Крест толкователей - Вадим Панов

Машина дернулась. Каратаев резко перешел на пониженную передачу.

— Ни в коем случае. — резко ответил он. — Ты что, с ума сошла?

Над входом в парикмахерскую висела вывеска «Улыбка фортуны». Такое название подходило бы больше для казино или для кабинета дантиста, и какое отношение имела фортуна к стрижке волос, было не совсем понятно. Однако внутри салона все сверкало по высшему разряду — кондиционер, прекрасные зеркала, кресла с электроприводами и даже автомат с бесплатным кофе для клиентов. Из динамиков, висевших во всех четырех углах зала, доносился «марш тореадора». Пять кресел были пусты в этот утренний час, а в шестом полулежал носом кверху человек, щеки которого были густо покрыты мыльной пеной.

Рядом с ним, сверкая опасной бритвой, делал виртуозные пассы руками парикмахер Саша. Это был настоящий мачо, уши и ноздри которого украшал обильный пирсинг. Густой конский хвост Саши лежал на спине, безрукавка открывала мускулистые руки с выбритыми подмышками, на запястьях которых позвякивали многочисленные дутые браслеты. На Саше были кожаные штаны в обтяжку и кокетливый передник с десятком карманчиков, из которых выглядывали в разные стороны разнообразные ножницы, расчески и помазки.

Клиент под его виртуозными руками блаженно расслаблялся, и поначалу, под слоем пены, лица его было совсем не разобрать. Но когда движения бритвы приоткрыли большую часть сиреневых щек, стало ясно, что под пеной скрывался судмедэксперт Сабуров.

Внезапно медик открыл один глаз, приподнял голову и оценивающе посмотрел на свое отражение в зеркале.

— В носу не забудь, — сказал он. — Не видишь, торчит?

— Непременно, Виктор Михалыч, — ответил Саша. — Торчит.

Он положил на лоб Сабурова два пальца и мягко прижал его голову затылком к подголовнику.

В руках его сверкнули маленькие звонкие ножницы, которыми он щелкнул несколько раз, выстригая волосы из ноздрей судмедэксперта.

Сабуров добавил:

— И брови, брови… А то уж как у Брежнева… Да из ушей убери. Так и лезет все наружу, уже устал.

Парикмахер сказал:

— Будет сделано, Виктор Михалыч. Вы правильно подметили — детали мелкие, но очень существенные для облика настоящего мужчины.

В его руках появились ножницы уже другого формата. Теперь они запорхали у бровей Сабурова, а затем сместились к ушам.

Когда бритье и стрижка подошли к концу, Сабуров встал и направился к зоне ожидания. Снял с вешалки шляпу и надел ее на голову. На судмедэксперте был прекрасный костюм, из петлицы которого торчала небольшая пунцовая роза. Сабуров окинул взглядом свое отражение в полный рост и крякнул. Судя по тембру возгласа, который он издал, изъянов в своем посвежевшем облике он не нашел никаких.

Парикмахер Саша стоял перед ним, как на плацу, вытянувшись по струнке.

Сабуров достал из кармана сложенный американский банкнот и сунул его в один из карманов передника, двумя пальцами, куда-то в район паха. Молодой человек запоздало прикрылся ладонями, покраснел и жеманно повел коленями, как школьница, которой попытались влезть под юбку.

— О-о-о, Виктор Михалыч, о-о! — сказал он с придыханием. — Да вы меня уже совсем избаловали! Так нельзя!..

— Работай, Саша, — строго сказал Сабуров, не поддавшись незамысловатому флирту. — Когда-нибудь и из тебя труд сделает человека.

Парикмахер метнулся в сторону. Он подхватил с дивана для клиентов прекрасный букет роз и подарочную коробку, перевязанную атласным бантом. Очевидно, судмедэксперт оставил тут эти предметы еще в начале визита.

Сабуров принял букет и коробку в обе руки. Парикмахер распахнул перед ним дверь, и судмедэксперт с достоинством вышел вон.

Перед входом в парикмахерскую стоял новенький красный кабриолет с откинутым верхом. На лобовом стекле красовался транзитный номер.

Выйдя из дверей, Сабуров направился к кабриолету. Он положил на пассажирское сиденье букет и коробку, обошел машину спереди, открыл дверь и с наслаждением опустился на кожаное сиденье.

Судмедэксперт прикрыл глаза и с удовольствие вдохнул утренний воздух. Затем положил руку на рычаг автоматической коробки и передвинул его. На мгновение вспыхнули сигналы заднего хода.

В этот момент раздался истошный визг тормозов. Машину Сабурова сзади, почти бампер в бампер, заблокировала белая «шестерка». Вперед было не дать никак — движение перекрывал высокий тротуарный бордюр.

