Привет от тети Моти - Валерий Гусев

– Куст, товарищи бойцы, есть совокупность веток и листьев, торчащих из одного места.

– Из какого места, товарищ лейтенант?

– А вы не делайте умное лицо, сержант, – рассердился Прошкин, – не забывайте, что вы солдат.

В следующей комнате тоже решали тактичес­кие задачи. Задачу ставил капитан второй роты:

– Предположим, что у вероятного противни­ка икс танков. – Поправился: – Хотя нет, икс это много. Лучше игрек.

Алешка похихикал, прошел в дежурную ком­нату и «вроде бы как бы» занялся своими дела­ми по оформлению «Гвардейского листка».

К этому времени дядя Боря уже вернулся из Москвы, из Генштаба, и информировал своих офицеров:

– Маневры назначили на четверг. Утром при­будет комиссия вместе с иностранными военны­ми специалистами. Они ознакомятся с нашей частью. Проинформируют об условиях ведения боя. А потом займут свои места на командном пункте. Ясно, товарищи офицеры?

– Ясно, товарищ полковник!

– А вам, товарищ лейтенант? – обратился дядя Боря непосредственно к Прошкину, кото­рый только что вошел, закончив занятия. Про­шкин заведовал в полку всеми хозяйственными делами.

Алешка рисовал знамя и гвардейский значок, а сам вовсю прислушивался, чтобы вставить свое решающее и очень хитрое слово.

– И мне все ясно, товарищ полковник, – бодро отозвался Прошкин.

– Тогда у меня к вам вопрос. Если уважаемые члены комиссии и зарубежные гости захотят во второй казарме помыть руки, что вы будете де­лать?

– Виноват, товарищ полковник. Прошкин действительно был виноват. Дело в

том, что для второй казармы он получил и завез новые унитазы для туалета. И даже установил их. А старые, демонтированные, убрать не успел и выстроил их в умывалке двумя шеренгами. Все уже к этому привыкли, а для высоких ар­мейских чинов, особенно иностранных, такая кар­тина покажется достойной порицания.

– Так что, товарищ полковник, – виновато пробормотал Прошкин, – некуда их деть. Выво­зить надо, а не на чем.

– Убрать с глаз долой! – сердито приказал полковник дядя Боря.

– А куда, товарищ полковник? В столовую,

что ли?

Пришел Алешкин час. Он, не отрывая глаз от бумаги и кисточки, как бы про себя проговорил, негромко так. Но все офицеры его услышали:

– Я бы их упаковал в ящики из-под гранат.

– А это мысль! – радостно согласился Про­шкин и благодарно взглянул на Алешку. – Все равно ящики выбрасывать. Заодно уж… Это мысль!

– Жалко, что не вам, лейтенант, она первому пришла в голову. – Полковник покачал голо­вой: – Распорядитесь прямо сейчас.

– Есть, товарищ полковник! – И Прошкин выскочил на крыльцо: – Старшина Баранкин – ко мне!

Старшина Баранкин взял двух бойцов и от­правился на склад боеприпасов. Снял печать. Отпер дверь. Прямо за дверью штабелями стоя­ли пустые деревянные ящики – все, что оста­лось от гранат после обучения личного состава.

Бойцы стали грузить их на тележку и отво­зить ко второй казарме. Там старые, в трещи­нах, унитазы ставили в ящики и заколачивали их. По размеру они как раз подходили: один ящик – один унитаз.

Вскоре в умывалке стояли в два ряда одинако­вые зеленые ящики.

И тут старшина Баранкин задумался:

– И куда их девать? – и поскреб затылок своей мощной ладонью.

Но тут (совершенно случайно) подвернулся наш шустрый пацаненок.

– А поставьте их опять на склад, – подска­зал он. – Будет грузовик – вывезем. Оттуда даже грузить удобнее. – И пошел по дальней­шим своим делам.

– Молодец, Леха! – похвалил его Баранкин. – Взяли, ребята! Дружно! Вперед, гвардейцы!

Гвардейцы перетаскали ящики с унитазами на крыльцо и вскоре перевезли их все и сложили в помещении склада. Баранкин похвалил их и навесил на дверь громадный замок. А ключ от него положил в нагрудный карман куртки.

А Лешка тем временем, покинув расположе­ние части, уже вышагивал по улице Сенной в

сторону казино.

В переулке, где был небольшой скверик, обса­женный старыми липами и где в глубине его стоял во весь огромный рост белый памятник не­известно кому, Алешка стал свидетелем стран­ного события.

Событие было незаметное. Никто, кроме Алеш­ки, не обратил на него внимания. Может, еще и потому, что в скверике почти не было гуляющих и отдыхающих. И, может, именно поэтому участ­ники события выбрали это место.

Подъехала большая иномарка. Из нее вышел громила-водитель, открыл заднюю дверь и выта­щил наружу старенький ржавый велосипед. Та­кой старый, будто один из первых велосипедов

на свете.

