Проклятие ледяной горы - Илкка Ауэр

В расщелине царила тишина, нарушаемая только стуком камней, сбрасываемых вниз на голову путникам жителями гор – так они пытались помешать непрошеным гостям. Несколько раз камни падали совсем близко в снег, но друзья не сдавались и продолжали двигаться вперед. Перебравшись через большой ледяной выступ, они увидели выбеленный ветрами и дождями череп гигантского существа размером больше двух домов, поставленных друг на друга. Из черепа торчали кости, некоторые из них были с добрую ель.

Николас первым забрался на гигантский череп, преграждающий дорогу, опустил сумку и начал осматриваться.

Расщелина шла в глубь хребта, переходя в пещеру внутри скелета. Николас никак не мог сообразить, что это могло быть за существо: скелет был таким длинным и высоким внутри, что в нем легко могли бы поместиться два корабля калевальцев со всеми мачтами и веслами. Николас подумал, что при жизни это существо должно было быть огромным зверем. Рядом зияла бесова чаша, дно которой терялось глубоко в скале.

И тут невезучесть опять настигла Николаса. Краем глаза он заметил пролетающую мимо тень и почувствовал зуд в руках. И прежде чем Николас что-либо осознал, его нога соскользнула, и он качнулся в сторону взбиравшейся наверх Сары. Девушка начала сползать в яму.

Не растерявшись, Николас вцепился в торчащую изо льда обледенелую кость и в последний момент ухватился рукой за Сару.

– Берегись! – воскликнула она, показывая ему за спину.

– Да не суетись уже, – ответил Николас, вздохнув с облегчением. – Я с этим справлюсь, ты просто держись за мою руку.

Тут послышалось, как что-то шершаво соскользнуло с верхушки черепа, потом упало в бесову чашу и исчезло в темноте. Сара добралась до верха, и Николас выпустил ее руку из своей. Из глубины послышались удары, потом что-то стукнуло и стихло. Николас поднял Хесси.

– Ты так и не понял, что я пыталась тебе сказать, – фыркнула на него Сара, упершись руками в боки.

– Ты же билась, как рыба в сетке, и что же я должен был понять? – ответил Николас ворчливо. – Нам нужно пройти через эту пещеру, и тогда мы окажемся на месте.

– Точно, только вот знаешь что… – недовольно просипела Сара в ответ, стряхивая снег с одежды.

Николас посмотрел на нее.

– Погляди вниз, – сказала Сара, загадочно улыбаясь, – все ли на месте?

Николас увидел, как Хесси с жалким видом вытягивает мордочку в сторону бесовой чаши.

– Красный колпачок Хесси?

– Сумка, – бросила Сара.

Николас выругался: сумка с едой исчезла.

– Так на обратном пути можно и изголодаться!

По-прежнему недовольная Сара соскользнула вниз в снег и молчаливо направилась в сторону входа в пещеру.

В ярости Николас выругался и пнул лед ногой. Ледышки разлетелись в стороны, и часть их исчезла в глубине ямы. Он проклинал свою невезучесть.

– Вот досада, с этим ничего не поделать, – пробормотал тихо Хесси, взбираясь на спину Николасу. – Пойдем уже!

Тяжело вздохнув, Николас спустился со скалы, где Сара поджидала приятелей около входа в пещеру, и все трое вошли внутрь.

Это было мрачное место. Со сходящихся где-то наверху костей свисали гигантские сосульки, ледяной ветер продувал скелет насквозь, играя на костях, словно на чудовищной флейте. Когда друзья наконец вышли с другой стороны, все оказалось совершенно иным, нежели они предполагали.

Глава 18

Николас был поражен и разглядывал покрытые тяжеленными комьями снега сосны, верхушки которых касались неба. Уже начало смеркаться, на небе появились яркие сполохи северного сияния, и вскоре они разрослись до огненной бури, зажженной хвостом огненной лисицы Похьелы, высекающей искры из ледяных сугробов.

– Не стоит тут оставаться, – сказала Сара и добавила: – Если огненная лиса заденет нас хвостом во сне, то мы превратимся в северное сияние и больше никогда не сможем вернуться с неба на землю.

– Тьфу, нечистый, этого я совсем не хотел бы! – испуганно вскрикнул Хесси и зарылся глубже в складки мехового капюшона Николаса.

Они углубились в непроходимый лес и провели еще одну ночь у костра, на этот раз уже голодными. Всю ночь кругом слышался вой волков и шепот, похожий на колыхание воздуха, поднятого взмахом лисьего хвоста.

Прежде чем Николас уснул, он вдруг почувствовал, что он дома. Нет, ему раньше никогда не доводилось бывать в этих местах Похьелы, но здесь все так сильно напоминало о родных краях, хотя и было холоднее и суровее!

