Мама Стифлера - Лидия Раевская

— Мам… — как сквозь вату голос сына, — мам, а когда мне можно женицца?

Ну ты спросил, пацан… Вот маме щас как раз до таких глобальных вопросов…

— Когда хочешь — тогда и женись.

Ответила, и снова задремала.

— Ма-а-ам… — сыну явно скучно. С Юлькиной Леркой он бы, может, и поговорил. Только я ей рот шарфом завязала. Не специально, чесслово. Поэтому Лерка молчит, а я отдуваюсь.

— Ну что опять?!

— Знаешь, я на Вике женюсь. На Фроловой.

Тут я резко трезвею, потому что вспоминаю девочку Вику. Фролову.

Шестьдесят килограммов мяса в рыжых кудрях. Мини-Трахтенберг. Лошадка Маруся. Я Вике по пояс.

— Почему на Вике??!! Ты ж на Лиле хотел женицца, ловелас в ритузах! У Лили папа симпатичный и на джыпе! Зачем тебе Вика, Господи прости?!

На меня с интересом смотрит весь автобус. Им, пидорам, смешно! Они видят похмельного гуманоида с двумя детьми, один из которых замотан шарфом по самые брови, а второй зачем-то хочет женицца. И смеюцца.

А мне не смешно. Мне почему-то сразу представилась картина, как в мою квартиру, выбив огромной ногой дверь, входит большая рыжая Годзилла, и говорит: "А ну-ка, муженёк, давай твою мамашку нахуй ликвидируем экспрессом с балкона четвёртого этажа. Она у тебя в автобусах пьяная катаецца, в мужиках не разбираецца, и вообще похожа на имбецыла". И мой сынок, глядя влюблёнными глазами на этот выкидыш Кинг-Конга, отвечает ей: "Ну, конечно, Вика Фролова, моя жена ахуенная, мы щас выкинем эту старую обезьяну из нашего семейного гнезда" И молодожены, улюлюкая, хватают меня за жопу, и кидают вниз с балкона…

В ушах у меня явственно стоял хруст моих костей…

— Почему на Вике?! — снова заорала я, наклонившись к сыну всем туловищем, насколько позволяла длина моей руки, которой я держалась за поручень. Отпустить этот поручень я не могла. Хотя автобус уже приближался к нашей остановке. По ходу, я этот поручень возьму с собой…

Сын моргнул. Раз. Другой. А потом вскинул подбородок, и ГРОМКО ответил:

— А ты видала, какие у Вики сиськи???!!! Больше, чем у тебя даже!

Занавес.

Из автобуса я вылетела пулей, волоча за собой сына и Лерку, а за спиной дьявольски хохотали бляццкие пассажыры автобуса.

Им смешно…

Когда я вернулась из сада, Юлька уже проснулась.

— Кофе будешь, пьянь? — спрашивает меня, а сама уже в кофеварку арабику сыпет. Полкило уж нахуячила точно.

— Буду. — Отвечаю, и отбираю у Юльки банку с кофе. — Нахаляву и «Рама» — сливочное масло. Ты хоть смотри, скока ты кофе насыпала.

— Похуй… — Трёт красные глаза Юлька, — я щас кофе попью — и домой. Сдаёцца мне, наши панки у меня дома погром в Жмеринке устроили. Ты щас на работу попилишь, спать там завалишься, а мне говно возить полдня придёцца. Из-за тебя, между прочим.

Ага, спать я на работе завалюсь…

Очень смешно.

Провожаю Юльку, смотрю на себя в зеркало, вздрагиваю, и снова иду в ванну.

Заново умывацца, красицца, и заливать в глазные орбиты Визин. Ибо с таким пластилиновым ебалом как у меня на работу идти совершенно неприлично.

Дзынь!

Ёбаная тётя, как ты исхудала… Кому, бля, не спицца в полдевятого утра?!

С закрытыми глазами, патамушта рожа в мыле, с пастью, набитой зубной пастой, по стенке пиздую на звук телефона.

— Алло, бля!!!

Рявкнула, и почуфствовала, как зубная паста воздушно-капельным путём распространилась по стенам кухни.

— Срочно ко мне!

И гудки в трубке. Чозанах? Я понять не успела, чей там голос в трубке…

Наощупь нахожу полотенце для посуды, вытираю им глаза, и смотрю на определитель номера.

Юлька.

"Срочно ко мне!" А нахуя? Мне, если что, на работу выходить через десять минут. С какого члена я должна срывацца, и срочно бежать к Юльке?

Набрала Юлькин номер. Послушала пять минут длинные гудки. После чего автоматически стёрла со стены зубную пасту, бросила полотенце в стиральную машину, схватила сумку, и вылетела на улицу, забыв закрыть дверь.

…Юльку я нашла в состоянии странного ступора на лестничной клетке возле её квартиры.

— Пришла? — вяло поинтересовалась Юлька, и хищно улыбнулась.

— Прибежала даже. Где трупы?

— Какие трупы?

— Не знаю. Но за своё "Срочно ко мне" ты должна ответить. Если трупов нет — я тебе пизды дам, ты уж извини. Я на работу уже опоздала, мне теперь всю плешь проедят и выговор влепят. Так что причина того, что я прискакала к тебе должна быть очень веской.

