Бабочка из Поднебесной - Светлана Лубенец

— Вон они, гляди, Ника! — крикнул Глеб, показав в сторону трех китайцев с фонарями.

— Ой! — вскрикнула девочка.

В свете фонарей, которые держали мужчины, из моря выползали маленькие крабики, быстро-быстро перебирая своими многочисленными лапками. Плоские и очень темные на светлом песке, они походили на детские электронные игрушки. Некоторые из них были совсем крошечными, но двигались так же шустро, как остальные.

— Берегитесь, люди! — еще громче и пафоснее прокричал Долинский. — Это только свита! Сейчас из морских глубин покажется сам повелитель крабов и своими огромными клешнями порешит здесь всех до единого!

Китайцы, которые, разумеется, ничего не поняли из вопля Глеба, улыбаясь, закивали головами. Ника тоже улыбнулась. А ловцы крабов вдруг начали делать молниеносные выпады вниз, и в их руках оказывались самые крупные из крабов. Их складывали в плетеные корзинки.

— А можно я попробую? — спросил Глеб.

Видимо, туристы из России не раз задавали ловцам крабов подобные вопросы, поэтому они поняли его сразу.

— Лови… — по-русски разрешил самый рослый и крепкий из них.

Долинский прицелился и попытался таким же молниеносным движением схватить краба, который подбежал к нему ближе всех. Результат был нулевой. Краб оказался проворнее. Все присутствующие рассмеялись. Ни вторая, ни третья попытки Глеба успехом также не увенчались.

— У китайцев же безусловный рефлекс: их деды и прадеды таким способом ловили крабов, и ты зря решил, что у тебя сразу получится! — улыбаясь, сказал Долинский-старший.

— Может, ты попробуешь? — предложил отцу сын.

— Нет, у меня вообще плохая реакция.

Ника смотрела на выбегающих из воды крабов, и ей почему-то их было жаль. Как ночные бабочки летят на свет горящей лампы и погибают, обжигая крылышки, так и эти существа шли из моря на свет, а их ловили и собирались съесть.

Все тот же самый крепкий китаец жестом позвал русских за собой к костру, который был разведен прямо на берегу. На специальном приспособлении над огнем висел котелок с уже кипящей водой. Китаец вытащил из корзинки довольно крупного краба, который, как показалось Нике, в полной безнадеге сгибал и разгибал лапы, и бросил его в кипяток. Девочка вздрогнула — краб же был живым! Как можно?! Но в кипящую воду были отправлены и другие крабы.

Угощаться ими Ника не могла. Ей напоминали, что точно так же едят, например, раков, свежую рыбу, но она ничего не могла с собой поделать. Она отошла от костра к морю, села на песок и стала смотреть на черные лоснящиеся воды моря.

— Да, я тоже не смог… — услышала она голос Стаса. Тот присел рядом с ней на песок. — Хотя это, конечно, глупо…

— Почему глупо? — спросила Ника.

— Ну… мы ведь едим и мясо, и птицу… и прочих… Они ведь тоже были живыми…

— Но… мы хотя бы не видим, как их умерщвляют…

— Да… Наверно, в этом все дело… Я когда в Китай собирался, в инете много роликов об этой стране пересмотрел. Случайно один попался под названием «Китаянка учит, как правильно готовить и разделывать крабов». Зачем-то решил глянуть… В общем, этих бедолаг и в торговую сеть поставляют живыми. Чтобы не убежали, перевязывают бечевочками — такой аккуратненький сувенирный сверточек получается. А потом прежде, чем готовить их себе на обед, надо постучать по панцирю между глаз. Если краб глазами завращает, значит, его можно есть. Мертвых не едят. И вот представь, хорошенькая юная китаяночка стучит по панцирю, краб глаза на нее эдак доверчиво вытаращивает. Может, думает, она его освободить собирается, а она его — раз — и в пароварку! Видимо, на пару вкуснее получается, чем здесь, на костре…

Ника хотела сказать, теперь, наверно, никогда не сможет даже консервированных крабов есть, но в этот момент к ним подошел Глеб, сел с другой стороны от Ники и с воодушевлением сказал:

— Супервкусно! Зря вы отказались! Это вам не крабовые палочки! Мясо нежнейшее! А Хэй показал, как правильно разделывать краба! Это, между прочим, настоящее искусство!

— Хэй? — переспросила Ника.

— Ну да! Самого высокого парня так зовут!

— Мне кажется, его имя означает — море…

— Ну… если так, то оно для него вполне подходящее! И вообще, он нормальный мужик! Отец хотел заплатить за трапезу, но тот отказался. Тогда мама подарила ему платок. Она обожает всякие шарфики, платочки на шее. Даже в жару носит — я только удивляюсь… На этом платке у нее роспись — питерские виды: Исаакий, Медный всадник… Хэй очень обрадовался и в ответ наложил нам сваренных крабов в корзинку. В номере отвальную отпразднуем! Прямо сейчас уже возвращаемся… Приглашаю!