Сабуров с каменным лицом обернулся, затем отстегнул ремень и медленно вышел из машины.

У раскрытой водительской двери «шестерки» стоял Ракитин. Рука его, согнутая в локте, лежала на крыше автомобиля. Усмехаясь, Ракитин смотрел на судмедэксперта.

Сабуров подошел к нему вплотную, поджал губы и сухо приподнял шляпу.

— Глеб Андреич, вы ли это? — сказал он. — И кто ж учил вас так парковаться?

Лицо Ракитина сделалось серьезным.

— Виктор Михалыч, всего пару вопросов, — сказал он. — После этого я поставлю машину как надо. И мы разъедемся каждый по своим делам.

На другой стороне улицы начинался сквер. Вход в него охранял бронзовый Ильич, указывающий на парикмахерскую раскрытой ладонью. На темени памятника сидела ворона, которая одним глазом настороженно следила за судмедэкспертом и капитаном. За спиною Ильича было несколько скамеек, сразу же за которыми вставали кусты уже отцветшей сирени. В глубине сквера стояли многолетние липы с необъятными стволами. Под одним из них сопела, как во время случки, дворняга. Она с хрустом грызла голую кость, придерживая ее лапой. Далее опять шли кусты, которые обозначали противоположную границу сквера, а уже за ними — лежала параллельная улица.

У самого тротуара той улицы стояла машина Каратаева. К стеклу пассажирской двери, изнутри, на присоске, было прилажено странное устройство. Небольшим раструбом оно смотрело не на сквер, а сквозь него. На то, что было за ним. На соседнюю улицу, скрытую кустами и деревьями. А именно, — на двух мужчин, разговаривающих перед входом в парикмахерскую.

Каратаев по-прежнему сидел за рулем. Дементьева была рядом, на пассажирском сиденье. Каратаев держался за наушник, не спуская глаз с экрана ноутбука, который располагался на коленях Юлии Николаевны. На мониторе жили своей жизнью три странных инфракрасных существа. Одно, на переднем плане, было, по-видимому, собакой, грызущей кость. Другой силуэт стоял в позе Ракитина, опершегося на крышу своей машины. И, наконец, третья фигура принадлежала явно судмедэксперту Сабурову. Она сделала движение, будто приподнимая шляпу с головы, хотя самой шляпы на мониторе видно не было.

Юлия Николаевна быстро пробежала пальцами по клавиатуре и сказала:

— Расширяю канал…

Каратаев молча кивнул. В наушнике его раздался щелчок, потом треск, после чего он услышал голос Ракитина, который транслировался с небольшими помехами:

— …пару вопросов. После этого я поставлю машину как надо. И мы разъедемся каждый по своим делам.

Сабуров и Ракитин стояли друг напротив друга. Шляпа опять заняла место на голове судмедэксперта. Прекрасное настроение, с которым он выходил из дверей парикмахерской, начисто исчезло. Теперь Сабуров был возмущен.

— Да что вы себе позволяете, а? — говорил он, сверля Ракитина взглядом. — Вскрытие проводил лично я, и заключение мое вы, скорее всего, уже прочитали! У меня выходной, Глеб Андреич, ясно?..

Ракитин холодно смотрел на судмедэксперта.

— Не ясно. Почему в такой спешке? Почему гроб был закрыт и покойника никто не видел?

Сабуров резонно защищался:

— А почему, скажите мне, он должен быть открыт? Родственников у него нет, вот и оформили все в морге. Целовать вашего лейтенанта взасос ведь никто не собирался, верно?

Ракитин посмотрел Сабурову в глаза и вдруг поправил в его петлице розу.

— Виктор Михалыч, не осложняйте момент, — сказал он. — Подумайте. Еще не поздно дать этому делу задний ход. Ответьте, кто был в гробу на самом деле?

Сабуров едва не задохнулся.

— Да как вы… Вы что, товарищ капитан? Вы отдаете себе отчет в том, что говорите? Кто был в гробу?.. В гробу был лейтенант Лунин, понятно?..

Ракитин упрямо произнес:

— Если б его не сожгли, я этого бы так не оставил. Стал бы добиваться эксгумации.

Сабуров захохотал:

— Да кто ж бы вам это разрешил, а? На это нужны веские причины, товарищ капитан. Слышите — веские! А у вас, кроме, пардон, кукиша в кармане, ничего нет. — Судмедэксперт поправил розу, сдвинутую Ракитиным, и положил на капот «шестерки» ладонь: — Отгоните машину, немедленно! Иначе я вызываю ГАИ!..

Ракитин вздохнул, хлопнул дверью и сел за руль. Сабуров снял с капота руку.

Ракитин заработал предплечьем, опуская стекло.

— Как угодно, Виктор Михалыч, — сказал он уже из салона. — Только еще один вопрос… Последний.