До последнего вздоха - Евгения Горская

– Как интересовалась? – не поняла Даша, подавая свекрови чашку.

– Говорила, что работаешь ты хорошо. – Наталья Вениаминовна опять вытерла глаза. – Она про работу много рассказывала. Ничего у нее не было, кроме работы.

– У нее был Вячеслав Аркадьевич, – напомнила Даша.

– Да. Но это только в последнее время.

– Наталья Вениаминовна, может, вам валерьянки накапать? – Свекровь не переставала плакать, Даша припомнила, что в холодильнике давно стоит флакон с валерьянкой.

– Нет. – Свекровь покачала головой. – Это не поможет. С вашей работы народу много было. А соседей всего несколько человек.

– Бабушка Митрофанова была.

– Да, – равнодушно подтвердила Наталья Вениаминовна. – Знаешь, так неприятно, мы уже в автобус садились, и Митрофанова начала говорить, что убийцу нужно наказать. Как будто все остальные этого не понимают. Можно подумать, что они с Ирой всю жизнь дружили. Устроила представление. Вроде ничего особого не сказала, а так неприятно.

– Не обращайте внимания.

– Стараюсь. – Наталья Вениаминовна допила чай, встала, налила себе еще чашку. – А директор у вас приятный очень. И жена у него хорошая.

– Я ее не видела никогда.

– Очень приятная. Скромная, отзывчивая. Пухленькая такая, волосы кудрявые. Она от Ксении с теткой не отходила.

Пискнул свекровин телефон – пришла смс от службы такси, что машина подана, женщина засобиралась. Даша заперла за ней дверь и стала ждать звонка от Дениса.

Узнать его старуха не могла. Хотя когда заговорила у автобуса, он почти решил, что узнала, даже подобрался весь. Узнать не могла, а занервничать заставила.

Он сто раз повторял себе, что знакомого ночью при свете фонаря трудно узнать, а постороннего абсолютно невозможно. Жаль только, что тревога от этих объяснений не проходила. К тому же кто ее знает, бабку, может, у нее исключительная память на лица?

Не могла старуха его узнать при свете фонаря, в который раз повторил он себе, уже понимая, что решение принято.

Он выскользнул из квартиры, тихо прикрыв дверь. Прошел по ночной Москве несколько кварталов, вызвал по телефону такси, посмотрев на адресную табличку ближайшего дома. Дождался машины, прогуливаясь неподалеку.

До дома бабки не доехал, тоже вышел за пару кварталов. Если бы бабки у подъезда не оказалось, он, скорее всего, попытку повторять бы не стал, но старуха опять стояла в кустах, раскладывая по пластмассовым тарелочкам какую-то дрянь.

Он достал из сумки кастет, который когда-то в юности купил за приличные деньги и которым ни разу в жизни не пришлось воспользоваться, постоял, наблюдая за бабкой сквозь листья какого-то кустарника, удачно отделяющего его от жертвы.

Ближайший фонарь освещал улицу хорошо, если бабка страдает дальнозоркостью, что в ее годы обычное дело, вполне могла его опознать на похоронах.

Ему страшно не хотелось делать того, что он делал. Он шагнул вперед, с негромким стуком ударил в поворачивающуюся голову. Ударил еще раз, когда бабка уже упала. Потратил время, пытаясь прощупать пульс. Пульса не было.

Сунул окровавленный кастет в заготовленный целлофановый пакет, пакет пихнул в сумку. Уже знакомым путем обошел дом, не спеша зашагал по пустым улицам.

Правильно было бы подняться в бабкину квартиру, забрать какую-нибудь дешевую ювелирку, сымитировав ограбление, но это оказалось выше его сил. Да и номера квартиры он не знал.

Проехала полицейская машина. Он мужественно не ускорил шага, не отступил в тень.

Показалась набережная Яузы. Одинокая парочка целовалась на Горбатом мосту. Он миновал парочку, оглянулся, достал из сумки пакет, бросил кастет в грязную воду.

Позвонил в другую службу такси, подождал машину, благополучно доехал почти до дома.

Подошел к своему подъезду и поднялся в квартиру.

Дашу разбудил телефонный звонок. По городскому телефону звонили редко, и класть трубку рядом с кроватью не приходило в голову ни ей, ни Денису. Даша полежала, надеясь, что звонки прекратятся, но телефон продолжал трезвонить. Пришлось подняться, плестись к аппарату.

– Да, – зло сказала Даша, уверенная, что звонок от какой-нибудь фирмы, предлагающей что-нибудь совершенно ненужное. По выходным такие звонки особенно донимали.

– Даш, привет, ты спишь, что ли? – спросил голос, который она узнала не сразу.

– Привет, Гоша, – вздохнула Даша. – Не спится?

– Тебе сейчас тоже не будет спаться, – пообещал сосед. – Митрофанову-то кокнули.

– Что? – не поняла Даша.

– Кокнули Митрофанову-то. Убили в смысле.

