Сказки о сотворении мира - Ирина Ванка

— Что вам угодно? — спросил монах.

Артур сопоставил в памяти его образ с образом огромного засранца, завлекшего Жоржа в монастырь, но к определенному выводу не пришел. Он впервые видел лицо монаха.

— Слышишь, мужик! Спустись на минуту, — попросил Артур. — Ну… Слезь, поговорить надо.

Монах усмехнулся. Лицо скрыла тень. Его черты превратились в серое пятно против света вечернего Солнца.

— Вы жили в монастыре до того, как он был разрушен? — спросил Натан.

— Этот жил, — подсказал Артур. — Кажется, это тот самый…

— Вы проводили раскопки? Можно узнать, для чего?

— Нет, — прозвучал голос сверху. — Нельзя.

— Он издевается, — пояснил Деев.

— Вероятно, это древний монастырь, — предположил Натан, разглядывая наглое существо на лесах, — у вас есть разрешение копать здесь?

— Нет, — ответил наглец, — это не монастырь.

— Натан Валерьяныч, да он брешет, как пляшет, — не сдержался Артур.

— Неважно, — продолжил Боровский, — для раскопок памятника архитектуры должно быть разрешение соответствующей организации.

— Нет, — ответил монах, — не должно.

— Его тут не было целый год, Натан Валерьяныч! Целый год им дела не было до руин. Я сейчас полицию вызову!

— Не спорьте с ним, Артур. Возможно, это частное владение…

— Правильно, это мое владение, — согласился Деев. — Я купил землю вместе с хутором пасечника. От горы до кладбища — все мое! Пусть валит отсюда.

— Подождите, дайте мне разобраться.

— Вы что, не видите? Он же не хочет разбираться, он сразу по морде хочет… Слышишь, мужик, если ты по-русски понимаешь, так отвечай, когда тебя спрашивают.

— Я ответил тебе, Человек, — напомнил монах, — это не монастырь и не памятник. Раскопки здесь не ведутся.

— Вы что-то ищите? — спросил Натан.

Монах присел на лестницу, чтобы приблизиться к собеседнику, и Боровский с Артуром отпрянули.

— Священный Греаль, — ответил странный тип. — Год назад он был здесь потерян. Я подрядил рабочих отнести камни и просеять грунт. Если вы пришли помочь, ваша миссия вознаградится. Трудно смириться с мыслью, что реликвия покинула нас навсегда, — произнес он и стал похож на проповедника, который задумался так глубоко, что позабыл текст молитвы.

— Вы хотели сказать, Грааль? — уточнил Натан. — Священный Грааль? Здесь? В этом месте?

— Ну, если ты знаешь лучше меня… — улыбнулся монах.

— Видите? Он хамит! — сказал Артур, натягивая на плечи рюкзак. — Идемте отсюда!

— Погодите, Артур.

— Идемте, Натан Валерьяныч, я устрою вас на хуторе, а завтра он у меня спляшет… Вот увидите. Когда я приведу сюда полицейских, он будет плясать сиртаки до самого поселка. Идемте, не обращайте внимания. Пусть копает! Пусть накопает себе срок… лет десять, за хулиганство в частных угодьях! Я закон знаю, идемте!

Артур не шутил. Его дом действительно стоял у кладбища. Окруженный сараями и обломком забора, он назывался громким словом «хутор», но не имел на крыше половины черепицы. Половина окон была заколочена, ветер свистел в щелях, раскачивал паутину, в стене зияла обугленная дыра.

— Да задарма мне достался, — сообщил Артур, заталкивая дрова в печь, — обменял в конторе на Зубовский компьютер. Этот дом за бесплатно никто не хотел. Я же говорю, аномалия она во всем аномальна, и в ценах тоже! Что, нравится?

— Что вам сказать… — вздохнул Натан, устраиваясь на скрипучей кровати. Над ним в потолке чернела еще одна дырка, круглая, словно очерченная циркулем, даже сажа на ее краях была ровной и гладкой. Сквозь дырку была видна чердачная комната и кусочек неба. — Что за вентиляция у вас в потолке? — поинтересовался профессор.

— Какая вентиляция? — удивился Артур. — Это шаровая молния по комнате летала, а я в нее сапогами кидался.

— Что вы говорите? — не поверил Натан. — Шаровая молния… Такое редкое явление природы.

— У вас, может, редкое, а у меня очень даже густое.

Тело Натана Валерьяновича немело от усталости, веки тяжелели. Он лечь не успел, как очутился дома, у колыбели Марии Натановны… получил задание от Розалии Львовны сходить в магазин и список покупок. Достал из кармана бумажник, ключ от машины…

— Что такое Грабаль? — спросил вдруг Артур.

— Что вы сказали? — очнулся Боровский. — Грааль?..

— Ну, да! Это тот агрегат, который мы собирались искать?

— Наверно монах имел в виду чашу Грааля. Древняя христианская реликвия. Ложитесь, Артур.

— Чаша?

— Возможно, мы неправильно его поняли. Он сказал: «Священный Греаль»? Этого глупо. Такого не может быть.

— Почему?

Как всякий образованный человек, Боровский изучал историю христианства. И как всякий уважающий себя ученый, не мог похвастать достаточным знанием темы. Тем более в состоянии полусна. Он не был способен извлечь из памяти нужную информацию. В этот раз он отключился надолго. Деев не дождался объяснений, так же как Розалия Львовна не дождалась мужа из магазина с покупками. Натан проснулся, когда солнечный луч, пробившись сквозь пыльное стекло, добрался до его подушки.

Профессор открыл глаза и увидел Артура, который брился над тазом. В таз летели ошметки бороды. Поцарапанная бритвой лысина молодого человека была измазана пеной. Деев пел и приплясывал, стараясь уловить свой лик в осколке зеркала, укрепленном на крышке умывальника. Он вел себя так, словно говорился к новой жизни.

«Что я здесь делаю? — подумал Натан. — Какого черта, я, разумный человек, позволил себя завлечь в этот страшный дом? Какое помутнение на меня нашло? Разве в здравом уме я бы пришел сюда, чтобы увидеть все это?» Натан взял себя в руки и проанализировал ситуацию. С тех пор как он принял в своем кабинете незнакомца по фамилии Деев, не произошло ничего… ровным счетом ничего, противоречащего здравому смыслу. Ту чушь, что он прочел на журнальных листах, мог написать любой неглупый студент, хорошо знакомый с его физической концепцией времени. В лаборатории мог дежурить свой человек и соответственно подделать результат анализа. Диану Анатольевну мог обвести вокруг пальца даже первокурсник. А может Диана в сговоре с руководством института, которое давно насторожено фривольными теориями физика? Слишком быстро она согласилась подменить профессора, поразительно легко ректор подписал заявление на отпуск. А все, что произошло в этой несчастной Слупице, вместо научного эксперимента, было похоже на представление с подставными лицами и сменными декорациями, тщательно подготовленными к его приезду. Натан поклялся, что забудет обо всем, как только переступит порог родного дома.