Затем, через некоторое время, из машины вы­шел невзрачный и бедно одетый человек в спор­тивных штанах с пузырями на коленках и с за­платкой на… в общем, сзади.

Громила-водитель придержал велосипед, по­мог человечку в старых штанах взгромоздиться на старое сиденье и легонько его подтолкнул.

Человечек поехал, неумело вертя педали и ви­ляя всеми двумя колесами. Повернулся и бросил на ходу:

– Вызови охрану! Сегодня деньги повезем!

– Есть, шеф!

Водитель сел в машину, закурил и достал мо­бильник.

А Лешка уже шел легким спортивным шагом за таинственным велосипедистом. Не отстать от него – простая задача. Ездил велосипедист плохо, криво и неустойчиво. Но до казино добрался благополучно. Тем более что это совсем рядом – за угол завернуть.

Возле казино он спешился, едва не грохнув­шись при этом на асфальт, и прислонил свой ржа­вый драндулет к чьей-то сияющей машине. И стран­но, что охранник Гоша ни слова ему не сказал на это, а только вежливо поздоровался, даже ла­донь к виску поднял, словно честь отдал, и спро­сил с улыбкой:

– Играть будете, Яков Ильич?

– Буду, милейший, буду. И непременно се­годня выиграю. Ты глянь – луна какая! Самая луна для крупного выигрыша.

Луна и впрямь была красивая. Солнце еще не село, только спряталось за дальние дома, а она – круглая и красная – уже повисла возле куполов церкви. Будто ей не терпелось посмот­реть, как Яков Ильич из ободранного велосипе­диста превратится нынче в миллионера.

Алешке это тоже было интересно.

Когда велосипедист скрылся в дверях казино, Алешка появился рядом с охранником.

– Ну ты даешь! – опять восхитился тот. – То тебя все нет и нет, а то вдруг ты есть! Папашу ищешь?

– Папа дома, – сказал Алешка. – Он боль­ше не играет.

– Все проиграл? Даже весла от лодки? Пото­му и не приходит?

– Не потому, – очень доверительно и досто­верно проговорил Алешка. – Некогда ему: на­следство получил. В Америке.

– Большое? – хмыкнул охранник.

– Весь рыболовный флот Соединенных Шта­тов.

– Иди ты! – Охранник покрутил головой то ли в безмерном восхищении, то ли в безмерном недоверии. – Это ему не скоро проиграть.

– Он меня просил свою барсетку забрать. Вчера забыл, за рулеткой.

Алешка эту рулетку и в глаза не видел, но врал уверенно.

– Ну иди быстренько, забери, – позволил дядя Гоша, который уже и не знал, чему верить, чему нет. – А что в барсетке-то?

– Визитные карточки. Они ему нужны, чтобы в Америку съездить.

Охранник вытаращил глаза, и хотя до этого он был уверен, что для поездки в Америку нуж­но совсем другое, но тут же в своих знаниях засо­мневался.

– Иди, только Шефу на глаза не попадись. Алешка вошел в казино, нашел свою табурет­ку и принялся таскать ее по коридору, прижав к

животу.

Обстановка сегодня среди персонала была ка­кая-то странная – тревожная, напряженная, су­етливая. По коридору все время сновали то офи­цианты из ресторана, то охранники, то вообще не поймешь кто.

Один из них, почти натолкнувшись на Алеш­ку с табуреткой, быстро спросил:

– Куда ты ее тащишь?

– Туда, – лаконично ответил Алешка.

И почти сразу его обогнал еще один неизвест­но кто и тоже на бегу задал почти тот же вопрос:

– Откуда ты ее несешь?

– Оттуда, – был краткий ответ.

В кабинет Шефа все время заходили разные люди. И тут же выходили в коридор, озабочен­ные и озадаченные, – видимо, Шеф раздавал им какие-то важные указания. А потом вдруг пока­зался в конце коридора очень солидный дядька в черном пиджаке с блестящими лацканами, в бе­лоснежной рубашке, в манжетах которой свер­кали драгоценные камни-запонки, а под подбо­родком висела черная бабочка-галстук.

Он важно шагал по коридору, и его лицо кро­ме важности выражало еще и тревогу. Это был крупье – Алешка уже знал, кто это такой: чело­век, который руководил азартной игрой в карты и рулетку. Иногда его называли банкометом. Куда он метал банки и какие, Алешка так и не выяснил.

Крупье подошел к двери кабинета, пригладил лысину, поправил галстук и растворил дверь. Из комнаты послышались голоса – визгливый Ше­фа и виноватый Толяна.

– Все, Толян, ищи себе работу. Иди на ры­нок, машины с окорочками разгружать!

– Шеф, я сделаю! Последний раз!

Но тут крупье прервал их разговор и как-то сочно, веско произнес:

– Пора, Яков Ильич. Все готово.

Алешка приставил свою табуретку к стене, вскочил на нее и стал делать вид, будто поправ­ляет покосившуюся картину. До этого ему, ко­нечно, пришлось сильно покривить ее набок. Од­ним глазом Алешка смотрел на картинку, дру­гим на дверь кабинета.