Леди на одну ночь (СИ) - Ольга Олейник
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но отчего-то ни в какой бордель он так и не поехал. Долго сидел в кабинете за книгой и всё вспоминал, вспоминал… Ну, ничего, он отложит отъезд еще на пару недель. Он сделает еще одну попытку. Ведь он же видел, он понимал, что она сказала неправду.
Отвлекся от чтения и воспоминаний он только тогда, когда Степан принес только-только доставленную телеграмму.
Мистер Стивенс, его лондонский управляющий, сообщал, что сделку по приобретению им акций судостроительного завода пытаются опротестовать другие акционеры. Спохватились, мерзавцы! Ну, ничего, пускай немного порычат. Его юристы достаточно квалифицированы, чтобы объяснить им, что британские законы не запрещают людям других национальностей и даже с другим гражданством быть совладельцами предприятий на земле Туманного Альбиона.
Хотя сама ситуация была крайне неприятна сразу по двум причинам. Во-первых, любые разногласия между совладельцами мешали бизнесу. Вместо того, чтобы думать о заключении новых контрактов, они будут тратить время и деньги на свару друг с другом.
А во-вторых, это требовало-таки его присутствия в Лондоне. Он был уверен, что при личной встрече сумеет решить дело со своими новыми и пока еще не желавшими признавать его компаньонами в досудебном порядке. А значит, отложить отъезд из Архангельска на две недели не получится.
В таком мрачном расположении духа его и застал вечером Дерюгин.
— Что за хандра, Андрей? Крепость по-прежнему неприступна? А я тебя предупреждал! Впрочем, если эта тема тебе неприятна, давай поговорим о другом. Только сделаем это в хорошем ресторане. Я страшно голоден.
Сначала он хотел отказаться. А потом подумал — почему бы и нет? Он давно уже никуда не выезжал. И уха из стерляди вряд ли будет лишней.
Ресторан в самом центре города и правда оказался недурен. Они взяли и уху из стерляди, и рябчиков в брусничном соусе, и блины с икрой. И после нескольких рюмок водки Андрей не удержался — рассказал Аркадию о своих неудачах. Всего, конечно, не открыл — просто констатировал, что Шура от его предложения отказалась.
— Забудь, — посоветовал Дерюгин. — Ты сам говоришь — накопилось много дел, вот ими и займись. К тому же, уверен, вернувшись в Лондон, ты и думать не захочешь про Астахову. Нет, я не спорю, она красива, но ты же сам говорил, что твоя невеста тоже очень хороша, и у нее есть неоспоримое преимущество перед Александрой Сергеевной — она богата. Хотя довольно об этом! Тебе нужно развлечься. И я почему-то думаю, что несколько партий в преферанс поднимут тебе настроение.
Но он покачал головой:
— Нет, в клубе наверняка будет Кирилл Астахов. А я предпочел бы хотя бы сегодня не думать о Шуре.
Дерюгин пожал плечами:
— Ну, как хочешь. Хотя Астахов бывает там не каждый день. Тем более, маловероятно, что он появится там сейчас.
— А что такое? — против воли заинтересовался он. — Почему он не может появиться там именно сейчас?
Аркадий хохотнул:
— Он задолжал там слишком многим. В том числе, и мне. А отдавать ему, похоже, нечем.
Андрей удивился, как удивился бы всякий разумный человек, который узнал, что азартному мальчишке, не имеющему собственных средств к существованию, кто-то вообще давал в долг.
— И много он тебе должен?
Дерюгин задумался:
— Рублей двести. Точнее сказать не могу — у меня несколько его расписок, чего-нибудь мог и не упомнить.
Андрей укоризненно поцокал языком:
— Считай, что подарил. Насколько я знаю Таисию Павловну, она ни при каких условиях не согласится платить по его счетам. Она думает только об интересах сына и тратить на племянника свои капиталы не станет. Не понимаю, на что ты рассчитывал, давая ему в долг.
— Как и остальные, — вздохнул Дерюгин, — на его выгодную женитьбу, Он собирался жениться на дочке весьма состоятельного купца Верещагина. Поговаривали, что свадьба уже осенью, и за невестой дают хорошее приданое. Но до сих пор не объявили даже о помолвке. Пару недель назад Кирилл заверил всех, что едет к будущему тестю оговаривать условия брака, но, как я слышал, Верещагин даже обсуждать с ним эту тему не стал.
— И как же у вас поступают с теми, кто оказался не в состоянии платить по своим счетам? — полюбопытствовал Андрей.
— Долговая тюрьма, — ответил Аркадий. — Условия там, говорят, ужасные.
— Но тюрьма ничего не гарантирует кредиторам, разве не так? Даже если Кирилл просидит там с десяток лет, он не сможет с ними расплатиться. Если только тетушка не сжалится над ним.
— Да, ты прав, — признал Дерюгин. — Я уже почти не надеюсь получить с него хоть что-то. Я охотно продал бы эти расписки за полцены, хотя, боюсь, даже с такой скидкой их вряд ли кто-то купит.
Андрей прищурился, берясь за очередную стопку:
— И много вас таких доверчивых? О каких суммах идет речь?
Дерюгин ответил не сразу, прежде что-то посчитал:
— Думаю, его долги на несколько тысяч потянут.
— Ого! — глаза Андрея заблестели. — Мальчик заигрался. А скажи-ка мне, Аркадий Сергеевич, не сможешь ли ты составить список тех, кому задолжал Астахов?
— Список? — Дерюгин сначала удивился, а потом сообразил, рассмеялся. — Ах вот как, ты решил подъехать к Шурочке с другой стороны? А что, это может сработать. Думаю, брат — единственный человек, которого она по-настоящему любит. Ради него она на многое пойдет.
С тем, что Шура любит только Кирилла, Андрей был решительно не согласен. А вот последняя фраза друга его порадовала.
Он не хотел давить на любимую девушку, но если не было другого способа заставить ее принять его предложение, то он готов был на это пойти. Как говорится, «all's fair in love and war». В любви и на войне все средства хороши.
18. Брат
Она сходила с ума от тревоги. Со времени их разговора в библиотеке прошло уже несколько дней, а о Кузнецове не было никаких вестей.