Юлька затушила сигарету в банке из-под горошка, и кивнула головой в сторону двери:

— Иди.

Я сделала шаг к двери, и обернулась:

— А ты?

Юлька достала из пачки новую сигарету, повертела её в пальцах, сломала, отправила в банку, и ответила:

— Я рядом буду. Иди…

Мне поплохело. По ходу, я щас реально увижу жосткое мясо. Зайку своего, с топором в контуженной голове, Бумбастика с паяльником в жопе, и кишки, свисающие с люстры…

К такому зрелищу надо было основательно подготовицца, но мы с Юлией Валерьевной всё выжрали ещё вчера. Так что смотреть в глаза смерти придёцца без подготовки.

Я трижды глубоко вдохнула-выдохнула, и вошла в квартиру…

Странно.

Кровищи нет.

В доме тихо. И относительно чисто. Не считая кучи серпантина и блёсток на полу.

Автоматически смотрю на календарь. Февраль. Новый Год позади. Какого хуя тогда…

И тут я вошла в комнату. В первую из трёх.

В комнате стояла кровать, а на кровати лежала жопа. Абсолютно незнакомая мне жопа. Совершенно точно могу утвеждать, что с этой жопой мы ранее не встречались, и в близкий контакт не вступали.

За плечом тихо материализовалась из воздуха Юлька. Я вопросительно на неё посмотрела.

— Это Бумба… — Юлька шмыгнула носом, и сплюнула на пол, — ты дальше иди…

Я прикрыла дверь в комнату с Бумбиной жопой, и открыла следующую.

— Это чьё? — шёпотом спросила я у Юльки, глядя на вторую жопу. Снова незнакомую. Блять, куда я попала?!

— Это Серёга Четвёртый…

Четвёртый. Гыгыгы. Неделю назад я гуляла на его свадьбе. Четвёртый радостно женился на сестре Бумбастика. Сестра, правда, радости особой не испытывала, ибо для неё это уже был четвёртый брак. Отсюда и погоняло Серёги. Брак был в большей степени по расчёту. Ибо Четвёртому нужны были бабки на открытие собственного автосервиса, а Алле нужен был узаконенный ебырь. Ебать Аллу бесплатно не хотел никто. Стописят килограммов жыра это вам не в тапки срать.

К слову, Четвёртый весил ровно в три раза меньше своей супруги. Поэтому на их свадьбе я даже не пила. Мне и так смешно было шопесдец.

Итак, свершилось то, ради чего я забила на работу, и непременно выхвачю пиздюлей от начальства. Но оно того стоило. Я воочию увидела жопу Четвёртого! Это ж празник какой-то просто!

Я с плохо скрываемым желанием дать кому-нить пизды, обернулась к Юльке, и прошипела:

— У тебя всё?

Юлька даже не отшатнулась. Она, наоборот, приблизила своё лицо к моему, и выдохнула в него перегаром:

— У меня — да. А у тебя — нет. Ещё третья комната осталась… А главный сюрпрайз ждёт тебя даже не в ней…

И демонически захихикала.

Я без сожаления оторвала взгляд от тощей жопки Четвёртого, и открыла третью дверь…

На большой кровати, среди смятых простыней и одеял, лежала третья жопа. Смутно знакомая на первый взгляд. На второй, более пристальный — ахуенно знакомая. Жопа возлежала на простыне, как бля арабский шейх, в окружении обёрток от гандонов. Они удачно оттеняли красоту знакомой жопы, и весело блестели в лучах зимнего солнца.

Я обернулась к Юльке, и уточнила:

— Это зайка?

Юлька кивнула:

— Наверное. Я эту жопу впервые вижу. Она тебе знакома?

— Более чем.

— ТОГДА УЕБИ ЕМУ, ПИДАРАСУ ТАКОМУ!!! — вдруг завизжала Юлька, и кинулась в первую комнату с нечленораздельными воплями, зацепив по пути в правую руку лыжную палку из прихожей.

Я прислушалась. Судя по крикам, Бумбе настал пиздец. Потом снова посмотрела на своего зайку, тихо подошла к кровати, присела на корточки, и задрала простыню, свисающую до пола.

Так и есть. Пять использованных гандонов… Ах, ты ж мой пахарь-трахарь… Ах, ты ж мой Казанова контуженный… Ах, ты ж мой гигант половой… Супер-хуй, бля…

Я огляделась по сторонам, заметила на столе газету Спид-Инфо, оторвала от неё клочок, намотала его на пальцы, и, с трудом сдерживая несколько одновременных физиологических желаний, подняла с пола один гандон.

Зайка безмятежно спала, не реагируя на предсметные крики Бумбастика, доносящиеся из соседней комнаты.

Я наклонилась над зайкиной тушкой, и потрепала его по щеке свободной рукой.

Зайка открыла глаза, улыбнулась, но через секунду зайкины глаза стали похожи на два ночных горшка.

— Ли-и-ид… — выдавила из себя зайка, и закрыла руками яйца.