Дерзкая соблазнительница - Элизабет Бойл

Морин едва не покатилась со смеху, увидев, что глаза лорд-адмирала чуть не вылезли из орбит от столь абсурдного предположения. Покраснев и заикаясь, он ответил:

— Сэр, это совсем не то, что вы подумали. Мы служили вместе с отцом мисс Феник. Я… просто… лишний раз выразил ей соболезнования.

— В таком случае примите мои извинения, — произнес Джулиан, приподняв шляпу. — А теперь, если позволите, — он протянул руку Морин, — я похищаю у вас эту леди. Я обещал ей и вашей дочери загородную прогулку.

— Помните о нашем разговоре, мисс Феник, — сказал напоследок лорд-адмирал. Его голос был полон отеческой заботы.

Морин присела в почтительном реверансе и, скромно опустив ресницы, ответила:

— Это навсегда останется в моем сердце, милорд.

Когда они отошли от лорд-адмирала, Джулиан, не скрывая иронии, прошептал:

— О чем это вы?

— Я подарила тебе еще один день жизни.

— Я польщен, — сказал он с усмешкой, — но боюсь, что для твоего спасения мне потребуется немного больше времени.

— Моего спасения? — Эти слова согрели ее так же, как и его рука, держащая ее за локоть. Они шли, почти касаясь друг друга.

Морин улыбнулась, потому что они приближались к леди Мэри и Юстасии.

— Я не нуждаюсь в твоей помощи.

— Нет, нуждаешься. Я — это единственное, что защищает тебя от твоего «дружка». Надеюсь, сегодня ты убедилась, что он не жалует тебя.

— Это первая крупица правды, которую я от тебя услышала, — ответила Морин тихо. — Произошло какое-то недоразумение. Он слишком мало знает меня, чтобы так ненавидеть.

— Ты напоминаешь ему своего отца. А он не хочет вспоминать о прошлом.

— Тебя волнует его прошлое? — резко спросила Морин.

— Да. Волнует, и даже очень. — Стремясь добиться ее доверия, Джулиан продолжал: — Мы с лорд-адмиралом сильно отличаемся друг от друга, и наши чувства к тебе — тоже.

В эту минуту они подошли к его карете. Джулиан снова улыбнулся Морин, но в его улыбке уже не было той теплоты, которую она ощущала мгновением раньше. Он вновь превратился в безукоризненно воспитанного светского льва. Джулиан подсадил ее в карету и отдал распоряжение кучеру.

В карете он сел рядом с Морин, напротив Юстасии.

— Тысяча извинений, леди. Мисс Феник и лорд-адмирал были очень заняты обсуждением военно-морских проблем. — Он содрогнулся от деланного отвращения.

Юстасия презрительно усмехнулась.

Морин была ошарашена. Что же он за человек? Только что она избавила его от веревки палача, а он опять оскорбляет ее, радуясь своему спасению. Безмозглый дурак.

Она еще не пришла в себя от его насмешек в «Хачардзе», а теперь выясняется, что представление не окончено. О, если бы у нее был кинжал…

Юстасия явно наслаждалась его замечаниями.

— Господин Дартиз, почему везде вы желанный гость? — спросила «безупречная» мисс. — Должно быть, причиной тому ваше необыкновенное остроумие.

— Моя дорогая, — ответил Джулиан, — вы самая проницательная и элегантная дебютантка этого сезона.

Сопровождающая Юстасию пожилая кузина Присцилла Уэлтон горделиво улыбнулась.

Остаток пути к мороженщику Гюнтеру они провели, изрекая подобные банальности. И в конце концов Морин захотелось броситься под колеса экипажа.

Хуже всего было то, что Джулиан с восторгом слушал ту чушь, что несла леди Котуэлл. Видимо, его вкус сильно изменился. В свое время он утверждал, что подобная прелестница надоест через неделю.

Морин вспомнила их беседы на борту «Забытой леди». Джулиан, она и ее отец ночи напролет говорили о море, делились забавными морскими байками. Тогда ему это было интересно. А теперь он жадно внимает сорочьему треску. Чудовищно!

Они вошли к Гюнтеру, и их сразу же усадили за лучший столик. Морин скромно сидела в уголке, пока Юстасия пыталась привлечь к себе всеобщее внимание. Она так и осталась бы на заднем плане, если бы не Джулиан.

— Вам нравится мороженое, мисс Феник? — спросил он, словно только что заметив ее присутствие.

— Боюсь, что не разделю ваших восторгов, — ответила Морин, сразу же почувствовав на себе осуждающие взгляды леди Мэри и мисс Уэлтон. Она обворожительно улыбнулась и вновь занялась мороженым.

— А вы, мисс Котуэлл, как находите мороженое? — осведомился Джулиан, поворачиваясь к Морин спиной.

