Ведь я еще жива - Татьяна Гармаш-Роффе

Вот почему я пошла изучать социологию и психологию, и вот почему я решила подрабатывать в прелестном ресторанчике, где играют каждый вечер джаз. Ресторанчик этот стал прибежищем начинающих предпринимателей, именно за ними, начинающими, я хотела понаблюдать. Надеялась увидеть своими глазами, как что-то в определенный момент ломается внутри их, как деньги завоевывают постепенно пространство души… И рассчитывала, что наблюдения за завсегдатаями ресторана «Регтайм» мне в этом помогут. К тому же работа в ресторане «прикрывала» меня от вопросов однокурсников, на что я живу. Ведь, глядя на маму, я давно дала себе зарок, что мои поклонники не узнают о том, что я богатая невеста, пока я не сочту возможным преподнести сей сюрприз моему избраннику…

А потом в мой ресторан пришел Игорь. И я была необыкновенно счастлива два месяца и одну неделю.

А потом…

…Игорь всегда после наших свиданий отправлял меня домой на такси. Он рвался меня провожать, но я сумела его убедить, что это лишнее. Конечно, я заботилась о том, чтобы он не тратил слишком много денег, – ведь ему пришлось бы и самому возвращаться на такси, метро обычно бывало уже закрыто, когда мы расставались… Но главная причина была не в этом. Дело в том, что, как только мы отъезжали на приличное расстояние, я называла шоферу другой адрес, в центре Москвы, а вовсе не на шоссе Энтузиастов. Тот, по которому располагалась моя квартира. О чем не знал Игорь.

По правде говоря, мне эта игра поднадоела. Может, это и легкомысленно решить через два месяца знакомства, что ты уже хорошо знаешь человека, но мне казалось – Игоря я чувствую до глубины его души. И что в нем нет ничего от тех «жуков», которые окучивали когда-то мою маму, и что мое финансовое положение ровным счетом ничего не изменит в его отношении ко мне. Я даже решила, что скажу ему правду в свой день рождения, – а он у меня скоро, в мае…

Но что-то непонятное произошло в наш последний вечер. Как всегда, я вышла из такси около своего подъезда. Нашарила ключи в сумочке и направилась к дверям.

И вдруг какая-то сила меня подхватила, оторвала от земли, и на мою голову, на лицо, свалилось что-то пыльное, колючее, вонючее, как старое, толстое, заскорузлое от грязи одеяло. В одну секунду я оказалась ничком на заднем сиденье какой-то машины – слепая и немая, задыхающаяся под этим одеялом. Она тронулась, а в это время кто-то обматывал меня веревками…

Их с меня сняли только перед дверью в подвал. Где подвал, в каком месте, в каком доме – я не представляла. Ослепленная светом, я лишь моргала, когда меня впихнули в эту дверь, которая тут же закрылась за мной…

В этом подвале я провела больше недели – уже потеряла счет дням, – не зная, зачем я тут и почему. Хотя догадаться было нетрудно: маму наверняка решили ограбить, запросив за меня выкуп. Тем более что один раз меня возили на встречу с ней – показать, как я поняла.

И увезли обратно, в подвал.

Того парня, который приносил мне еду, я каждый день спрашивала, что будет со мной. И каждый день он отвечал, что меня отпустят.

Я верила. Со мной обращались неплохо, вполне вежливо, в чем я видела залог того, что им не нужна моя жизнь. Им нужны только деньги, и мама их заплатит, без всякого сомнения, – и меня отпустят!

Но вышла я из подвала лишь затем, чтобы очутиться в холодильнике морга…

Вот и вся моя жизнь, такая короткая.

Потому что сегодня я умру…

Часть II

I

Прежде чем отправиться наблюдать за матерью Кристины, детектив позвонил на Петровку. Первым делом следовало выяснить, не замешана ли Анастасия Марковна Тышкевич, хотя бы косвенно, в каких-то криминальных делах. Не похоже, судя по рассказу Игоря, но как знать! Одинокую женщину с состоянием могли втянуть в аферу обманом, незаметно для нее самой… А теперь, может статься, за ней долг. Вот дочь и похитили, чтобы нажать на должницу… Чем не вариант?

Ответ ему пообещали через часик-другой, и Кис вышел из дома незамедлительно. В том, что Кристину похитили, он не сомневался. И походы ее матери в банк, и избиение Игоря – все наводило на эту мысль. И разумеется, похитили ее ради денег, выкупа или долга, – времена наивных версий вроде «Кавказской пленницы» канули в прошлое безвозвратно. Невест теперь не крадут, теперь их покупают.

