В самом тихом омуте (СИ) - "Артемида"

Мортрит лишь кинул лёгкий смешок. Наконец добравшись до деревни, они приметили заброшенный, уже полуразрушенный дом, пустой никому не нужный. Разогнав крыс внутри, группа устроила ночлег, завязав рану обрывками одежонки.

Утро наступило неожиданно быстро, мысли о разговоре не покидали голову Мортрита:

— Как же так! Ламил жив, а его жена ничего об этом не знает, что такого могло произойти чтобы скрывать такое? — Девушка уже игралась с пробудившимися детьми. — Она не выглядит как ужасная жена, может проблема была не в ней? — Руки были немного покусаны блохами, обитающих здесь целым роем.

Трупов в деревне не стало меньше, даже больше за то короткое время, что Мортрит провёл в лесу погибло ещё четверо! Кашель окружающих не умолкал, из странного Мортрит заметил, что нет не единого ребёнка помимо тех двух, что были с девушкой. Да и народ не особо выходил из своих халуп. Мортрит ждал троих путников у крайних домов, пока те разговаривали с одним из мужчин, живущих здесь, иногда девушка показывала пальцем на Мортрита что-то доказывая. Рана сильно затянулась за ночь и уже не кровоточила так же обильно. Остальную дорогу до города он шёл позади, дети слишком сильно затягивали спутницу, обращая её внимание только на них, да так что они не обменивались ни словом. Только у уже знакомых ворот в город он услышал её имя при разговоре со стражей:

— Открывайте, не заставляйте детей Амиды ожидать разрешения!

— Поубавь нрав, Кресна. Он не король чтобы перед ним и его семейством открывались все двери, то, что он почетный рыцарь ничего ему не даёт.

— Да? А положение хорошего друга короля ему что-нибудь даёт? — На это стражник ничего не смог ответить, лишь тяжело вздохнув двери отварились. — Парень со мной, понятно?

— Конечно. — Протянул страж, издевательски поклонившись перед ней.

Город ничуть не изменился, возникало такое чувство будто он и не жил, пока Мортрит не был в нём, просто застыл и всё.

— Большое спасибо, вам! Хоть я и не знаю вашего имени, в момент нужды придите в западную часть города, к дому что со статуями Змееносцев на входе. Мы будем вас ждать чтобы отплатить свой долг. — Сказала Кресна, повернувшись к Мортриту. Удаляясь, дети что-то шептали ей про него, от чего она краснела.

Первое же желание, которое возникло у него это понестись искать Везрит, чтобы просто увидеть её, а после найти и потерянный череп. Но встреча с этой девушкой заставила задуматься о том, что или кто Ламил на самом деле. Фира осматривала округу, по которой ковылял Мортрит, он помнил дорогу до дома барда и вызвал сову лишь для безопасности. Патрули, которые она замечала и над которыми кружила, отмечая их передвижение, были на других улицах, либо двигались в противоположные стороны. Бедняки спрятавшиеся в тени стены просили подати, вспоминая свою вину и обещание перед стариком, которого казнили по его вине, Мортрит подкинул семь золотых монет молодому парню, исхудавшему до такой степени, что ребра торчали по бокам, а в плечах не видно было мяса. Его щеки были впалые, ноги худощавые и искусанные крысами, да разными насекомыми. Держа в руках золото, его глаза заблестели и бросились осматривать Мортрита, стоявшего над ним, полусогнутым и потрёпанным. В благодарность парень лишь кивнул, но Мортриту этого было достаточно, что ещё может дать бедняк, разве только жизнь, которая ничего не стоит.

Дверь в дом не была заперта, как и все те моменты, что Мортриту доводилось её использовать, так что это не настораживало. Внутри всё на том же ковре появилось больше разорванных картин, только теперь на них не была изображена одна и та же дева в платье и вечно открытыми плечами. Теперь уклон творчества был переведён в писание растений. На очень многих написаны коричневые и черные стебли с шипами, пронизывающие весь горизонт на синем фоне. Лисица из дерева рыча выпрыгнула из комнаты с ложе, но увидев знакомое лицо лишь опустило мордашку и пошла в зал. Разбитая лютня валялась поперёк коридора, её струны ржавые и порванные, а каркас раздроблен в дребезги.

