социальную защиту людей, надо наводить конституционный порядок в стране, соблюдать законы СССР и указы Президента СССР. Именно над этим надо всем работать, говорил президент. Надо, наконец, научиться давать отпор, как он говорил, «так называемым демократам».

Иногда на такие разговоры приглашался и Лукьянов, которого за глаза президент с иронией называл «отцом русской демократии», намекая на его установившиеся контакты с различными фракциями парламента, движениями… и т. д., что, на мой взгляд, было очевидной необходимостью для Лукьянова, так как он возглавлял Верховный Совет СССР.

Президент сам много внимания уделял (я поражался, как он на это находил время) подготовке к съездам народных депутатов РСФСР, событиям на митингах, газетным публикациям, выступлениям Ельцина, представителей межрегиональной депутатской группы, «Демократической России» (естественно, тем моментам, которые касались лично его). Неоднократно при мне давал задание найти документ о здоровье Ельцина, который рассматривался Политбюро то ли в 1987, то ли в 1988 году.

Мне известно, как президент давил на секретарей ЦК Дзасохова, Лучинского, председателя Гостелерадио Кравченко, заставляя их отслеживать передачи по ТВ и публикации в средствах массовой информации и своевременно принимать контрмеры.

Все это не только отвлекало людей от стремления к гражданскому согласию, но и создавало основу для конфронтации во взаимоотношениях с республиканскими органами власти, в том числе и России, что, конечно же, ухудшало и обостряло ситуацию в стране…

Возвращение в Москву

Бакланов, Болдин, Шенин возвращались с «Зари» на той же самой машине. Водитель 9-го отдела КГБ Юрий Аркуша отметил, что настроение пассажиров резко изменилось. К Горбачеву ехали, о погоде рассуждали, обратно — раздраженные, перебрасывались короткими фразами.

Плеханов — он был в головной машине — по радиотелефону продолжал операцию по изоляции президента. Экипаж самолета «Ту-154», оборудованный специальным пунктом управления Вооруженными силами, получил распоряжение готовиться к отлету в Москву.

Начальник 9-го отдела КГБ СССР в Крыму полковник Л. Толстой получил задание после прибытия на аэродром вернуть водителей, которые доставили гостей к самолету, на «Зарю» и оттуда никуда не выпускать. Генералов должен был проконтролировать эвакуацию в Москву операторов «ядерного чемоданчика».

Из показаний Л. Толстого

Я помог занести в самолет вещи начальнику личной охраны президента Медведеву. В самолете мы обменялись мнениями о происходящем. Медведев сказал, что руководители «наломали дров и неизвестно, чем это кончится».

В 19.30 «Ту-154» взял курс на Москву.

Когда самолет взлетел, Плеханов связался с Крючковым и сообщил ему: Горбачев против введения ЧП.

Стол в самолете накрыли на скорую руку: овощи, сало, бутылка виски.

Из показаний начальника личной охраны президента В. Медведева

Я сидел в отдельном купе сзади. Почти перед самой посадкой меня пригласил в свое купе начальник Службы охраны Плеханов. Там находились Болдин и другие. Мне предложили перекусить.

Я не заметил, чтобы они были пьяные. Мне Плеханов налил 150 граммов виски, я выпил, закусил салом, хлебом.

Оставшийся на земле Валентин Варенников (он должен был обеспечить введение ЧП на Украине) проводил совещание с командующими военными округами, которые были вызваны им ранее: Киевским — генерал-полковником Чечеватовым, Прикарпатским — генерал-полковником Соколовым, Северо-Кавказским — генерал-полковником Шустко, командующим Черноморским флотом — Хронопуло, начальником ракетных войск и артиллерии Сухопутных войск СССР — маршалом артиллерии Михалкиным.

«Президент очень болен, и что-то у него не в порядке внутри», — сказав эту тщательно продуманную фразу, Варенников сообщил, что исполнение обязанностей Президента СССР переходит к Янаеву и завтра, 19 августа, ожидается введение ЧП.

Каждый участник совещания получил по копии закона «О правовом режиме чрезвычайного положения». В условиях ЧП, объяснил Варенников, надо действовать во взаимодействии с КГБ и МВД. Никакой самодеятельности — ждать команд!

Вернувшийся на «Зарю» полковник Толстой тоже получил задание. Но сугубо конкретное. По приказу Вячеслава Генералова он пригнал на вертолетную площадку четыре грузовых автомобиля.

— Генералов объяснил, что это надо сделать для того, чтобы воспрепятствовать какой-либо посадке вертолетов на даче президента, — свидетельствует Л. Толстой. — О том, почему была отключена связь, все ее виды, я у Генералова не спросил, мне и так было это понятно.

В это время за тысячу километров от затерявшейся в Крымских горах дачи президента, в далекой Москве Геннадий Янаев оторвался от застолья в кругу своих друзей, чтобы отправиться на экстренное совещание в Кремле. До момента, когда он подпишет указ о своем вступлении в обязанности президента, оставалось без малого три часа.

…В 21.20 самолет с парламентерами ГКЧП приземлился на военном аэродроме Чкаловский под Москвой.

По дороге в Кремль у автомобиля, в котором ехали Шенин, Болдин и Бакланов, пробило шину. Случилось это неподалеку от «Матросской Тишины» — следственного изолятора, которому вскоре суждено было принять под свою крышу гэкачепистов. (Как будто сама судьба давала знак: дело провалится и скоро вы окажетесь в этой следственной тюрьме!) Пассажиры пересели в следовавшую за ними машину и помчались в Кремль, где их уже ждали.

«Сбор в Кремле. В 20.00»

День 18 августа для всех главных участников предстоящих событий был полон хлопот.

В 8.00 Язов в Москве провел совещание с высшим военным руководством, на котором сообщил о возможном введении ЧП в стране.