Лопоухий Илюк - Ева Лисина

— Знаешь, мама, это не слон — это корова, наша корова! Покуда я гнал её через поле, она была коровой, но как прошла околичные ворота — вмиг превратилась в слона! Оказывается, наши околичные ворота стали волшебными!

— А это ещё кто? — указала Плаги-инге на Острого Зуба. Тот вышел из-под укрытия и уселся на спине Илюка. — Это же суслик! Что творится на белом свете!

— Вот-вот! Мама, он совсем не суслик! Он злой колдун! Это всё его проделки! Как выскочит, свистнет, осыплет нас мякиной — корова и превратилась в слона!

Илюк, приученный к порядку, поднял раскатившиеся по двору вёдра и пошёл к колодцу. Через минуту на верхней ступеньке крыльца стояли два ведра, полнёхонькие водой.

— Смотри-ка, помогает! — ласково улыбнулась Плаги-инге и погладила Илюка по хоботу. И тут же сердито выговорила сыну: —Смотри, даже слон работает, а ты носишься где-то!

Вечер был такой тёплый и тихий, и сердитые слова были совершенно ни к чему. Илюк огляделся, поискал, чем бы ещё помочь, и увидел гружённый брёвнами воз. Брёвна, поднять которые было под силу только двум-трём взрослым мужчинам, так и замелькали в воздухе и вскоре были аккуратно уложены возле плетня.

— Ишь ты!.. — сказала Плаги-инге. — Значит, правда, что слоны таскают брёвна!

— Конечно! А этот — заколдованный. У него ещё лучше получается!

— Хватит, Атнер, надоели мне твои выдумки!

— Какие выдумки, мама! Ну почему ты не веришь? Это заколдованная корова! Вон какая она сообразительная! А ты видела, чтобы козы вёдрами таскали воду, а свиньи укладывали брёвна? Нет ведь? Шёл я лесом, гнал корову домой, вдруг выскочил этот, — мальчик кивнул на Острого Зуба, — свистнул три раза — и корова стала слоном! Конечно, я огорчился, но этот, колдун сказал: «Не горюй, Атнер, надо вашу корову уму-разуму поучить, слишком она у вас строптивая. Разбойница, а не корова! Буду превращать её то в слона, то снова в корову, пока не усмирю». Мама, подождём до утра!

— Да, уже и поздно… Что делается, что делается на белом свете!

Как только мать уснула, Атнер выскочил во двор, погладил лежащего в тени ворот слона и что было духу помчался по улице.

Острый Зуб встревожился, засуетился — то вбежит на Илюка, то спрыгнет обратно.

— Засоня… разве можно так беззаботно спать! Вставай же, вставай! Послушай, Илюк, не нравится мне эта история!

— Какая история? Нет никакой истории… — пробормотал Илюк и опять заснул.

— Придётся тебя укусить, иначе не разбудишь. Заранее прошу прощения! Поехали!

Илюк взвыл, вскочил и топнул ногой:

— Острый Зуб, оставь свою скверную привычку! У меня уже не ухо, а решето!

— Скверная привычка, скверная привычка! Скажи спасибо, что моя «скверная привычка» сейчас спасёт тебя! Илюк, надо бежать, спасаться!

— Зачем, почему?

— Затем, потому! Слушай, Атнер этот — совсем не промах, он только с виду простак. Он уверил мать, что ты (такой хороший слон!) к утру станешь коровой. Разве ты хочешь стать коровой?

Илюк лениво мотнул хоботом и снова закрыл глаза. Он мог спать и стоя.

— Ладно, ты останешься слоном! Но что будет со мной? Атнер сказал матери, что я злой колдун, что я превратил её корову в слона. Знаешь, что со мной сделает хозяйка? Коромыслом, ухватом, скалкой и кочергой будет она колошматить меня! Она свою однорогую разбойницу и на десять слонов не променяет. Это у вас в Индии корова просто священная, а в Синьяле она — ещё и кормилица, и поилица, и жизни без неё нет! Илюк, быстрей, быстрей! Побежали!

— К утру корова сама вернётся…

— А если не вернётся? Я вижу, некоторые портятся прямо на глазах! Нет чтобы заняться серьёзным делом, они то коровой притворятся, то опять слоном — морочат людям голову! Что им до маленькой Хеведусь, они уже давно забыли её!

Илюк, не в силах слушать подобные речи, захлопал ушами и бросился узкой тропинкой через поле.

…Ватага каких-то злоумышленников на цыпочках кралась к дому Плаги-инге.

Тот, который шёл впереди, остановился, повернулся и погрозил кулаком:

— Ш-ш-ш! Тише, разбудите… Вон, лежит, словно гора.

Шаг за шагом ватага подкралась к воротам.

— Я думал, что слон бывает больше. А этот не больше коровы, — громко прошептал один.

— А я, глупый, считал, что у слонов рогов не бывает, — сказал другой.

— А я думал, что у слонов — огромные уши, а у этого — уши как у… коровы! — развёл руками третий.

