Я тебя породил… - Анастасия Валеева

Почувствовав необходимый уют и комфорт, Яна сладко позевнула. В тот же момент ее вдруг настигла мысль о минувшем гадании. Словно электрический разряд пронзил все ее тело, в момент собрав в комок все мысли и в прах развеяв рассеянность. Каков итог? Какой вывод следует сделать из увиденного? Что все это значило? Десятки вопросов разом навалились на сознание гадалки.

В воображении Милославской с неожиданной ясностью вдруг всплыл образ той гневной гримасы, потом промелькнул кулак, ударяющий по столу, пара, спешащая убраться подальше. Это видение казалось ей довольно прозрачно твердящим о чем-то. В нем не было той трудно поддающейся расшифровке загадочности, которой озадачивали ее некоторые сеансы. Только вот сразу прийти к какой-то более или менее реальной идее Милославская никак не могла.

Она задавала картам вопрос о Галюсе и ее телохранителе, об их судьбе. Значит, вероятнее всего, те беглецы они и есть. Но от кого они так спешили убраться? От своих похитетитлей6 само собой разумеется.

Такой складный ход мыслей заставил гадалку приподняться. Она облокотилась на спинку кровати и, подперев голову ладонью, еще глубже задумалась. Видение не показало ей, увенчался ли успехом побег той пары, однако, как говорится, отсутствие новостей порой есть самая хорошая новость. Милославской вдруг стало понятно одно – Галюся и ее телохранитель покинули логово преступников. Те в свою очередь находятся в припадке ярости и задались целью во чтобы не стало нагнать беглецов.

– Да, – вслух проговорила Яна, – телохранитель и девушка определенно сбежали от похитителей.

Ею овладела потребность немедленно позвонить Незнамову и узнать, не объявилась ли еще Галюся в родных пенатах. Она протянула руку и взяла с тумбочки телефонную трубку. Джемма, увидев, что ее хозяйка «вернулась к жизни», радостно, сжав зубы, проскулила. Милославская резво подмигнула ей и набрала номер клиента.

Некоторое время раздавались монотонные длинные гудки, и гадалка совсем было разочаровалась. В тот самый момент, когда она уже была готова дать трубке «отбой», из нее раздалось хриплое, усталое «алло», настолько апатичное и вялое, что Яне не понадобилось ничего спрашивать у клиента, ей и без всяких объяснений стало ясно – ее надежды не оправдались. Чтобы не травмировать Незнамова предположением, которое в итоге вполне могло оказаться обманчивым, она не стала ничего говорить и, помолчав несколько секунд, отключила трубку.

– Алло, алло, – раздраженно вторил Дмитрий Германович, и Милославской было по-дружески жаль его.

Яна стала строить различные предположения.

– Может быть, они еще не сбежали, а только собираются? – бормотала она.

Нет, этого не могло быть, ведь она обращалась к «Взгляду в прошлое». Следовательно, увиденное ею находилось где-то позади. Да, но «прошлое» понятие растяжимое. Относилась ли представшая в видении картина к действительно прошлому или же ее следовало причислить к только что минувшему, но тем не менее канувшему в лету? Если справедливость была на стороне последнего, то вполне вероятно, что Галина Незнамова еще просто-напросто не добралась до дома. В конце-концов никому даже не было известно, сколь далеко упрятали ее незнамовские недоброжелатели.

В этом случае оставалось только набраться терпения и ждать. Сознание гадалки вновь озарилось светлой надеждой. Сама того не замечая, она улыбнулась во весь рот и спустила ноги с кровати, чтобы наконец встать.

Вопреки ее ожиданию, тапочек на привычном месте не оказалось. Заглянув под кровать, одну из них Яна обнаружила в самом дальнем углу. Использовав пластмассовый веер для выбивания ковра, гадалка с трудом извлекла ее оттуда. Тщательно оглядев комнату, она увидела и вторую – валявшейся за креслом. Гадалка непроизвольно перевела взгляд на Джемму. Та виновато смотрела на нее.

Безусловно, эта азиатская овчарка была существом необыкновенным, но порой она вела себя как самая обыкновенная псина, испытывающая подсознательную потребность в игре, которая, в случае ведения ее в домашних условиях, как правило, заканчивалась порчей хозяйского имущества.

– Э-э-э, – покачивая головой с шутливой укоризной, прищурившись, протянула Милославская. – А я-то думала, а я-то надеялась!

Собака поджала хвост и забилась в угол. Яна поймала себя на мысли, что сама виновата в этом хулиганском проступке любимицы: последние пару дней она не выгуливала ее как полагается, не давала ей возможности порезвиться так, как требовала ее природа. Ведь и человек бы, подержи его взаперти да в одиночестве, готов был бы не то что тапки драть, но и собственные локти покусывать.

