Магия. Инкорпорейтед - Роберт Хайнлайн

Джо сел, и начался полный тарарам. У каждого были идеи на этот счет, и все говорили разом. Но стало ясно, что общего согласия нет, поэтому председатель закрыл собрание и объявил, что те, кто хочет послать представителя в конгресс, могут остаться. Некоторые твердолобые, вроде Донахью, ушли, а остальные остались. Было предложено, чтобы представителем был Джо, и он согласился.

Фельдштейн встал и со слезами на глазах произнес речь. Сначала он блуждал без толку, но наконец высказался, что Джедсону понадобятся большие расходные фонды, чтобы добиться успеха в конгрессе, а также для компенсации его издержек и потери времени. Он удивил нас, вытащив пачку банкнот на сумму тысячу долларов, и тряс ею перед Джедсоном.

Этот искренний порыв заставил его стать с общего согласия казначеем, и подписи были собраны очень быстро. Я сдержал свою природную импульсивность и выложил столько же, сколько и Фельдштейн. Наверное, он потом чуточку остыл, потому что советовал Джо быть экономным и не тратить зря на ликеры для «всяких растяп в конгрессе».

Джедсон покачал головой и сказал, что, поскольку он намерен сам оплачивать свои расходы, у него должны быть развязаны руки, особенно в отношении угощений. Осталось слишком мало времени, чтобы взывать к благоразумию и бескорыстному патриотизму болванов, у которых собственного мнения не больше, чем у ветряной мельницы, и некоторые рады голосовать за любого, с кем пили.

Кто-то сделал возмущенное замечание насчет взяточничества.

— Я не намерен давать взятки, — ответил Джедсон. — Если бы дело зависело от взяток, мы бы с этого и начали. Я молюсь, чтобы там было достаточное количество не связанных обещанием голосов, с которыми можно провести небольшую убедительную беседу и осторожно припугнуть их.

Он выбрал собственный путь, но я не мог согласиться про себя с Фельдштейном. В дальнейшем я решил уделять чуть больше времени политике: я ведь даже не знал имени нашего губернатора, и откуда мне знать, порядочный он человек или дешевый оппортунист?

И вот Джедсон, Води и я оказались в поезде на пути к столице штата. Води поехал потому, что Джедсон хотел иметь с собой первоклассного мага в качестве охотничьей собаки. Он сказал, что не знает, как обернется дело. Я поехал по собственному желанию: я никогда не был в Капитолии, разве что проезжал мимо, и мне было интересно посмотреть, как делается законодательная работа.

Джедсон пошел прямо в кабинет Секретаря штата зарегистрироваться, как лоббист, в то время как я и Джек Води принесли наш багаж в отель «Конституция» и заказали комнаты. Миссис Логан, приятельница Джо по комитету, появилась, прежде чем мы ушли.

В поезде Джо рассказал нам о Салли Логан. У него, похоже, было ощущение, что она умна, как Маккиавелли, и великодушна и пряма, как Оливер Уиндел Холмс. Я был удивлен его энтузиазмом, потому что часто слышал, как он ворчал насчет участия женщин в политике.

— Ты не понял, Арчи, — пояснил он. — Салли не женщина-политик, она просто политик и не просит никаких скидок на свой пол. Она может встать и обменяться кулачными ударами с самым несговорчивым деятелем из верхушки. То, что я говорил о женщинах-политиках, — истинная правда, как статистическое обобщение, но это не относится к некоторым особым женщинам. Дело в том, что у большинства женщин в США недальновидный крестьянский индивидуализм, происходящий от сотворенной мужчинами романтической традиции прошлого века. Их уверяли, что они высшие создания и гораздо ближе к ангелам, чем их мужья. Их не заставляли думать о социальной ответственности. В таких условиях сломается и сильный ум, а у большей части — что у женщин, что у мужчин — мозг просто не развивается. Следовательно, женщины как избиратели обычно склонны к романтическому вздору. Их еще легче, чем мужчин, уговорить на злоупотребления правом голоса. В политике их фарисейское чувство добродетели в соединении с основными понятиями дает представление ущербности, слабой развитости. Но Салли не такая. У нее крепкий мозг, который легко отбросит обман.

— У тебя с нею любовь?

— Что ты! Салли счастлива с мужем и двумя самыми лучшими ребятишками, каких я знаю.

— Кто ее муж?

— Юрист. Сторонник губернатора. Салли начала политическую деятельность с проталкивания своего мужа в избирательной кампании.

— Каково ее официальное положение здесь?

— Никакого. Правая рука губернатора. В этом ее сила. Салли никогда не занимается патронажной работой, и ей не платят за ее услуги.

После этого описания я боялся встретиться с таким алмазом. Когда она позвонила мне в номер, я хотел было сказать, что спущусь в холл, но она сообщила, что поднимется сюда, и повесила трубку. Я немного испугался неофициальности, но потом понял, что политика рассматривает номер отеля не как спальню, а как деловую контору.

Она вошла и сказала:

— Вы Арчи Фрезер, не так ли? Я Салли Логан. А где Джо?

— Он скоро придет. Присядьте и подождите, пожалуйста.

— Спасибо. — Она плюхнулась в кресло, сняла шляпу и тряхнула волосами. А я рассматривал ее.

Я бессознательно предполагал увидеть нечто весьма основательное, этакую мужеподобную матрону, а увидел молодую, пухленькую, приятную для глаз блондинку с растрепанной массой желтых волос и искренними голубыми глазами. Она была очень женственной, по виду не старше тридцати, и было в ней что-то бесконечно успокаивающее. Она наводила на мысль о местных ярмарках, чистой воде и сахарных булочках.

— Боюсь, что дело будет трудным, — начала она. — Я сначала не думала, но некто, имеющий солидный блок, принес в Ассамблею Билль-22 — тот самый билль, о котором я говорила Джо. Что вы планируете, мальчики: вести честную борьбу до конца или принять суррогат билля?

Джедсон составил честно-практический акт с помощью некоторых наших друзей из Нижнего Мира и пары юристов. Я спросил ее, хочет ли она посмотреть его?

— С удовольствием. Я была в типографии штата и взяла несколько копий билля, против которого вы выступаете. Мы обменяемся.

Я пытался перевести чужой язык юристов, на котором они пишут законодательные акты, когда пришел Джедсон. Он, ничего не говоря, потрепал Салли по щеке, а она схватила его за руку и потянула читать. Он начал читать через мое плечо. Я встал и отдал ему копию билля.

— Что ты об этом думаешь, Джо? — спросила Салли.

— Хуже, чем я предполагал, — ответил он. — Взять, например, параграф семь…

— Я еще не читала его.

— Да? Ну, во-первых, он гласит, что ассоциация полуобщественный орган, вроде ассоциации баров, и разрешает ей начать действия еще до заседания комиссии. Это означает, что каждому магу лучше быть на глазах ассоциации Дитворта и заботиться, чтобы не оскорбить ее.