Ламил сидел на полу, опирая холст на своё колено. Деревянной кистью бард заканчивал рапиру с нанизанными синими ягодами на её лезвие. Эфес рапиры был размыт, будто Ламил смог нарисовать его, но после специально размыл. Отвлекшись от своей работы, он поднял глаза на Мортрита:

— Я думал ты забыл про меня. Где так долго пропадал? — Ламил поднял на ноги и пожал руку гостя.

— Я тоже рад тебя видеть, Ламил. Я был на охоте и смотри что теперь у меня есть! — Восторженно сказал Мортрит показывая свою руку, а после на Фиру, сидящую на его плече.

— Так у тебя получилось! Это же прекрасно! Но куда ты собрался деть эти рога?

— Увидишь чуть позже, главное, что я тебе хотел показать. — Мортрит обнажил рану на животе, из которой всё ещё крохотным ручьем текла кровь. — Сможешь помочь?

Как только Ламил откашлялся от увиденного, то сразу сорвал с лианы тяжелый бутон, вылив всё из него в грааль дал испить Мортриту. Мягкий, слегка сладкий вкус заставлял язык неметь, а горло першить. Приятное ощущение в животе сопровождалось заживление раны.

— Я не знал, что у тебя есть супруга. — Сказал Мортрит, решившись разузнать его прошлое.

— Что?! В смысле, эм, откуда ты знаешь? — Замявшись ответил бард.

— Мы встретились в лесу, нас обоих чуть не убили, и она искала твоё тело. Почему ты не показался ей, хотя бы чтобы показать, что ты жив?

Ламил молчал, молчал долго не зная, что ответить. Ходил по залу несколько минут и наконец заговорил:

— Тогда, в момент пробуждения или перерождения, называй как хочешь, я хотел рассказать всё ей. Путь обратно в город вымотал меня и попав внутрь я решил передохнуть в одной из таверн, немного выпить и идти дальше. — Ламил снова взял свой холст с уже написанной картиной и начал слегка её поглаживать, явно вспоминая старые времена. — Но там я встретил другую девушку, она налила мне кружку уже не помню, чего, но это явно было не местная выпивка. Переливающийся цвет от пурпурного к розовому и вкус, такой необычный, даже описать его не могу, но не это главное. Выпив, я, будто начал видеть мир по-другому, внутренние голоса замолкли, в ней я начал видеть гораздо большего, чем просто незнакомку.

— Тебя самого ничего не смутило? — Перебил его Мортрит.

— А что такого?

— Выпил, начал видеть по-другому. Всё ещё нет?!

Ламил непонимающе смотрел на Мортрита. Ни одной мысли о каком-то подвохе.

— Зелье! — Крикнул Мортрит. — Тебя напоили зельем.

— Не может такого быть! Я знаю, как они работают и могу точно сказать, нет!

— Его не переубедить… Но, если его напоили этим, то-о… Надо спросить у Вит’Мира — Думал Мортрит, немного отступая.

— Уже уходишь? Я даже не закончил рассказывать!

— Не волнуйся, скоро я вернусь и тогда ты расскажешь, как на самом деле было. — Мортрит сказал, намекая ему, но бард скорее всего ничего не понял.

Золотое небо сияло под присмотром засыпающего Солнца, освещая обезличенную толпу людей. Замешавшись в поток, как в реке, двинувшись в сторону так ждущей его таверне. Уже оказавшись внутри, Мортрит бегло обыскал столы харчевни в поисках знакомой женской личины, которой он так жаждет увидеть, но, как всегда, она не там, где он. За стойкой не было видно старого друга, лишь подойдя к ней гном вскочил из-под неё.

— Ого, какая красавица! — Сказал Вит’Мир, смотря на сову. — Впервые вижу такую, откуда она?

— Вот отсюда. — Мортрит показывал на метку, расположенную на руке.

— Так у тебя получилось, мой друг. Поздравляю! — Гном начал заливаться смехом, радуясь за успехи своего друга. Его эмоции были не наигранны, он и вправду был рад чужим успехам. — А я всё волновался кудашь ты пропал.

— Спасибо, Вит’Мир. Мне никто пока так не говорил.

— Твоей подруги Везрит, так здесь и не было, если ты её ищешь.

— Конечно, мне хотелось бы её найти, но сюда я пришёл не за этим. Я хочу знать больше о том зелье, что ты рассказывал.

— О-о, так ты решился? — Почесывая бороду, спросил Вит’Мир.