Джек Ричер: Часовой - Чайлд Ли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А он не подумал о том, что я могу устроить ему проблему прямо здесь, у тебя в машине?
– Подумал. Сказал, что можешь попробовать. Но я уже двадцать лет работаю в полиции. Он знает, что, если ты настолько тупой, что попытаешься выкинуть номер, я смогу с тобой разобраться.
Марти двинул правым бедром, показав небольшой револьвер и старенькие наручники, прикрепленные к отбортовке его сиденья.
«Пистолет так, для декорации, он вряд ли ему поможет», – подумал Ричер. Воспользоваться им – об этом и речи не может быть. Для этого ему понадобился бы напарник. Причем на заднем сиденье. Который наставил бы пушку на Ричера и лишил бы его пространства за пустым креслом рядом с водителем. А самому Марти проделать такой фокус никак нельзя. Пока он крутит баранку. Разве можно следить за дорогой и в то же время целить в кого-то у себя за спиной. Пришлось бы повернуться. А там еще подголовник мешает. И стрелять наобум, как бог на душу положит. В такой ситуации отобрать у него пистолет Ричеру раз плюнуть.
– Ты сам посуди, – сказал Марти. – Копы выгоняют тебя из города не просто так. И если тебя найдут в придорожной канаве застреленным из пистолета, который зарегистрирован на какого-то гопника, помершего, еще когда президентом был Рейган, думаешь, кто-то станет очень переживать?
– Ну уж радоваться я бы точно не стал.
– Радуйся или нет, это никого не волнует… кому ты вообще нужен?
Ричер сдвинулся еще немного левее.
– Что-то у нас с вами, Марти, с самого начала не заладилось. Давайте-ка начнем по новой. Объявим перемирие. Вы как, согласны? Я не стану устраивать вам проблем в машине. А вы выложите начистоту, куда вы меня везете. Только не говорите, что в сторону трассы, я вам все равно не поверю.
– Ладно. Пусть будет не в сторону трассы. Ты оказался прав.
– Тогда куда?
– Приедем – узнаешь.
– Вы ведь плохо меня знаете, Марти… Я, конечно, не стану выдвигать вам претензий по этому поводу, просто я не из тех, кто любит неясные ответы. Точность для меня – вещь очень важная. Поэтому я дам вам еще один шанс. Куда вы меня везете?
Марти снова приподнял бедро и правой рукой похлопал по пистолету.
– С чего ты взял, что в своем положении ты можешь направо и налево раздавать шансы?
– За эти, как вы говорите, двадцать лет, что вы служите в полиции, вы разве не замечали в патрульных машинах перегородки из плексигласа, между передней частью и задней?
– Конечно замечал. И мне всегда это не нравилось. Они же пуленепробиваемые. Мешают палить в умников, которых приходится развозить туда и сюда.
– Позиция, в общем, понятная… в некоторых обстоятельствах, – сказал Ричер и снова переместился, уже до упора. – Но в данной ситуации вам, наверно, захочется пересмотреть свою точку зрения, – добавил он.
Ричер отстегнул ремень безопасности водилы, левой рукой схватил свободный конец и левым коленом прижал язычком к двери. Вытянув левую руку, положил ладонь Марти на лоб и рывком подтянул его голову назад, прижав ее к подголовнику. Потом осторожно просунул правую руку вокруг сиденья и кулаком зажал Марти горло. Машина вильнула в сторону. С минуту Марти боролся с рулем. Потом схватил пистолет, развернулся и направил ствол назад, пытаясь ткнуть им в Ричера, который тесно прижался к спинке водительского сиденья.
Ричер усилил давление на горло Марти и почувствовал, что еще немного – и трахея сломается.
– Брось пистолет, – сказал он.
Марти еще секунду продолжал бороться, но реальность померкла в его глазах. Револьвер упал на пассажирское кресло, а с него со стуком свалился на пол, в нишу для ног.
Ричер немного ослабил давление:
– Молодчина. А теперь остановите машину.
Марти, наоборот, увеличил скорость.
– Какой вы непонятливый, Марти. Если не остановите, случится непоправимое. Во-первых, я сожму вам шею. У человека в шее много всяких артерий и вен. Они будут пережаты. Прекратится подача кислорода к мозгу. И вы потеряете сознание. Если машина будет еще ехать, мы разобьемся. Правда, с моей точки зрения, это было бы неплохо. Меня защитит спинка вашего кресла. А вот у вас будет проблема. Очень серьезная. Не знаю, насколько глубоко вы знаете законы физики, но тут сработает один из них. Закон инерции. Вы знаете, что такое инерция?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})Голова Марти слабо качнулась.