— Уши и рога — ладно! Почему у него хобота нет? Хобота? — чуть не плача, спросил четвёртый.

Тот, который лежал возле ворот, почуял пыхтение и шмыганье, вскочил и замычал.

— Это же корова! — удивился один.

— Да ещё какая! — присвистнул другой. — С куцым хвостом, с обломанными рогами!

— Ну прямо корова Атнера!

— Ну-у, Атнер! — погрозил кулаком четвёртый, тот, который мечтал увидеть хобот.

— Честное слово! — дрожащим голосом начал оправдываться Атнер. — Когда я побежал за вами, здесь лежал настоящий слон!

— И что? Прекрасный слон превратился в чумазую корову?

Мальчики мрачно уставились на корову. Та, видать, была бойкая, так мотнула головой — все мальчишки бросились врассыпную. Потом она своими обломанными рогами принялась бодать ворота. От шума проснулась хозяйка.

— Корова! А где же тот? Что делается, что делается на белом свете!

И тут Плаги-инге сказала вторую непонятную фразу:

— Крепка же эта ниточка, если среди ночи дальше потянула! Завтра же напишу письмо.

Она открыла ворота и впустила корову во двор.

Затаившиеся дети вышли из-за кустов и окружили Атнера. Глаза сощурены, кулаки сжаты, а сопение и пыхтенье — всё сильней и сильней.

Атнер вдруг стукнул себя по лбу:

— Растяпа! Дурень! Пень трухлявый! Не сообразил! Это же Илюк был! Он в Чебоксары идёт!

— Какой ещё Илюк?

— На прошлой неделе я был в гостях у старшей сестры в Чебоксарах. Так вот её маленькая дочка Хеведусь, моя племянница, каждый день плачет: «Когда же Илюк придёт? Пора ему прийти в Чебоксары!» Илюк это был! К Хеведусь идёт! Как же я сразу не догадался!

— Совсем заврался! — с презрением сказал один из мальчиков и поднёс кулак к носу Атнера.

— Есть у кого фонарик? — решительно сказал Атнер. — Надо посмотреть следы.

На счастье Атнера, фонарик нашёлся. Мальчишки опустились на четвереньки, они щупали землю руками, раздвигали траву.

— Вот газета какая-то… — сказал один.

При свете фонарика развернули газету и прочитали обращение, которое написал Азамат.

— И правда — Илюк! — радостно засмеялись мальчишки.

— Как же я сразу не догадался! — опять стукнул себя по лбу Атнер.

— Конечно, Илюк! Как же ты сразу не догадался? Эх, ты!

— Илюк это был! Илюк!

— Атнер! Хватит стучать себе по лбу, весь Синьял разбудишь! Ты знаешь, где живёт твоя племянница?

— Как не знать!

— Тогда поедем в Чебоксары, посмотрим на Илюка!

— Как же, «поедем»! Кто нас отпустит? Через два дня в школу!

— Тогда удерём.

— Когда удерём?

— Надо сейчас же, а то не догоним!

— А через Волгу как?

— На пароход потихоньку проберёмся!

Заговорщики быстро-быстро посмотрели по сторонам и, сбившись в кучку, начали горячо шептаться…

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ,

в которой выясняется, что слава маленького суслика сверкает ярче, чем тысяча колец его дяди

Свистит ветер, пронизывает насквозь!

«Гляди-ка, — думает Острый Зуб, — а ведь я лечу! Я на небе! Значит, Илюк научился летать. Вот молодец! Надоело ходить по земле, пыль глотать — взял и полетел. Надо проснуться, а то всё просплю и ничего не увижу».

Он попытался открыть глаза. Но когда летишь с такой скоростью — не так-то просто. Однако Острый Зуб изловчился и на полмига открыл один глаз. Голова пошла кругом! Небо полно звёзд! Они полыхают! Того и гляди, ударишься о какую-нибудь звезду.

Острый Зуб снова зажмурился. Но теперь звёзды кружились перед закрытыми глазами. Вот навстречу, рассыпая искры, мчится звезда. Чуть не сшибла Острого Зуба с неба — хорошо, вовремя пригнулся! Видать, и другие звёзды нацелились на него. Ничего, у Острого Зуба всюду есть друзья. Даже на небе. Вон его друг-приятель Острый Луч, тёзка наполовину! Конечно, он уже издалека узнал Острого Зуба.

— Острый Зуб, помнишь? — весело кричит звездочка. Разве можно забыть ту ночь, когда ради спасения

Младшего Илюк с Острым Зубом бросились в бешеную реку, рискуя жизнью, добрались до Алого Сокровища? Разве можно забыть, КТО ИМЕННО сорвал алую волшебную ягоду?

Острый Луч засмеялся. Когда смеются дети, у них светятся лицо и глаза, а когда смеются звёзды — вспыхивает всё небо.

А разве у Острого Зуба только один-единственный друг на небе? Их у него здесь — целая куча! Где же Сатурн? А Вега? А Млечный Путь? Где они? Надо им передать привет от Мансура.