– Откуда ты знаешь? – Даша поудобнее перехватила трубку. – Ты не сочиняешь?

– Не сочиняю. Выйди из подъезда, там ментов полно. Ее ночью убили. А утром собачники обнаружили. К нам соседка из того дома приходила, это она Митрофанову нашла. Мертвую. И полицию вызвала. А мама ей капли какие-то давала.

«Тем домом» назывался дом напротив. Гулять с собаками в районе было, в общем-то, негде, и собачники водили своих четвероногих друзей вдоль домов, пуская их на газоны. У подъезда Митрофановой собак, как правило, брали на поводок, опасаясь не столько за кошек, сколько за своих питомцев. Кошки себя в обиду не давали.

– Вот ты не верила, а Митрофанова вчера на похоронах точно убийцу узнала. Знаешь, – додумался Гоша, – она его шантажировать стала, и он ее убил. Точно.

– Не придумывай, – пресекла домыслы Даша. – Так только в книжках бывает, а в жизни обычно спьяну убивают или из-за денег.

– Ну конечно! – не согласился сосед. – Не убивали, не убивали, а потом взяли и убили!

– Все когда-нибудь случается в первый раз, – вздохнула Даша. – А как ее убили, не знаешь?

– Знаю. По голове тюкнули.

– Кто же теперь кошек-то кормить будет?

– Мама тоже из-за этого переживает. Сказала, что сама будет кормить. И я буду, а куда деваться? Они же привыкли тут кормиться.

– Ладно, Гоша, спасибо за информацию, – поблагодарила Даша, положила трубку и отправилась варить кофе.

Звонить свекрови было рано, до девяти оставалось больше получаса, но Даша не вытерпела, позвонила.

– Наталья Вениаминовна, извините, что так рано… – залепетала она.

– Ну что ты, Дашенька! – перебила свекровь. – Мы давно встали.

– Помните, вы вчера рассказывали, как бабушка Митрофанова что-то такое на похоронах говорила… – Гоша выдумывает чушь, а она, взрослая женщина, тоже эту чушь допускает. Кошмар.

– Ну… Она сказала, что убийцу нужно наказать. Или что-то в этом роде. Противная старуха. А что?

– Ее убили ночью. – Даша подумала, что информация все-таки из сомнительного источника, и уточнила: – Мне Гоша сказал.

– Какой Гоша? – не поняла свекровь.

– Из четвертого подъезда. Мальчик.

– А, Гоша… Хороший мальчик. Его родители вчера на похоронах тоже были. Так что Гоша сказал?

– Что Митрофанову убили. Около дома. Собачница, которая труп нашла, к Гошиной маме утром приходила, и та ее каплями отпаивала.

– Господи, какой кошмар! – наконец-то поняла Наталья Вениаминовна ужас произошедшего и сделала неожиданный вывод: – Пока Денис не приедет, Петр Николаевич будет встречать тебя с работы.

– Что вы, Наталья Вениаминовна! – опешила Даша. – С какой стати?

– С такой, что мне так спокойнее.

– Это исключено, – твердо сказала Даша и запоздало вспомнила, что свекор болен. – Как он себя чувствует?

– Чтобы тебя с работы встретить, нормально он себя чувствует!

– Наталья Вениаминовна, перестаньте. Ну что за глупость!

– Пусть глупость, но я не хочу, чтобы ты болталась одна по вечерам. Ужас, на улицу страшно выйти. Заполонили Москву неизвестно кто… Или возьми за свой счет и поезжай к родителям на дачу. Я недавно с твоей мамой разговаривала, она говорит, там так хорошо. А мы тебе простой в работе оплатим.

– Перестаньте, Наталья Вениаминовна, – твердо пресекла Даша. – Я вам обещаю, что никуда по вечерам ходить не буду. Лучше еще расскажите, что там произошло, на похоронах.

– Подожди, – догадалась свекровь. – Ты думаешь, бабуля знала, кто киллер, и из-за этого ее убили? Глупости, Дашенька! Ничего такого на похоронах не было. Да она и не сказала ничего особенного, просто выглядело это все как-то неуместно. А может быть, просто мне так показалось, я старуху почему-то не любила. Хотя, если честно, ничего плохого она мне не сделала, – покаялась свекровь. – Как ее убили, кстати?

– Ударили по голове.

– Наркоман или сумасшедший, – резюмировала Наталья Вениаминовна. – Может, все-таки поедешь на дачу?

– Нет. Не поеду. А почему вы ее не любили?

Свекровь была по-настоящему доброй, независтливой и к людям относилась с большим участием. Это Даша знала точно.

– Сама не знаю, – задумалась Наталья Вениаминовна. – Какая-то она была… странная. Как будто не в себе немного. Знаешь, отец у нее был не то академик какой-то, не то замминистра, а она всю жизнь выглядела как побирушка. И всю жизнь казалась старой. Когда я маленькая была, она же была молодой женщиной, моложе моей мамы, а уже тогда казалась бабкой.