— Оно восхитительно, господин Дартиз, — защебетала Юстасия. — Я обожаю мороженое. С вашей стороны очень мило пригласить нас.

Леди Мэри и мисс Уэлтон одобрительно закивали. И тотчас Морин ощутила, как леди Мэри наступает ей на ногу под столом. Взглянув на «крестную», она прочитала в ее красноречивом взгляде: «Вот! Учись!»

Учиться у этой глупой притворщицы? Ну нет. Морин вскипела от злости и, чтобы хоть как-то охладить себя, запихала в рот огромный кусок мороженого. Ей очень хотелось посмотреть, как повела бы себя эта задавала в сентябрьский шторм у берегов Каролины.

— Мисс Феник, откуда вы родом? — спросила вдруг Юстасия.

Морин взглянула на леди Мэри. Черт возьми, она забыла легенду, которую они сочиняли вместе.

— Портсмут, — выпалила она.

— Девон, — одновременно с ней произнесла леди Мэри.

Юстасия подняла тонкую бровь:

— Так все-таки откуда вы?

Морин быстро исправила ошибку:

— Крестная права. Я действительно из Девона. Но большую часть жизни провела в Портсмуте. Туда возвращался из плавания мой отец.

Юстасия кивнула:

— А какую школу вы посещали?

Об этом они с леди Мэри не говорили, и Морин на секунду замешкалась. Правда показалась ей единственно приемлемым выходом из сложившейся ситуации.

— Я никогда не ходила в школу. Мне давали частные уроки дома.

Интересно, что сказала бы мисс Котуэлл, если бы узнала, что учителями Морин были матросы и портовые шлюхи, а также иезуит-расстрига?

— А-а, — протянула Юстасия, — ни за что бы не подумала. — И добавила, обращаясь к Джулиану: — Согласитесь, что окончание учебного заведения придает девушкам особый лоск, который выделяет их в обществе.

Морин прекрасно понимала, что должна вежливо согласиться с мнением мисс Котуэлл, но не могла допустить, чтобы за этой маленькой ведьмой осталось последнее слово.

— Позвольте не согласиться с вами, — возразила она, не обращая внимания на возмущенные взгляды сидящих за столом, — мой отец всегда отрицательно относился к атмосфере, царящей в этих школах. Он считал, что там слишком много фальши, а выпускницам прививают чрезмерное самомнение, которое умные мужчины находят отвратительным. Что скажете, леди Котуэлл?

Обычно бледное лицо Юстасии вспыхнуло от злости. Удовлетворенная, Морин снова занялась мороженым.

«Почему бедная девушка в гневе так похожа на своего отца? — подумала она. — Наверное, будет плохим тоном сказать им об этом». На сей раз Морин решила промолчать, заметив, что «крестная» близка к обмороку.

— Извините мою крестницу, мисс Котуэлл, — произнесла леди Мэри слабым голосом, вытирая лоб кружевным платочком. — Она получила нестандартное воспитание, а ее отец был человеком очень неординарных взглядов.

— Это видно, — фыркнула Юстасия. — И все-таки я считаю, что манеры леди в большей степени, чем образование, определяет происхождение. Моя мать была Уэлтон. — Она произнесла это таким тоном, словно родство с Уэлтонами было равносильно королевской крови, и презрительно посмотрела на Морин.

— Я слышала, что в этом роду были сумасшедшие, — неожиданно для себя выпалила Морин.

И, склонив голову набок, изучающе уставилась на мисс Котуэлл, точно силясь усмотреть в ней признаки душевного расстройства.

От подобного замечания взгляд Юстасии преисполнился дикого ужаса.

На этот раз презрительно фыркнула Морин:

— Возможно, случаи помешательства встречаются не в каждом поколении.

Последняя фраза произвела эффект двадцатичетырехфунтового ядра, прямой наводкой угодившего в крюйт-камеру[5].

Мисс Уэлтон заговорила высоким от волнения голосом, сильно брызгая слюной:

— О-о! Я уверяю вас, мисс Феник, что это досужие вымыслы. — Желая рассеять подозрения Морин, пожилая дама обратилась к Джулиану: — Сэр! В роду Уэлтонов никогда не было ничего подобного. Никогда!

— Мисс Феник слишком экстравагантна, — произнесла Юстасия таким тоном, словно призывала всех защитить ее от этой вторгшейся в их ряды белой вороны. — Господин Дартиз, вы находите мисс Феник необычной?

— Да, — ответил он, — я нахожу ее весьма необычной.

Его тон ясно говорил, что он совсем не возмущен ее эксцентричностью. Но то, что он сделал в следующий миг, сразило Морин наповал.

Джулиан взял руку Юстасии и участливо пожал, тем самым давая понять, что не оставит ее в беде.

Морин замерла, не донеся до рта ложку с мороженым. Ее муж держал за руку другую женщину. Он ведь действительно был ее мужем, хотя сейчас это, возможно, не имело значения.