В самом тихом омуте (СИ) - "Артемида"

— Я не для себя. Мне кажется барда, Ламила, когда-то напоили таким.

— С чего вдруг?

— Так он сам мне рассказал, только он не понимает, что под его действием.

— Что н мог такого сказать, чтобы ты сделал такой вывод? — Вит’Мир сомневался в догадках Мортрита, ведь откуда тому знать, как это работает.

— Я скажу кратко по главным словам. Девушка дала ему выпить непонятную жижу со странным цветом и вкусом, а после он начал видеть мир и её по-другому, буквально влюбившись. –

Гном продолжал чесать бороду пока думал, его глаза были направленны в потолок. Не отвлекаясь, он простоял несколько минут лишь изредка переводя взгляд на заскучавшего Мортрита. Когда наконец что-то да пришло в голову они прошли в комнату за стеной.

— Побудь пока здесь, даже если ты прав я лучше прочту в завалявшихся здесь записках о действии зелья.

— А у тебя не будет инструментов для рогов? Их не берёт клинок.

— Рога не обычные эт сразу видно, но ты же как-то их взял с головы.

— Его череп не настолько крепкий как рога. — Мортрит показал на остатки костей у оснований рогов.

— Эх, ладно жди. — Вит’Мир удалился из комнаты на несколько часов. Время шло долго, а уют комнаты так и убаюкивала, усыпляя Мортрита.

В комнате уже сидел кузнец, обрабатывающий рога кристальным рубилом, по которому он стучал молотом. Перед каждым ударом он примерял на Мортрите элемент брони и наносил легкий порез на них для дальнейшего разрубания. В этот момент Вит’Мир рылся в куче свитков, некоторые из них чуть ли не крошились от старости. Изредка Вит’Мир выходил в зал харчевни чтобы обслужить посетителей. В таком темпе шла вся ночь. Под утро кузнец ушёл домой, теперь поверх черной одежды Мортрита были прикреплены серые, полупрозрачные рога, выступающие в роли брони. Они обхватывали руки, плечи, грудь со спиной и ноги, между ними было много незащищенного места для сохранения подвижности, так что Мортрит оставался крайне уязвимым. Каждая часть рогов была срощена с одеждой.

— Нашёл! — Гном держал в руках потрёпанный свиток, порванный в некоторых местах. — Что он там говорил тебе?

— Выпил и стал видеть мир по-другому и полностью отрицает возможность зелья.

— По большей части каждое зелье устроено так, чтобы выпивший его просто не мог бы согласиться и понять это. Для них это просто невозможно, даже если это окажется так.

— Получается…

— Но это не всегда значит, что человек действительно выпил его. — Не дав сказать, договорил трактирщик. — Так, какой цвет он говорил?

— Пурпурный переходящий к розовому и вкус он не мог описать.

— Цвет, конечно, подходит… Ты должен направиться к западу от того леса куда ты ходил. Найди и принеси мне зелье, а там и посмотрим. — Гном положил свиток в сундук к остальным и направился в зал, где его ждали гости. — Там, где-то есть деревня, в ней и спроси. -

Несравненная пряжа

В городе уже давно правила ночь. Поев и отдохнув, Мортрит выбрался на крыши, по которым уже не думал снова пройтись. Лёгкий ночной и холодный ветер подталкивал, поднимая с колен, помогая легко бежать вперёд перепрыгивая с одной на другую. Оставив несколько монеток у древа-старика, как знак памяти и благодарность за помощь тогда. Мортрит помнил слово, данное на этом месте, когда придёт время он свершит кровавую месть.

Пустые улицы, слабо освещенные огнём из окон домов и вечно не спящих таверн, по ним полз холодный беловатый туман. Изредка попадались люди, идущие в одиночестве или парой не замечали фигуру на крыше, как не замечала и Везрит с тем же мужчиной. Мортрит только заметил их и просто смотрел в столь далёкие её глаза. Тихо прорычав в ответ на их объятия, он сейчас же выдвинулся за город. Ускоренный ветром, ленты на руках распустились, теперь каждым прыжком он перелетал сразу несколько домов. Последний до стены дом был не высок, Фира, подхватившая Мортрита во время прыжка, подняла его на высоту, чтобы тот мог преодолеть стену не касаясь её. Планируя над землёй, чувство свободы снова захватило дух, ветер колыхал распущенные волосы. В этот момент Мортрит просто закрыл глаза наслаждаясь свободными минутами. Хотелось бы продлить этот момент на вечность, настолько было приятно, но Фира слишком быстро уставала, Мортрит был слишком тяжел для неё.

