Топить их всех! - Сергей Зверев

Лоб Бамбучо Костяна покрылся липкой испариной. Он не понаслышке знал о коварстве всенародно избранного президента. Шаман сразу решил, что это – головорезы из «эскадрона смерти» Набуко Вабанды, прибывшие по его душу. Надеяться на защиту соплеменников не приходилось – ведь ни у кого из них не было даже дротика, не говоря уже о более серьезном оружии! Оставалось лишь вспоминать самые жуткие заклинания, надеясь запугать подосланных убийц…

Офицера российского подплава вообще трудно чем-нибудь удивить. Многомесячные автономки и интриги берегового начальства, бесконечные сдачи «допусков» и боевые тревоги делают его невосприимчивым ко всякого рода неожиданностям. Однако то, что увидел Макаров, едва отдраив верхний люк боевой рубки, произвело впечатление даже на опытного капитана второго ранга…

Совсекретная субмарина стала жертвой огромного спрута. Николай Даргель оказался прав: эти фантастические чудовища действительно обитают в пучинах Индийского океана. Что именно заставило подводного монстра вынырнуть из глубин и чем ему не понравилась российская мини-подлодка – неизвестно, однако спрут демонстрировал крайнюю агрессивность. Щупальца толщиной с перископ атомного ракетоносца яростно извивались по корпусу. Чудовищные присоски, не меньше суповой тарелки, пытались прилипнуть к гладкой, как куриное яйцо, поверхности. Но больше всего поражали глаза чудовища: огромные, покрытые прозрачной пленкой, они смотрели на командира подлодки с холодной и неприкрытой ненавистью. Монстр вполне мог перевернуть мини-субмарину, надводное водоизмещение которой не превышало двухсот сорока тонн…

Вскинув «узи», Илья Георгиевич дал короткую очередь. Однако это еще более разозлило спрута. Удар щупальца – и командиру наверняка снесло бы голову, если бы он вовремя не пригнулся. Антенна над боевой рубкой тут же отлетела в море, словно соломинка. Следующий удар пришелся по перископу, но он, к счастью, устоял. Жуткое, похожее на клубок гигантских змей тело навалилось на нос субмарины, и корма угрожающе приподнялась. «Макаров» грозился в любую секунду перевернуться: критический дифферент на нос всегда чреват катастрофой. Вряд ли бы старпом успел запустить уравнительную цистерну…

Секунды, казалось, растянулись. Морской Волк понимал: или гигантский спрут потопит подлодку, или он немедленно уничтожит врага. Однако даже скорострельный «узи» казался до игрушечного ничтожным перед гигантскими щупальцами. К тому же эти моллюски наверняка нечувствительны к боли… Осторожно приподняв голову, Макаров прицелился в самое уязвимое место: в налитый злобой глаз. Длинная очередь оказалась точной: на какое-то время чудовище ослабило хватку, и этого было достаточно, чтобы Илья Георгиевич сумел перезарядить «узи» и дать прицельную очередь по студенистому телу. Жуткие щупальца беспомощно соскользнули в воду. Субмарина медленно выровнялась. А на палубе уже появился вахтенный. Выхватив из подсумка светошумовую гранату, он выдернул чеку и швырнул ее в монстра. Это оружие оказалось куда эффективней автомата; гигантский спрут тут же скрылся под водой…

Желтое солнце сверкало на раскаленных небесах. Бирюзовые волны шлепали о борт, рассыпаясь мелкими брызгами. Рядом с носом плавала отстреленная щупальца. Даже мертвая, она, казалось, источала угрозу. В ушах звенело, и Морской Волк почувствовал, что тельник его мокр от пота.

– М-да. Трафальгар и Пёрл-Харбор, – мрачно молвил он, осматривая остатки антенны. – Ну разве не сука, а?

– Гигантский кальмар Arhiteuthis, морской моллюск из отряда десятируких, – осторожно прокомментировал Николай Даргель, появившись на палубе: за сражением со спрутом он наблюдал через перископ.

Морской Волк с досады сплюнул:

– Что делать-то будем?

Результаты столкновения с морским монстром были явно не в пользу «Макарова». Из-за повреждения резиновых уплотнителей герметизация перископа была нарушена, что, в свою очередь, полностью исключало погружение. Сбитая антенна не позволяла сообщить о поломке ни в КП Балтфлота, ни на плавбазу, где совсекретную субмарину уже ждали. Ситуация была критической – ведь подлодка в любой момент могла нарваться на какое-нибудь судно…

– Придется идти в надводном положении, – решил Морской Волк и, упреждая напоминание Даргелем о «демаскировке» и «скрытности плавания», добавил: – Есть у меня один план…

После пытки в тюремном дворике Алексея Флерова выдергивали на допросы еще дважды.

