Солнце Калифорнии - Эмили Маккей

– Привет…

– Спи, – ответил ей Джек.

– Нет, – покачала она головой. – Я должна вернуться к себе до того, как встанет Тео. Он может испугаться, если не застанет меня, проснувшись. Он у меня ранняя пташка.

Сэс поднялась с постели и стала застенчиво одеваться, смущаясь пристального взгляда Джека.

– Ты рассчитывала улизнуть прежде, чем я проснусь, ведь так? – спросил он ее.

– Я бы осторожно поцеловала тебя спящего, милый, – игриво отозвалась она, но строго прибавила: – Не думаю, что было бы правильным начинать день с выяснения отношений, Джек.

– В каком это смысле?

– То, что произошло, это, скорее, следствие старых привычек, а отнюдь не здравый поступок взрослых разумных людей, – осторожно попыталась разъяснить свою точку зрения Сэс.

– И, насколько я понимаю, это был утешительный секс?

– Утешительный? – в недоумении переспросила его она.

– А чем же еще ты оправдываешь этот секс?

– К сожалению, я не знаю для него никаких оправданий, кроме старой доброй распущенности, – попыталась свести на шутку Сэс, присев на край постели возле Джека. – Ну, не устояла, сам знаешь, почему.

– Нет, не знаю! – упрямо проговорил он.

– Каких еще слов ты от меня добиваешься, Хадсон? – произнесла Шерил. – Все было чудесно, но незачем это повторять. Ты сам не хуже меня знаешь, что будущего у этих отношений нет. Ты не изменился ни на йоту. Тогда как я давно уже живу совершенно другой жизнью, и заботы у меня иные, чем три года назад.

– А сама-то ты насколько изменилась, учитывая, что вновь оказалась в моей постели? – напряженно спросил ее Джек.

– Возможно, не так существенно, как хотела бы. Но обстоятельства моей нынешней жизни заставляют меня иначе смотреть на этот опрометчивый поступок, нежели чем это было в наш первый раз, когда я имела глупость питать надежды, – терпеливо рассудила Сэс и попыталась встать, но Джек удержал ее за запястье. – Ну что еще? – утомленно вздохнула она.

– Ты и прежде очень гордилась своей честностью и откровенностью, но раньше так старательно не виляла. Что тебе мешает признать всю правду? – сурово потребовал он.

– Я готова признать, что самым значимым для меня является мой сын. Все прочее играет второстепенную или же совсем незначительную роль. Поверь, моя жизнь и без того достаточно сложна, чтобы я стала усугублять это положение заведомо бесперспективными отношениями с тобой или с кем бы то ни было другим.

– То есть, как принято говорить: ничего личного, – едко произнес Джек.

– Вот именно, – с улыбкой подтвердила Шерил.

– Сэс, если ты думаешь, будто отношения невозможно сочетать с материнством, это не так. С Тео я вполне могу поладить. Поверь мне. В этом смысле я никаких сложностей не предвижу, – заверил ее Джек.

– Одного часа, проведенного с ребенком в бассейне, еще недостаточно, – строго проговорила она.

– Но зато это хорошее начало, Сэс! – воскликнул он.

– Ну, и надолго ли тебя хватит? Наверное, ровно настолько, чтобы я и Тео успели к тебе привыкнуть или даже привязаться, после чего ты просто поставишь меня перед фактом, что все кончено… Как, собственно, это уже однажды было, – припомнила ему любовница.

– Похоже, ты помнишь только дурное. Мне же наш роман запомнился именно тем, как хорошо нам было вместе, – осторожно возразил ей Джек.

– Тогда почему же ты инициировал разрыв?

– Вспомни, как стремительно все происходило. Мы оба буквально были раскалены до красна. Эти безумные встречи, они поглощали всего меня. Следовало что-то решать. Я, откровенно говоря, испугался того, какой властью надо мной обладает желание видеть тебя, владеть тобой. Должно быть, я принял слишком поспешное и одностороннее, оттого неверное решение расстаться, о чем позже неоднократно сожалел, – посетовал он.

– Какое очаровательное признание, Хадсон. Еще слово, и ты разобьешь мне сердце, – саркастически рассмеялась Шерил. – Прости, не верю. Ты такой, какой есть. Ты был и всегда будешь сторонником легких отношений. А для этого семейные женщины категорически не годятся. А я женщина семейная. Найди себе юную прелестницу, не обремененную материнскими обязанностями, как, собственно, и любыми другими.

– Твое заблуждение в том, что ты убеждена, будто знаешь меня как облупленного. А это далеко не так, Сэс. Я тоже не топчусь на одном месте.

– Прости, но я бы сейчас не хотела развивать эту тему, а тем более спорить с тобой. Мне нужно идти. – Шерил решительно поднялась и направилась к двери, возле которой остановилась и, взявшись за ручку, обернулась, говоря: – Я не знаю тебя, ты прав. Но в отличие от событий трехлетней давности, когда ты был мне интересен и я стремилась тебя как можно лучше узнать, теперь этот предмет меня уже не так занимает. Прости… Быть может, это и есть та самая честность, которой ты от меня добивался. Тогда не обессудь. И пусть я в очередной раз повторюсь, но теперь, когда у меня есть сын, я не окунусь в подобную авантюру.

Сэс еще задержалась у выхода, но, решив, что все аргументы исчерпаны, тихо покинула комнату и закрыла за собой дверь.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Состояние Лилиан Кольбер требовало от Шерил полной самоотдачи и собранности. Теперь она уже не спорила с героиней своего сценария на теоретические темы, такие как жанровая принадлежность будущего фильма, способ подачи материала зрителю и прочие. Она лишь внимала и скрупулезно записывала за Лилиан ее мысли, а затем, покинув больничную палату и вернувшись в особняк, все творчески перерабатывала на страницах сценария, так как на следующий день следовало выдать Лилиан очередную порцию сцен задуманного киноромана.

Болезнь крестной полностью сместила в сознании Сэс акценты с художественной и смысловой составляющей создаваемого сценария на морально-этический пафос. Теперь все, что она делала как автор, было для Лилиан, ради Лилиан и во имя Лилиан.

Ближе к обеду, когда Сэс отложила свой блокнот, Лилиан протянула к ней тонкую руку и положила поверх ладони своей крестницы.

– Я умираю, Шерил, – твердо проговорила пожилая женщина. – Но я в своем уме и чувствую себя в состоянии еще немало в этой жизни сделать. Я вижу, ты спешишь с написанием сценария. Это правильно, дорогая. Даже не будучи больной, я всегда предпочитала стремительность неспешным раздумьям. Теперь же подавно. Не жалей меня. Мы будем работать столько, сколько нужно, чтобы как можно скорее запустить в производство этот фильм. Я еще надеюсь этот миг застать.

– Лилиан, вы понимаете, что ваши родные не одобрят, если я буду отнимать все ваше время… – осторожно начала крестница.

– Об этом не тревожься, дорогая моя. Предоставь это мне. А пока отправляйся к своему малышу. Ему ты нужна не меньше, чем мне. Но завтра, чуть свет, чтобы была у меня! – распорядилась властная дама.