– Инерция – это свойство тела сохранять состояние покоя или движения. Если тело пребывает в покое, то и остается в этом состоянии, если только какая-нибудь сила не сдвинет его с места. А если оно движется, то и продолжает двигаться, пока внешняя сила его не остановит. То же самое относится и к человеческому телу. Как раз для этого в машине и существуют ремни безопасности. Если они отсутствуют, и во время аварии машина резко остановится, то сидящие в ней будут продолжать двигаться. И пробьют собой ветровое стекло. Проткнутся множеством острых предметов. Словом, получат много весьма болезненных ощущений. Возможно, фатальных. А ведь на вас сейчас ремня безопасности больше нет, правда, Марти?
Машина замедлила ход, но продолжала двигаться вперед.
– И у вас есть еще одна проблема. Инерция скажется на вас еще и по-другому. Чувствуете, как крепко я держу вашу голову? И если машина во что-нибудь врежется, голова с места не сдвинется. Останется, где была. А вот остальное тело… увы, нет. Ничто не сможет остановить его движение вперед. Удерживать его будет единственно ваша шея. И не только вены с артериями, которые пронизывают ее, но и нервы.
Марти убрал ногу с педали газа, съехал на обочину и наконец-то остановился. Ричер почувствовал, как обмякло его тело.
– Мне приказали отвезти тебя на заправку. Заброшенную.
– И что дальше?
– Не знаю. Больше мне ничего не сказали, а сам я вопросов не задавал. Как ты только что убедился, жить мне еще не надоело.
– А где находится эта заправка?
– Впереди, в полумиле примерно. С правой стороны. Рядом с автосалоном, тоже заброшенным. Когда-то там продавали «студебеккеры». Как увидишь знак, будешь знать, что уже близко.
– Сколько Гудиэр вам платит?
Марти попытался помотать головой.
– Если тут не деньги, то что у него на вас есть? Надеюсь, что-нибудь крупное.
– Джон тут ни при чем. Он человек порядочный. Он сказал, что хочет, чтоб ты убрался из города, потому что от тебя один геморрой, и я ему верю, как Господу Богу. Он действительно попросил отвезти тебя к трассе. И я согласился, почему не сделать другу одолжение? А что касается заправки, тут дело другое. Он об этом ничего не знает.
– Гудиэр – порядочный человек? Настолько порядочный, что вы могли бы пристрелить меня из своего незаконного пистолета, бросить валяться в канаве и он бы закрыл на это глаза, так что ли?
Марти снова попытался помотать головой.
– Да нет же. Это уже я все придумал. Хотел лапшу на уши навесить. Чтобы ты не дергался. Пистолет даже не заряжен. Пригодился опыт работы. Главное – припугнуть, чтобы преступник поверил, что ты готов в него выстрелить. А потом и делать это не обязательно.
– Хорошо. Отставим Гудиэра. С кем вы договаривались насчет второго варианта?
– Да тут вообще непонятки какие-то. Не могу сказать. Нет, не потому, что не хочу. Просто не знаю. Мы говорили с ним по телефону.
– Значит, это была не женщина?
– Да.
– Что же выходит… ни с того ни с сего тебе звонит незнакомый человек, просит помочь… в чем? В похищении? В убийстве? И ты говоришь: ну конечно помогу, о чем речь?
– Все не так просто. Это началось, когда я еще был полицейским. Однажды я выручил одного парня… Я думал, что он попал в большой переплет. Я многого тогда не замечал или не хотел замечать, и это была моя большая ошибка, потому что, как только его неприятности кончились, он стал требовать от меня новых услуг, грозя рассказать, что я для него тогда сделал. Это продолжалось много лет. Поэтому я и ушел в конце концов из полиции. Я думал, теперь все, он от меня отстанет, мол, от меня больше нет для него никакого толку. Но я ошибался. Он не отстал. То заставит меня передать кому-то какой-то пакет. То забрать какие-то деньги. И все такое. Мне казалось, это никогда не кончится. Но потом этот тип помер. Переходил улицу и попал под машину. За рулем сидел пьяный. Я понимаю, нехорошо радоваться смерти другого, но я был просто на седьмом небе от счастья. С ума сходил от радости. Ну, думаю, теперь я наконец-то свободен. Словно заново родился. Это длилось неделю. А потом как-то вечером зазвонил телефон. И чей-то незнакомый голос сказал, что в наследство от погибшего ему досталось несколько папок и, если я не хочу, чтоб они оказались в руках полиции, все прежние со мной договоренности остаются в силе. Он сказал, что многого от меня не потребует. Так, время от времени оказывать разные мелкие услуги, и все.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})