Первый раз разговора с чернокожими следователями не получилось вообще. Даже беглого взгляда на капитана «Новочеркасска» было достаточно, чтобы понять: изможденный пленник вряд ли сумеет сказать больше одной фразы, да и фраза эта вряд ли обрадует африканских полицейских. Обезвоживание организма, помноженное на тепловой удар, было очевидным: на шее арестанта выступили огромные алые пятна, скулы заострились, губы пересохли и растрескались, как земля в засуху. Демонстрировать его перед телеобъективом в таком неприглядном виде было решительно невозможно. Посовещавшись, следователи отправили Флерова в тюремный лазарет, где строго внушили доктору – поставить капитана на ноги как можно быстрей. Полицейских можно было понять: ведь на получение «признательных показаний» у них оставалось чуть больше суток…

На следующий день следователи сами пришли в тюремную больницу. Они по-прежнему выдерживали правила игры, взятые на первом допросе: мосластый африканец наседал, угрожая русскому пациенту всеми мыслимыми и немыслимыми карами, а щербатый, изображавший собой человеколюба и гуманиста, умолял «сознаться по-хорошему»…

– Вы должны дать признательные показания! – просительно улыбался он капитану «Новочеркасска», прикладывая руку к пропотевшей майке с изображением Азариаса Лулу. – Мистер Флеров, неужели вы не понимаете, что это в ваших же собственных интересах? Если вы признаетесь, вам и вашим товарищам сделают снисхождение, смягчат приговор… или даже вообще помилуют!

– Может, еще и орденом наградят? – саркастически прищурился капитан. – Золотым кольцом в нос…

– Я взываю к вашим лучшим чувствам! – В голосе щербатого африканца зазвенели пафосные нотки. – Вы должны сознаться в терроризме ради дружбы наших братских народов, из-за уважения к нашей многострадальной республике, из снисхождения к ее колониальному прошлому, во имя взаимовыгодной торговли между нашими странами…

Щербатый заметно волновался, путаясь в английских выражениях, и проницательный Флеров понял: на карту поставлена не только карьера следователей, но и что-то большее…

Из коридора тюремной больницы послышался мерный топот – будто небольшое стадо носорогов спешило на водопой. Стальная дверь с лязгом распахнулась, и в палату вошел незнакомый полицейский полковник с тяжелой челюстью боксера и щелью вместо рта. Чернокожие следователи вытянулись по стойке «смирно» и замерли. Полковник бегло осмотрел помещение, заглянул под койку пленника и, как показалось последнему, даже принюхался, словно крыса у переполненного помойного контейнера. Лишь после этого он выглянул на коридор и сделал какой-то знак.

Спустя минуту в палату, пыхтя и отфыркиваясь, словно беременная моржиха, ввалился обрюзгший африканец с жирным затылком и чудовищных размеров яйцеобразным животом. На груди, украшенной пушистыми аксельбантами, болтались медальки и ордена, звеневшие при каждом движении, как сбруя цирковой лошади. Сорочка цвета хаки разошлась над брюками, обнажая живот. Поправив то и дело спадавшие брюки, гость тяжело плюхнулся в кресло и вопросительно взглянул на следователей.

– Господин министр внутренних дел. – Мосластый, вытянувшись во фрунт, пожирал высокое начальство глазами. – Мы провели значительную работу по выявлению преступных замыслов… Подозреваемый почти сознался в попытке террористического акта против всенародно избранного президента, Его Высокопревосходительства Азариаса Лулу…

– Следствие на единственно верном пути, Ваше превосходительство, – щербатый тщетно пытался унять дрожь в коленях.

Набуко Вабанда выслушал следователей, не перебивая. Затем достал огромный золотой портсигар, украшенный бриллиантом размером с лесной орех, закурил гаванскую сигару и долго-долго смотрел на Алексея Флерова.

– Засранцы, – наконец пропыхтел он и, достав из кобуры «смит-вессон» сорок пятого калибра, прокрутил барабан; Набуко Вабанда явно изображал крутого американского шерифа из вестерна. – Знаю я ваш единственно верный путь. Пиво на работе жрать да поварих из столовой в банановые заросли таскать…

Несмотря на драматизм ситуации и общую слабость, капитан «Новочеркасска» не мог удержаться от улыбки: эта опереточная африканская диктатура только пыталась казаться великой и ужасной, на самом же деле ничего, кроме презрения, не вызывала.