— Нет уж… — отозвалась Ника. — Не могу забыть, как доверчиво они выбегали на берег… Смешные такие, будто заводные самоходики…

— Брось ты эту сентиментальщину! Охота — на то и охота! Все зверье приманивают, обманывают… Рыбы на блесну идут, для дичи подсадных уток используют. Ну… и прочее… А еще, знаешь ли, Вероника Николаевна, ставят капканы, роют ямы и утыкают их острыми кольями! Ты ж не вегетарианка?

— Нет…

— Вот и глупо ею становиться из-за каких-то безмозглых крабов! Согласись!

— Ты, наверное, прав, Глеб, но именно сейчас мне совсем не хочется пробовать их мясо, и к вам в номер я не пойду. Ты уж извини.

— Я опять повторю, что это глупо! — уже раздраженно выпалил Глеб.

Ника пожала плечами. Долинский шумно выдохнул и обратился к Стасу:

— Будь другом, отойди! Меня завтра здесь уже не будет, и я хочу кое-что сказать Нике… на прощанье…

— Пожалуйста, — равнодушно (что совершенно не понравилось девочке) отозвался Стас и пошел в сторону костра, около которого все еще сидели взрослые.

Долинский проводил глазами Стаса, а потом, повернувшись к Нике, спросил:

— Помнишь, я тебе говорил, что бабочка — символ?

Ника кивнула.

— Хочешь, объясню какой?

— Не надо… Я знаю. Я посмотрела в Интернете.

— Ну… и что скажешь? Ты ведь мне так и не дала ответа…

— Как же не дала? Мы же договорились встретиться в Питере… дома…

— Встретиться? Или встречаться? — решил уточнить парень. — Согласись, это разные вещи!

Ника смотрела на одноклассника и по-прежнему удивлялась происходящему. Надо же! Он вымаливает у нее свидания! Недоступный красавец Долинский! Все девчонки изойдут завистью, когда увидят их вместе. У Ники даже мурашки по коже поползли от предчувствия собственного торжества. А когда она предъявит одноклассницам еще и нефритовую бабочку и объяснит, в чем состоит ее символический смысл, их восторгам не будет конца! Жаль только, что на каникулы многие разъехались отдыхать и увидеть Нику с Долинским смогут не раньше конца августа. Ну да ничего! До августа они с Глебом смогут стать друг для друга очень нужными людьми, и тогда никто не сможет усомниться в крепости их отношений.

— Ну, конечно, встречаться! — на подъеме сказала она.

В этот момент Долинский старший крикнул:

— Глебка! Мы уходим!

И тогда Глеб сделал шаг к Нике, поцеловал ее в щеку и побежал к родителям. Ника медленно пошла за ним, как ей казалось, осторожно неся на щеке его поцелуй.

— До встречи в Питере! — шепнул девочке одноклассник, когда они окончательно попрощались в коридоре отеля, поскольку и Николай Иванович, и Стас разделить с Долинскими крабовую трапезу отказались.

На следующее утро Ника с Николаем Ивановичем собирались на экскурсию в этническую деревню. Теперь уже Стас наотрез отказался ехать, ссылаясь на головную боль. Ника предлагала ему таблетки, которые им с отцом как раз на такой случай дала с собой мама Алла. Молодой человек только отмахивался, утверждая, что у него есть свои таблетки, которые ничуть не хуже, но они не помогают и вряд ли помогут какие-то другие, поскольку его просто-напросто измотала жара, и он хочет от нее отдохнуть в прохладном номере. В конце концов Ника оставила его в покое, и они с Николаем Ивановичем пошли на автобус.

По дороге Лулу рассказала, что деревня народностей Ли и Мяо — крупный этнографический туристический комплекс, рассказывающий о быте, танцах, еде и укладах народностей древнего Хайнаня. Люди народности Ли жили тут еще до того, как на остров попали китайцы. Позже к Ли присоединились первые переселенцы с материка — Мяо. В одном из преданий говорится, что один из юношей, сумевших переплыть Южное море, нашел в горах яйцо. Из яйца вылупилась прекрасная девушка, которая стала его женой. От этой пары произошли люди племени Ли. С тех самых пор главный хребет острова называется «Горная мать Ли». А Мяо рассказывают о себе, получая от этого огромное удовольствие, что они произошли от… собаки. Однажды один могучий правитель никак не мог победить своего не менее могучего противника. Все-таки надеясь на победу, он объявил, что тому, кто победит вождя врагов, он отдаст в жены принцессу — свою любимую дочь. Вскоре перед дворцом легкомысленного императора с головой его врага появилась дворовая пятицветная собака Паньх. Императору пришлось отдать дочь в жены этой собаке. Пес увел жену далеко на юг, в горы, где и появились потомки Мяо. В честь предка — собаки — до сих пор устраиваются весьма зрелищные праздники, а женщины и сегодня носят головной убор, напоминающий морду собаки. Деревни сейчас не являются жилыми, однако представители народностей каждый день приходят сюда на работу.