Ever since we met (СИ) - "Clannes"

— Мы давно не были там, — говорит Ваня совсем тихо рядом. Проследить направление его взгляда несложно — домик на дереве. Они и правда давно не были в нем вместе, разве что по отдельности, хотя постоянно следили за тем, чтобы он был в хорошем состоянии. Она сама в последний раз пряталась там с книгой не то в среду, не то в четверг — мысли почему-то путаются, хотя это не так давно было.

— Да, давно, — соглашается она вслух. — Жаль.

Ему не надо ничего ей говорить, чтобы она поняла, что он предлагает — достаточно взгляда. Саша лезет первая, почти на автомате прощупывает магически все крепления, чтобы убедиться в их прочности — думает, никогда больше не должно повториться то, что было тогда, пять лет назад. Ровно пять лет, и от этой мысли почти смешно. Случись это сейчас, и она бы поступила точно так же, может быть, даже вычерпала бы до дна свою собственную магию, но не сомневалась бы ни на миг в том, стоит ли. Но Ваня взлетает по лесенке легко, за пару секунд, и она выдыхает, как каждый раз, когда все хорошо разрешается. Доски пола чуть поскрипывают под их весом, и из-за высоты потолка Ване приходится немного нагнуться — ей еще нет необходимости в этом, но как знать, вдруг будет потом. В полумраке, разбавленном только луной, все кажется совсем иным, нереальным, и легко придумать себе сказку.

Придумывать, на самом деле, не хочется ничего, когда Ваня ее к себе притягивает за плечи, рядом с ней на старых подушках устроившись.

— Ну, рассказывай, — хмыкает он, — что с тобой было? Что за обреченность тебя настолько накрыла, Сашунь? Меня аж из колеи выбило, я даже не понял, куда ты делась. Мне Даня сказал, что тебя Тифф увела. Он к тебе лез?

Эмоции, тщательно сдерживаемые где-то в глубине, возвращаются от этих его слов, но удержать их в узде намного проще сейчас, когда он с ней, а не с кем-то еще. Саша тоже хмыкает, но смешливо.

— Вань, если бы он ко мне лез, я бы ему пригрозила тем, что ты ему руки оторвешь. Просто толпа, куча незнакомцев, ты же знаешь, я теряюсь немного в таких случаях, — врет. Лицо прячет, утыкаясь ему в плечо, чтобы точно не понял. — Просто как-то так вышло. Извини, что я тебе праздник испортила.

Ваня ее от себя аккуратно отстраняет, смотрит, хмурясь, и по лбу легонько щелкает. Больновато. Саша айкает непроизвольно, но хихикает от вида его наигранной сердитости — хотя смех, кажется ей, скорее нервный. Но кто проверять будет?

— Ничего ты мне не испортила, — заявляет он, снова ее обнимая и позволяя опять спрятаться. — Я просто волновался.

— Вот не было бы меня, — вздыхает она, — и не надо бы тебе было беспокоиться. И жил бы ты спокойно и счастливо.

— Не было бы тебя, ежик ты мой колючий, — вздыхает и он в ответ, — и что бы я делал? Куда я без тебя, ты вообще подумала, перед тем как говорить?

И эмоции все-таки прорываются, как бы она ни старалась их сдержать, выливаются слезами. Саша плачет, уткнувшись Ване в плечо, насквозь промочив ткань его футболки, и не может успокоиться даже когда он гладит ее по спине и что-то успокаивающее шепчет. Она рыдает и рыдает, пока слезы не заканчиваются, пока не кончаются силы, и сама не понимает, как засыпает, все еще всхлипывая. А будят ее пробивающиеся через окно лучи рассветного солнца, и пришедшая из дома волна тревоги — наверное, тетя Лена обнаружила, что их нет в спальнях. Достаточно лишь немного сосредоточиться, чтобы в ответ отправить волну спокойствия, мол, все хорошо, мы тут.

И в понедельник, после спокойного и тихого воскресенья, Саша снова догоняет Ваню у калитки, чтобы пожелать ему приятного дня, и он опять смешно морщится.

— Забыл, виноват, — тянет он. — Тебе тоже удачи в школе.

— Давай в домике вечером посидим, — вместо ответа предлагает она. — Ну когда вернешься.

— Я поздно вернусь, — Ваня взгляд отводит. — С Аленой на свидание иду.

И внутри будто что-то обрывается от этих его слов.

========== Глава 12 ==========

— День Макоши, — говорит Саша, — самый важный для нас, ведьм, день.

