Повести и рассказы - Владимир Мильчаков

В комнате были только Ахрос и Джура. Нурия не любила сидеть сложа руки и подрабатывала тем, что нянчила детей и мыла полы у соседей.

Джура говорил со слепой батрачкой обычным спокойным тоном. Но если б Ахрос могла видеть, она, безусловно, заметила бы, что батрак чем-то расстроен и даже встревожен. Он молча выслушал просьбу Ахрос и после минутного молчания ответил:

— Видишь ли, Ахрос, я и так собирался идти к Саттару. Сегодня… только хотел крышу поправить. Осень надвигается. Ну, да крыша не убежит. В нашем селении начинают твориться нехорошие дела. Вчера в мечети мулла выл, как бешеный. Хозяева толкуют между собой о священной войне. Надо, чтобы дядюшка Саттар скорее вернулся домой. Без него мы, как без головы.

— Значит, пойдешь? — обрадованно переспросила Ахрос. — Сегодня пойдешь?

— Сейчас пойду. Зайду, скажу матери, что ухожу на ночь, и отправлюсь. Знаешь что, Ахрос… — Джура явно был встревожен и одновременно смущен. Ахрос почувствовала это.

— Ты чего-то боишься, братец Джура? — забеспокоилась она. — Может, боязно ночью идти так далеко.

Джура невесело рассмеялся, но тотчас же смолк.

— Нет, Ахрос, дорогая, не этого я боюсь. Ты пошла бы сейчас к Розии-биби. Поживи у нее, пока мы не вернемся.

— А что мне будет? — беззаботно ответила Ахрос — Ну, побьет хозяин за то, что я против него иду, так что ж…

— Слушай меня, Ахрос, — решительно заявил Джура. — Я тебя очень прошу, иди в дом Саттара-кузнеца. Розия-биби не откажет.

— Ладно, — согласилась Ахрос. — Я у Тургунбая на сегодня уже все сделала. Ужин сварила. Пойду к Розии-биби, — и слепая девушка поднялась с пола, на котором они оба сидели.

— Подожди немного, — задержал ее Джура. — Я вперед выйду… Посмотрю.

— Ну, что ты… — запротестовала девушка.

Но Джуры уже не было в комнате. Быстрыми шагами он пересек дворик и вышел в пролом дувала — глинобитной стены, когда-то построенной его отцом вокруг крошечной батрацкой усадьбы. Вышел и сразу же остановился.

В бурьяне, росшем снаружи около дувала, кто-то прятался. Джура решительно шагнул в заросли и увидел двух братьев-байбачей, присевших за кустом курая.

Мгновение Джура смотрел на сидевших в засаде братьев. Смущенные и напуганные, они глядели на него, вытаращив глаза и растерянно ухмыляясь. Джура побелел от ярости. Увидев валявшийся в бурьяне увесистый камень, он схватил его и бросился на двух толстяков. Оба соглядатая кинулись наутек, ломая бурьян, спеша выскочить на дорогу. Тяжелый камень, пущенный сильной рукой Джуры, свистнул в воздухе и попал в спину Мансура-байбачи. Здоровенный парень со всего размаху ткнулся головой в землю, по тотчас вскочил и побежал дальше.

Проследив глазами за двумя фигурами, скрывающимися за деревьями шелковицы, Джура вышел из бурьяна и крикнул:

— Иди, Ахрос.

Девушка вышла.

— Что тут было? — встревоженно спросила она.

— Да ничего, — беззаботно ответил Джура. — Повадился чей-то осел ходить… Ну, я его… камнем. Ты, Ахрос, сейчас прямо к Розии-биби иди. Никуда не заходи. Прямо к ней. Ладно?

— Ладно, — согласилась девушка. — Иду.

Ахрос торопливо шагала по самой середине дороги, чутко прислушиваясь, не раздастся ли впереди стук копыт. Слабо зная этот край селения, девушка боялась свернуть на тропинку, идущую вдоль колеи. По ней пришлось бы идти значительно медленнее. А девушка спешила добраться до дома кузнеца. Тревога, звучавшая в голосе Джуры, передалась и Ахрос. Прислушиваясь, чтоб не наткнуться на какую-нибудь движущуюся ей навстречу упряжку, девушка вдруг услышала позади себя торопливые шаги. Кто-то ее догонял. «Наверное, Джура, — решила Ахрос, останавливаясь. — Забыл что-нибудь сказать». Но тут же сердце ее сжалось от страха. Это был не Джура. Теперь она ясно слышала, что за ней бежали двое.

Девушка, сама не зная чего, испугалась. Успокаивая себя тем, что днем почти в самом центре Ширин-Таша никто не посмеет сделать ей что-нибудь дурное, Ахрос продолжала идти. Она спешила выбраться на главную улицу.

— Эй ты, слепая развратница, постой, — донесся до нее задыхающийся мужской голос. — Стой, говорят тебе.

Ахрос вздрогнула, как будто кто-то ударил ее камнем в спину. «Почему они меня так называют, — испугалась девушка. — Что они делают? Это Мансур-байбача с кем-то. Что им от меня надо?»