Если же Анастасия Тышкевич никогда не была втянута в обороты «грязного» капитала, – размышлял детектив за рулем, – то все неимоверно усложняется. Она свое состояние выиграла в лото, и никто за ней не стоит, никакие «крыши», никакие силовики – легкая добыча для криминала. Как-то на нее вышли, возможно случайно, или какой «доброхот» навел, – ищи-свищи теперь, кто!

Для Кристины на самом деле в данном положении оказалось бы куда лучше, если бы Петровка обнаружила связь ее матери с криминалом. Хоть знали бы менты, с чего начать!

Но пока еще ни часик не истек, ни другой, придется ждать.

Одно ясно: деньги Анастасия Марковна уже передала вымогателям. Игоря избили именно поэтому: увидев, что он следует неотступно, вымогатели избавились от него перед решающим актом – актом передачи требуемой суммы. Не зря же Анастасия Марковна в банк ходила в те два дня, в которые Игорь за ней следил, – а до этого сколько раз? Снять крупную сумму непросто, нужно ее заказывать заранее – или переводить, если счет за границей…

Что в результате стало с девушкой, Алексей гадать не хотел. Весьма вероятно, что ее уже нет в живых, – истории с похищением слишком часто заканчивались именно так. Но случались и относительно благополучные развязки, особенно в последние годы, когда криминал стал вести себя чуть поскромнее, потише.

Кис не относил это явление за счет благих намерений государства Российского бороться с коррупцией и криминалом. Скорее, полагал он, убийство человеческой природе противоестественно, – если, конечно, природа конкретного человеческого экземпляра не мутировала окончательно. Посему легкость, с которой шли на это в лихие девяностые, объяснялась отчасти коллективным гипнозом. Тем самым, с которым один подросток смотрит на другого и говорит себе самую нелепую вещь на свете: «Раз он делает, значит, и мне можно, и я могу!»

Меж тем лихие парни лихих годов выросли. Обзавелись капиталом, раздобрели. Стали «уважаемыми» бизнесменами, полезли в политику, на трибуны, с которых принялись разглагольствовать о нравственности и судьбах народа… И семьями обзавелись, детей народили. А дитятко – оно имеет свойство делать родительскую душу, даже сильно замозоленную, чуток чувствительней…

Короче говоря, шанс на то, что девушка жива, еще имелся. Если похитители подконспирировались – девочке глаза завязали, сами маски надели – не шибко большие траты, прямо скажем! – то убивать ее смысла нет. Где ее прятали – не знает, что за люди – не видела. Отчего же ее и не выпустить? У них же, у мерзавцев, дочки подрастают… Могли и пожалеть Криску, как называла ее мама…

Алексею почему-то понравилось это уменьшительное: «Криска». И так он называл девушку про себя, хотя никогда ее в глаза не видел.

Примерно с такими мыслями он добрался до нужного поселка на Рублевском шоссе. А на подъезде получил столь ожидаемый звоночек: ничего нет в милицейских анналах за Анастасией Марковной Тышкевич!

Что ж, нет так нет. Жалко только, что расчет на «ниточку» не оправдался… Ну, ничего, сами справимся, как большие.

Машину Алексей поставил далеко, за поселком, и дальше пошел пешочком. На КПП – контрольно-пропускном пункте – дал взятку в двадцать долларов (интересно, сколько заплатил Игорь, чтобы его пропустили на машине?).

Вот и дом Анастасии Тышкевич.

Сумерки уже копились по углам неба, что ему было на руку. Похоже, хозяйка дома: сквозь ажур ворот видно – в окнах горит свет. Но там ли Криска-Кристина? Выкупила ли ее мать? Или…

Нет, об этом думать не нужно.

Лучше подумать вот о чем: что это за молодой человек, живущий в доме? Секретарь? Телохранитель? Любовник?

Он интересовал детектива неимоверно. Хотя бы уже потому, что сопровождал Анастасию Марковну повсюду. Даже в банк!

Алексея это напрягало. Игорь сказал, что они садились в машину как чужие. В таком случае возникал вопрос: если у Анастасии Марковны отношения с этим молодым человеком не близкие, то почему она доверила ему столь важную информацию о похищении дочери, не подлежащую разглашению?

А она не могла ему эту информацию не доверить, коль скоро парень сопровождал ее в походах в банк. Суммы, которые она снимала там, у любого непосвященного человека вызвали бы слишком много вопросов и расспросов.

Но если парень был достоин доверия, то отчего они с Настей Тышкевич садились в машину «как чужие»? Просто поссорились?

Или парень этот действительно был чужим? То есть приставленный чужой волей к матери Криски? «Миротворец», типа. Чуть Анастасия Марковна шаг в сторону, так сразу чувствительную коррекцию получит. «Принуждение к миру» называется, епт…