Они с Соней сидят, свернувшись клубочками, в креслах в гостиной, третьим Ваня, на диване развалившийся и что-то лениво черкающий в своем блокноте. Соня на него глазками сверкнула недоуменно, когда он там пристроился, но она сразу плечами повела и улыбнулась, мол, не переживай, все в порядке. В конце концов, он рос ведь в этом всем, при нем можно говорить спокойно обо всем ведьминском, смысл молчать только из-за его присутствия?

— Я всегда думала, что в это время только западный Хэллоуин есть, — тянет Соня, сжимает ладошками большую чашку с чаем. Листик базилика в заварнике — для очищения тела, для пряного вкуса на языке. Трава ведьм, прочитала как-то раз про базилик Саша — травы ведьм, посмеялась тогда тетя Наташа, вообще все, которые ведьма найти может. — Почему он так важен?

— Потому что Макошь, она и есть Богиня-Мать, — Саша улыбается ей. Рассказывать этой любопытной девочке про все так, как рассказывали ей старшие ведьмы несколько лет назад, как-то само собой стало ее задачей, и ей это нравится. Она могла бы и Алине рассказывать, но обычаи другого ковена могут немного отличаться, и лезть в них было бы глупо. Пусть Алине объясняют свои. — Нам повезло, на этой территории ведьмам удалось пропихнуть ее в пантеон. Наверное, было забавно, когда все, даже обычные люди, праздновали ее день, позволяя ведьмам беспалевно провести пару-тройку обрядов, но откуда же нам знать?

Они смеются обе, чай пьют понемногу. За окном холодный и промозглый октябрь, Соню приняли в ковен чуть больше двух недель назад, в полнолуние, и день Макоши станет первым, когда она присоединится к другим. Ее надо подготовить так, чтобы ничего непредвиденного не произошло. Так, как подготовили ее. Это, в конце концов, и есть одна из важнейших задач ковена: не только защита, которую они могут одна другой предоставить, но и обучение следующего поколения. И эту задачу она взяла на себя несколько недель назад.

— Короче, единственное, что может помешать — твоя неопытность. Ничего особенного происходить не будет, — продолжает Саша, когда смех их стихает.

— Эти ведьмы всегда так говорят, — бурчит Ваня со своего места, не поднимая глаз от блокнота, — а потом происходит какая-то эпичная хрень. Каждый. Чертов. Раз.

— Зануда, — парирует она, показывая ему язык.

— Ведьма, — фыркает он, кидая на нее взгляд исподлобья.

Соня не выдерживает первой и смеется снова, они за ней. Саше думается, без таких перепалок они бы не смогли.

— Тебе, Сонь, это только что сказал мужчина, до недавнего времени бывший не в курсе того, что страшнее ведьмы в лесу никого нет, пока не появится ведьма сильнее, — заявляет она, наставительно подняв палец. — И что если ведьма в лес пошла, значит, она знает, что делает, и не нужно рисковать собой в попытках ей помочь.

— Ага, она не оценит, по морде даст, и одежду отберет, — добавляет он. Ее шутливо-сердитый взгляд ловит и руки поднимает. — Все, все, сижу молча, сжалься надо мной, великая ведьма!

— А я с ним уже пять лет в одном доме живу, — вздыхает она картинно в ответ на смеющийся взгляд Сони. — Ладно, на чем мы там остановились?

У каждого важного дня, говорила ей тетя Лена, есть свои ритуалы, особенные. Есть что-то, что ведьмы делают каждый раз — костры жгут, отпивают из общего кубка вино с кровью, просят Мать о заступничестве и помощи. Но у каждого праздника есть свои черты. В день Макоши подношения у них другие, и молитвы иные, и иначе Мать на зов отзывается. Частенько в эти важные дни — а если уж совсем точно, в важные ночи — они из леса возвращаются под утро, и Верховная позволяет остаться дома, не идти в школу, чтобы восстановиться. Знает, ее девочки и без того все нагонят и все выучат, и поэтому им доверяет.

— Ночи вообще важнее, чем дни, — говорит она. — Луна нам помогает, когда солнце ее не перекрывает своим светом. Даже если ее не видно и на небе тучи, хотя вот у нашего ковена на такой случай есть тетя Наташа. А теперь еще и ты.

— Ты мне вечно припоминать будешь этот костер, да? — бурчит Соня, но не обиженно, скорее, наигранно-сердито. Наверняка будущая погодница, она на посвящении подняла на поляне ветер и чуть не затушила ритуальный костер. Ну, зато тетя Наташа ее отметила и сказала, что она сильная. — Я ж еще ничего не умею, чего ты хотела вообще?