Он проснулся, почувствовав щипок за ухо. Это был крикса. Он наконец-то нашел его. Щипнув, крикса сразу исчез – так же быстро, как и появился. У Николаса зудели руки и кружилась голова, словно кто-то прошелся по его душе тяжкими ступнями. Он закатал рукав и чуть не закричал от ужаса: на его коже перекрещивались темные линии, как если бы его жилы дрожали, а кровь стала темной, как болотная вода. Линии шли к одной точке – на запястье, где соединялись в четкую фигуру. Она сильно смахивала на медведя, как его частенько рисовали охотники на скалах в знак уважения к духу медоволапого. Николас смотрел на фигуру до тех пор, пока солнце не осветило ее и она не исчезла. Что это было – дух-двойник? Он решил никому не рассказывать, затем опустил рукав и разбудил остальных.

Лес становился все гуще, и к вечеру они вышли к такому дремучему сосняку, что солнце едва пробивалось сквозь верхушки деревьев, рисуя тонкие нити в клубящейся в воздухе снежной пыли. Света было мало, но это не мешало тянуться вверх молодой поросли и траве, которые теперь были под снегом. Отовсюду слышалось непонятное призрачное поскрипывание.

Сара первая заметила среди деревьев высокую худую фигуру, которая в то же мгновение исчезла из виду. Троица переглянулась.

– Нечисть! Разве здесь кто-то может жить? – прошептал Хесси на ухо Николасу, всматриваясь в стену деревьев в той стороне, куда исчезла странная фигура.

– Не думаю, – ответил тот. – Только мне кажется, что нам стоило бы разузнать, кто это был.

– Ничего другого и не остается, – шепнула Сара, озабоченно осматриваясь, – вы только поглядите на эти деревья! В них есть что-то странное.

Сосны стояли вокруг подобно стене, и казалось невозможным сойти в сторону с тропы, по которой только что ушла увиденная ими фигура.

– Только что деревья выглядели иначе – или нет? – произнес Николас удивленно, постучав по обледеневшему стволу ближайшей сосны. И тут же вскрикнул от неожиданности: бестелесная рука высунулась из-под коры, прикоснулась к его рукавице и исчезла, подобно завитку дыма на ветру.

– Мне от этого места как-то зябко, – сказал Хесси, глядя на руку Николаса. Он скорчился, сморщил мордочку и начал дергать себя за усы. – Может, вернемся и пойдем в другом направлении?

– Неплохая идея, – ответил Николас и оглянулся, – только, кажется, это уже невозможно.

Деревья за ними закрыли собой узкую тропинку, по которой друзья только что прошли. Можно было двигаться лишь вперед – туда, куда исчезла странная фигура.

Вдруг послышался звук, заставивший всех вздрогнуть. Он доносился издалека, но слышался отчетливо и начал ритмично повторяться. Николас почувствовал опасность.

– Я знаю, что это за звук, – сказала Сара, и ее голос задрожал. – Ты ведь тоже знаешь, Николас, разве нет?

– Ни малейшего понятия, что это за скрип. – Николас попытался было убедить ее, но сам отлично понимал, что именно такой звук издавали крылья железного орла – скрежет.

– Это железный орел, чудовище, с которым когда-то бились калевальцы, – сказала Сара, посмотрев Николасу прямо в глаза. Ее взгляд говорил о том, что она почувствовала ложь в его словах. Вскоре звук затих.

В полном молчании они продвигались все глубже и глубже в лес по тропе, с которой невозможно было ни сойти, ни повернуть назад.

Вдруг они остановились. Вместе с ними остановилась и фигура, шедшая впереди, а спустя мгновение она уже стояла прямо перед ними.

До сих пор она подобно тени то и дело только появлялась из-за сосен, а друзья двигались за ней, хотя в общем-то ничего другого им и не оставалось. Чем больше темнело, тем ближе они оказывались к неизвестному существу, в конце концов они чуть было не врезались в него. Вблизи оно казалось больше похоже на переломленную сосну, нежели на человека: это была женщина ростом с согнутую корабельную мачту, она поджидала их на тропе, освещенная бледной луной.

С ее плеч свисала накидка из коры и болотного мха, из которого в разные стороны торчала молодая поросль деревьев. Женщина повернулась – и Николас инстинктивно вздрогнул.

Ее узкое, изборожденное морщинами лицо было обрамлено белесыми мшистыми волосами, и казалось, что кожа натянута на деревянный обруч. На голове был череп медведя, надвинутый на лоб. У нее было изможденное тело старой женщины, мутные невидящие глаза и пальцы, похожие на узловатые ветки карликовой ели. Когда женщина повернула в сторону Николаса свое злобное лицо и открыла рот, ему показалось, что ее голос доносится скорее из черепа медведя.