Мортрит встретил рассвет у деревни, которая теперь так и кипела жизнью. Хоть и было раннее утро, но уже веселились дети, а взрослые спокойно работали. Беспокойный кашель домов утих, большинство зловещих крыс исчезло. Постаревшие и ветхие дома будто начали обретать новую жизнь, даже мельница в дали теперь спокойно работает с людьми внутри. Топот копыт лошадей, везущих телеги с зерном и сеном, раздавался спереди. Вид людей ещё был достаточно потрёпан, видно, что они ещё не полностью восстановились, но уже стало гораздо лучше.

— Что такого здесь произошло? Раньше деревня выглядела пустой. — Спросил Мортрит у проходящего мимо него мужчины.

— Так вот ты! Наш спаситель! Что за вопрос такой ты задаешь, неужели сам не знаешь, чего сделал?

— Так я поэтому и спрашиваю, что не понял.

— Ты старуху-ведьму казнил, а она как раз и насылала беды сюда. Крысы, болезни всё она. Благодарность тебе за помощь! — Мужчина покланялся Мортриту, будто тот действительно спас ему жизнь. — Детей та ведьма наших похищала и её сестры, но без неё нам стало проще.

— А с чего вы взяли, что я её убил? — Конечно, он помнил, что Кресна говорила с одним из местных, но не уж то она рассказала всё так.

— Ну как, наш знахарь рассказал. Давайте я проведу, может она хочет поговорить с вами. -

Пока они шли показался тот лес. Мертвый, все деревья погибли, сбросив листву, между ними виднелись несколько столбов, но отсюда не разобрать, что это. Не видно ни единого зверя.

Дом из темного древа, редкие, крохотные прорезы в бревнах заменяли окна, плоская крыша, выложенная так же, как и стены, просто из брёвен и укрытая ветвями да шкурами. Дряхлая дверь, криво висела в проходе, открылась со скрипом, в лицо сразу ударили колючие, хвойные ветки, плотно прилегающие друг к другу, заменяя вторую дверь, которая держит тепло в доме гораздо лучше, чем первая. Внутри на полу сидела старая женщина, морщины и бородавки покрывали её лицо и тело, прикрытое будто наспех сшитыми лохмотьями, опаловые волосы, в которых кишели вши и блохи, прятались под черным капюшоном. Её руки тряслись, держа кости крыс.

— Ты доволен своим походом? — Её хриплый голос был наполнен яростью к Мортриту.

— У вас такой тон, будто я в чём-то виноват. — Одна рука Мортрита была у рукояти клинка, если что-то пойдёт не так.

— Ты! Ты погубил лес! Духи и умершие не знают покоя, они винят во всём тебя… — Она тянула последнее слово, пока не начала кашлять.

— Что я сделал? Или смерть одной ведьмы погубило всё?!

— Дриады говорят, ты убил хранителя леса… Почему он не переродился? Он всегда перерождается! Именно он поддерживал жизнь леса, охранял его. После встречи с тобой он погиб, так и не вернувшись. — Она подняла голову, глаза старухи источали кровь вместо слёз, черные глазницы смотрели сквозь его тело, пытаясь разглядеть нечто большее. — Ты не просто убил его… Но я не понимаю как.

— Я не мог знать, что за олень передо мной. — Будто оправдываясь сказал Мортрит.

— На тебе его рога, сомнений быть не может. На твоей душе погибель всего леса, всех кто в нём был.

— В лесу прятались ведьмы, которые убивали детей. Неужели это вы забыли?

— Они не были частью леса. Отродья! Гнойная рана! Единственное, что ты хорошего сделал, так избавился от одной из них. — Её голова снова поникла, кровь, капающая с лица, падала прямо в ступку с костным порошком. — Уйди с глаз моих, демон! Ты не чем не лучше тех детоубийц…

— Сумасшедшая старуха, чего только хотела от меня. Ради криков стоило меня к себе приглашать? — Думал Мортрит уже на улице.

Дети веселились, бегали и кричали что-то, это вызывало улыбку.

— Неужели я их спас… — Столько радости было внутри него от осознания этого.