– Ну, – не меняя строгого тона, произнесла гадалка, – что же ты? Давай сюда второй башмак.

Джемма с завидной готовностью соскочила с места и юркнула под кресло, пространство под которым для нее было явно маловато. Она зажала тапку в зубах и неуклюже выбралась назад. Затем, понурив голову, подошла к хозяйке и осторожно опустила башмак у ее ног.

– Вот так-то! – выразительно заметила Милославская, потрепав любимицу по холке.

Она нырнула ногами в тапки и, потягиваясь, побрела по коридору. Взгляд ее упал на «собачий туалет», от которого, вопреки увещеваниям рекламодателей, несло так, то хоть нос зажимай, и еще раз дала себе обещание немного погодя выгулять Джемму как следует.

Она наскоро приняла душ, практически мгновенно уничтожила дымящийся завораживающим ароматом омлет, привела себя в порядок и была готова к ожидаемой собакой прогулке. Однако в тот самый момент, когда она переступила порог дома, в комнате зазвонил телефон. Возвращаться не хотелось, но любопытство было сильнее лени. Не разуваясь, Милославская торопливым шагом бросилась назад и вскоре трубка была у нее в руках.

– Наконец-то! – обрушился на нее знакомого тона возглас. – Где тебя черти носят, Яна Борисовна?!

Руденко не менял своего репертуара, и Милославская легко его разузнала.

– Не буянь, Семен Семеныч, – ласково протянула она. – Я жива и здорова. Намереваюсь прогуляться с Джеммой.

– Я тебе устал названивать!

– Сема, ты же знаешь, меня съедает работа. Некогда сложа руки дома-то сидеть…

– Рабо-ота! – передразнил Три Семерки. – Какое громкое название ты придумала своим колдовским примочкам!

– Ну, с твоим ремеслом, конечно, ничто не сравнится, – с иронией произнесла Милославская.

– Ладно, – серьезнее заговорил Руденко. – Ты то дело-то все ведешь? Аль в тебе уже разочаровались?

– Нет, к вашему глубочайшему сожалению, не разочаровались. То дело я по-прежнему продолжаю расследовать.

– Тогда у нас для вас новостя-а, – хитро протянул Три Семерки.

– Да что ты, Сема?! – искренне обрадовавшись, воскликнула гадалка. – Что там у тебя, выкладывай!

– Просмотрел я последнюю сводку о покойничках, – намеренно медля, начал Руденко, любящий испытывать терпение своей подруги, – а там… там небезызвестная тебе фамилия. Фамилия мисс Незнамовой.

Милославскую словно огнем обожгло, и она на мгновение даже дар речи потеряла. А как же видение? А как же побег? Однако не успела она и слова молвить, как Руденко, с искренней скорбью в голосе заявил:

– Обгорела бедняжка. Что с ней делали, не знаю. Только труп обгоревший конкретно. Документ при ней на имя Галины Незнамовой. Так-то. Такая вот новость.

– Фу-у-у, – облегченно протянула Милославская, облокотившись о стену. – Твоя новость, Семен Семеныч, стара как мир. К счастью.

– Так чего же ты… чего же ты там расследуешь-то тогда? – изумленно, огорчившись своим опозданием, воскликнул Три Семерки.

Яна торопливо изложила ему все с самого начала, от того момента, когда она самолично имела несчастье лицезреть обезображенный огнем труп, до того, когда сознание Незнамова озарилось счастливой мыслью, поставившей все на свои места.

– Не она это, понимаешь, не она! – счастливая, восклицала Милославская.

– А как же документ? Откуда он? – изумленно вопрошал Руденко.

– Это вопрос вопросов, – ответила ему Яна, – но главное, что девочка жива.

– Знаешь ли, дорогая, – задумчиво протянул Три Семерки, – а ведь теперь делом несомненно займется милиция. Дело ж ясное, что дело темное.

– Темное, темное, Семен Семеныч, – утвердительно затараторила гадалка.

– Но он, клиент-то твой, органам сообщил, что смерть его дочери – ошибка?

– Сообщил.

– Чувствую, вскоре мы с тобой станем настоящими единомышленниками, – задумчиво протянул Три Семерки.

– Что? – не понимая его, переспросила Яна.

– Труп найден на нашей территории, поэтому гриву нам за него намылят, это раз. Мы с тобой будем движимы одним стремлением докопаться до истины, это два.

– А-а-а, – начиная понимать, протянула гадалка. – Это очень даже хорошо, Сема! – наконец радостно воскликнула она.

– Что хорошо? То, что гриву намылят? – не без раздражения спросил Руденко.