Девушка побежала, спотыкаясь о выбоины дороги, чуть не падая, и в ужасе слышала, что шаги позади раздавались все ближе и ближе.

Наконец она свернула на главную улицу Ширин-Таша и сразу, точно с берега в воду, попала в шум и гам многих голосов.

Целая ватага ребятишек, увидев слепую батрачку, кинулись ей навстречу с криками: «Слепая! Слепая!! Ты куда ходила? Попляши, слепая дура, а то не выпустим!!!» На нее посыпались удары мелкими комками сухой земли. Маленькие мучители, дети ширинташских богатеев, наконец нашли свою жертву.

Дома с самого утра они слышали разговоры старших об Ахрос и Джуре и многое поняли.

Покрывая ребячий галдеж, на улице раздались крики запыхавшихся сынков старосты Данияра.

— А, развратница, убежать задумала!

— Чего ты сейчас делала со своим любовником?!

— Развратница!! Развратница!! — дико завопил хор мальчишек, подхвативших новое словечко. — Что ты делала, развратница!!

Кто-то больно ущипнул ее за плечо. Кто-то стукнул кулаком в бок. Большой комок сухой земли, брошенный Мансуром-байбачой, попал ей в голову. Девушка зашаталась и упала на четвереньки. На нее сразу же посыпались удары.

Ахрос, зная, что помощи ждать не от кого, решила, что это конец, что сейчас она будет убита.

— Господи! Аллах всемогущий!! Что они делают?! За что?! — испуганно, прерывающимся шепотом твердила она, пытаясь встать на ноги. Каким-то невероятным усилием воли ей это удалось, и она кинулась бежать, преследуемая криками, свистом, бранью.

К счастью, на дороге не нашлось ни одного камня, и на Ахрос сыпались только комки сухой глины.

В диком ужасе девушка кидалась из стороны в сторону. Ахрос бежала теперь без дороги, по зарослям бурьяна и репейникам. Сухие колючки впивались в босые ноги, но девушка не замечала этого. Спотыкаясь, падая и снова поднимаясь, она под градом летящих на нее комьев сухой земли судорожно шептала:

— Аллах! Всемилостивый аллах! За что меня так мучают. Аллах! Ты добрый, пошли мне скорее смерть! Пошли смерть!

Вдруг девушка с размаху ударилась о какую-то стену. Поняв, что бежать больше некуда, она повернулась лицом к своим преследователям и замерла, ожидая новых ударов. Ее бледное лицо было обращено в ту сторону, откуда слышались крики. Девушка ждала смерти.

Но в этот момент кто-то рядом с Ахрос открыл калитку. Шум и улюлюканье сразу затихли. Слепая, перебирая по стене руками, медленно начала продвигаться к калитке.

«Где я? Куда попала? Чей это двор?» — метались мысли в голове Ахрос. Но вот руки ее нащупали широкое деревянное полотнище, покрытое затейливой резьбой, и у Ахрос подогнулись колени. В изнеможении девушка прижалась головой к воротам. Она узнала эти ворота. Потеряв направление, Ахрос прибежала не к Розии-биби, а к дому Тургунбая. Медленно прошла она в растворенную калитку и, сделав по двору два-три неверных шага, тяжело упала на сухую землю.

Тургунбай, заслышав вопли и улюлюканье на улице, сразу догадался об их причине.

«Началось, — подумал он. — Всемогущий аллах вершит свой праведный суд».

Тургунбаю живо представилось, как сейчас недалеко от его ворот толпа, охваченная праведным гневом, побивает камнями слепую батрачку и строптивого батрака. Но, отворив калитку, Тургунбай увидел не то, что ожидал. Толпы не было. Было всего десятка два сорванцов мальчишек и двое сыновей старшины Данияра. И преступников было не двое, а только одна Ахрос. «Нет, это еще не сам суд, — подумал Тургунбай. — Это еще только начало». Он посмотрел на Ахрос и дал ей войти в калитку.

Заперев ворота, Тургунбай приказал Баймураду:

— Оттащи ее в амбар, а потом сходи за Джурой. Скоро в мечеть пора. Пусть быстрее идет.

Однако Баймурад вернулся один.

— Хозяин, Джуры нет нигде. Мать его говорит, что он совсем ушел из Ширин-Таша. Будто бы не скоро вернется.

Тургунбай нахмурился. Исчезновение батрака испугало его. Куда и зачем ушел Джура? Разве батрак имел право вот так просто взять и уйти по каким-то своим делам, не спросив разрешения хозяина. Тургунбай понял, что уход батрака не случаен.

— Куда и зачем отправился этот сын греха? — встревоженно проговорил Тургунбай.

— Хозяин, — вкрадчиво подсказал Баймурад. — Ведь слепая развратница только что пришла от него. Она знает.

— Правильно, — одобрительно кивнул Тургунбай и направился к амбару. — А ты куда? — остановил он шагнувшего было за ним Баймурада. — Без тебя справлюсь.

Ахрос лежала в амбаре на полу в том положении, в каком упала, брошенная сюда Баймурадом. Тургунбай с минуту презрительно смотрел на нее, затем, подойдя к двери амбара, крикнул: