Плененный принц - К. С. Пакат

Чуть дальше от трона на помосте стоял малолетний питомец советника Одина, наряженный и разукрашенный еще больше Дэймена. Дэймен затмевал его количеством золота только потому, что был в разы крупнее мальчишки, то есть места для творчества на нем было больше.

Герольд объявил имя Лорана и все его титулы.

Выступив вперед, Лоран поравнялся с Дэйменом и его надсмотрщиком. Дальше они пошли вместе. Ковровую дорожку Дэймен начал воспринимать как испытание на прочность. Дело было не только в присутствии Лорана. Поклоны, которые следовало отдавать на подступах к трону, казалось, были задуманы специально, чтобы перечеркнуть целую неделю лечения. Наконец с ними было покончено.

Дэймен опустился на колени, а Лоран отвесил поклон должной глубины.

Кое-кто из придворных, стоявших по периметру зала, зашептался о спине Дэймена. Вероятно, на фоне золотой краски она выглядела чудовищно. Дэймен вдруг понял, что суть была именно в этом.

Регент возжелал дисциплинировать племянника и при поддержке Совета решил сделать это публично.

«Публично секут», – сказал сам Дэймен.

– Дядя, – произнес Лоран, выпрямив спину. Поза его оставалась расслабленной, лицо бесстрастным, но Дэймен понял, о чем говорят гордо расправленные плечи. Так выглядят люди, готовящиеся к бою.

– Племянник, – отозвался регент. – Полагаю, ты понимаешь, зачем мы здесь.

– Раб поднял на меня руку и был за это выпорот, – сказано это было с невозмутимостью.

– Дважды, – уточнил регент. – Вопреки моим приказам. А во второй раз вопреки совету быть осторожным, ведь раб мог погибнуть. И он едва не погиб.

– Он жив. Совет был неверный. – И снова с невозмутимостью.

– Тебе также передали мой приказ: не прикасаться к рабу в мое отсутствие, – продолжал регент. – Вспоминай-вспоминай. Ты поймешь, что этот совет был верным, но ты и его ослушался.

– Я не думал, что вы станете возражать. Я знаю, вы не выслуживаетесь перед Акилосом, а потому не оставите деяния раба безнаказанными лишь потому, что его подарил Кастор.

Голубые глаза смотрели с абсолютным хладнокровием. «Красноречием Лорана не обделили», – с презрением подумал Дэймен и задался вопросом: сожалеет ли регент теперь, что затеял публичное выяснение отношений? Впрочем, тот не выглядел возмущенным или даже удивленным. Что же, не первый день он знаком с Лораном.

– Я могу привести сразу несколько причин, по которым тебе не следовало до полусмерти избивать подаренного Кастором раба сразу после подписания договора. Не последняя из них – мой приказ. Ты утверждаешь, что назначил справедливое наказание. Но это неправда.

Регент подал знак рукой, и вперед выступил человек.

– Принц посулил мне золотой, если я засеку того раба до смерти.

В этот момент стало ясно: Лоран потерял расположение присутствующих. Почувствовав это, он собрался заговорить, но регент не дал ему и рта раскрыть.

– Нет. У тебя была возможность извиниться и привести разумные оправдания. Однако ты в своей надменности о покаянии не помышляешь. Плевать в лицо королям тебе пока не дозволено. В твоем возрасте твой брат уже командовал войском и прославлял свою страну. А чего достиг ты за то же время? Когда ты пренебрег своими обязанностями при дворе, я закрыл глаза. Когда уклонился от исполнения долга на дельферской границе, я уступил. Однако на сей раз твое неповиновение ставит под угрозу соглашение между народами. Посовещавшись, мы с Советом решили принять меры.

Голос регента, полный непререкаемого авторитета, разносился по всему залу:

– Ты лишаешься владений в Варенне и в Марше, а также местных воинских отрядов и выплат на их содержание. Тебе остается лишь Аквитар. На ближайшие десять месяцев твои доходы и численность твоей свиты будут уменьшены. Прошение на расходы станешь подавать непосредственно мне. Радуйся, что мы оставляем тебе Аквитар и не назначаем более строгого наказания.

По залу прокатился удивленный ропот. У кого-то карательные меры вызвали негодование, а у кого-то скорее тихое удовлетворение, чем шок. В этот момент стало ясно, кто из придворных поддерживает регента, а кто – принца. Стало ясно, и что на стороне Лорана меньшинство.

– Радоваться, что мне оставляют Аквитар, которого по закону ты лишить меня не можешь? – переспросил Лоран. – Аквитар, не имеющий ни воинских отрядов, ни стратегического значения?

– Думаешь, мне приятно наказывать собственного племянника? Ни у одного дяди сердце не обливается кровью так, как у меня сейчас. Прекрати уклоняться от обязанностей. Поезжай в Дельфер, докажи, что ты одной крови с Огюстом, и я с радостью все тебе верну.

– Помнится, в Аквитаре есть старик-смотритель. Мне с ним ехать на границу? Доспехи будем носить по очереди.

– Не утрируй. Если согласишься исполнить свой долг, дадим тебе отряд.

– Зачем мне тратить время на границе, если по прихоти Кастора вы встаете на задние лапки?

Впервые за все время регент разозлился.

– Якобы ратуешь за национальную гордость, а сам ради страны палец о палец не ударишь. На деле ты поддался мелочной злобе, а сейчас обижен наказанием. Ты сам кузнец своего несчастья. Обними раба, и на этом закончим.

Обними раба?

Напряжение присутствующих в зале стало еще ощутимее.

Надсмотрщик заставил Дэймена подняться на ноги. Дэймен ждал, что Лоран воспротивится приказу дяди, поэтому опешил, когда тот, смерив регента долгим взглядом, приблизился с мягким и покорным изяществом. Подцепив пальцем цепочку на груди у Дэймена, он потянул его к себе. Маленькие зажимы так и впились в кожу – пришлось повиноваться. С холодной отстраненностью Лоран сгреб рубины и опустил Дэймену голову, чтобы поцеловать его в щеку. Поцелуй вышел эфемерный: на губы Лорану не попало ни крупинки золотой краски.

– Ты похож на шлюху. – Не слышные никому другому слова едва всколыхнули воздух у Дэйменова уха. – На грязную размалеванную потаскуху. Перед моим дядей ты раздвинул ноги так же, как перед Кастором?

Дэймен резко отшатнулся, и золотая краска размазалась. На расстоянии двух шагов он с отвращением взирал на Лорана.

Лоран поднес тыльную сторону ладони к щеке, теперь перепачканной золотом, и повернулся к регенту, широко распахнув глаза и изобразив оскорбленную невинность.

– Сам посмотри, как ведет себя раб. Дядя, вы чудовищно ко мне несправедливы. Раб заслужил наказание на кресте: вы ведь видите – он надменный бунтарь. Зачем наказывать собственную кровь, если корень проблемы в Акилосе?

Удар, затем контрудар. Проводить такие маневры на публике было рискованно. И в самом деле, расположение присутствующих чуть заметно сместилось в сторону Лорана.

– Ты утверждаешь, что раб виноват и заслуживает наказания. Очень хорошо. Он его уже понес. Теперь ты понесешь свое. Даже ты подвластен регенту и Совету. Прими это достойно.

Лоран с мученическим видом опустил голубые глаза долу.

– Да, дядя.

Он был коварен. Возможно, поэтому его стражи были так ему преданы: он просто вил из них