Лопоухий Илюк - Ева Лисина

Что и говорить, циркачи — народ крепкий! Хотя Аза-мат всё ещё был оглушён этим чудом, он внимательно выслушал Илюка и даже что-то понял.

— Не волнуйся, Илюк! — сказал Азамат, когда Илюк закончил свой рассказ. — Я хорошо знаю ребятишек. Они народ такой — поплачут-поплачут и забудут. И Хеведусь давным-давно перестала плакать, забыла про Илюка!

— Никогда, никогда больше не говори этого! — с жаром воскликнул Илюк. — Однажды я сказал так — ну и рассердилась же Ласточка, как она ругала меня! Смотри, узнает Ласточка, и тебе достанется! Нет! Хеведусь ничего не забыла! Она ждёт! Мне надо идти! Открой ворота!

Азамат очень огорчился. У него даже усы раскрутились и повисли до колен. Уж очень не хотелось отпускать И люка! Как же уговорить его, чтоб остался? Вдруг усы Азамата взметнулись и снова скрутились в тугую пружину. «Але-гоп! — воскликнул про себя неунывающий циркач. — Придумал! Этот слонёнок вышел в далёкий путь ради одной-единственной девочки. А если его попросят тысяча детей? Если они скажут: «Илюк, будь цирковым слоном! Мы просим, мы очень-очень просим тебя!» Я поведу его в цирк! Пусть увидит, как дети любят цирк, как они хлопают. Каждому номеру! Он сам взмолится: «Я тоже хочу выступать в цирке! Пожалуйста, умоляю, возьмите меня в цирковые артисты!»

Днём Азамат привёл Илюка в цирк и спрятал под высокой ложей, в которой расположился оркестр. Сквозь щели в занавеске Илюк мог увидеть всё, что делалось на арене.

Оказывается, этот цирк — удивительная штука!

Вот вышел человек, весь в чёрном, снял свою блестящую чёрную шляпу. Шляпа была пуста. Но только он хотел надеть её, там оказался красный, как огонь, петушок. Тряхнул шляпой — и нет петушка!

А под куполом, словно ласточки, летали сверкающие люди. Сорвутся вдруг, летят до земли — и снова взмывают вверх. У Илюка дух захватило: вдруг упадут!

Потом вышел смешной человек, одна щека у него была красная, другая — синяя. Он хотел что-то сказать, но только разинул рот — оттуда вышло яичко, ещё разинул — ещё яичко, ещё разинул — ещё яичко. Так набралась огромная корзина яиц. Человек хотел уйти с корзиной, но не смог даже сдвинуть её с места. Тогда этот Раз-нощёкий быстро проглотил одно за другим все яички и с пустой корзиной пошёл домой.

Но больше всего Илюку понравилось выступление самого Азамата. Он выехал, стоя на ухе медведя. Медведь катил на велосипеде… Азамат спрыгнул прямо на колесо, медведь всё быстрее и быстрее нажимал на педали, велосипед мчался по кругу, а Азамат бежал по крутящемуся колесу. Он тряхнул ногами, из одного башмака выскочил ёжик, из другого — белка. Азамат подбросил ёжика вверх, тот зацепился за натянутый под куполом канат, встал и забегал по нему туда-сюда. Азамат подбросил доску, и она опустилась ёжику на спину, прямо на торчащие иголки. «Але-гоп!» — крикнул Азамат и одной рукой подкинул медведя в воздух. Тот шлёпнулся прямо на доску, через секунду на плече медведя оказался и сам Азамат. А ёжик бегал и бегал туда-сюда по канату.

Когда три артиста, живые и невредимые, спустились на середину арены, поднялась буря: зрители топали ногами, хлопали в ладоши.

— У кого есть скакалка? — крикнул Азамат.

В первом ряду сидела девочка в белом фартуке. Карман фартука топорщился так, словно девочка засунула туда сразу два бублика. Но достала она оттуда не бублик, а скакалку. Азамат кинул скакалку белочке. Верёвка замелькала в воздухе так быстро, что исчезла из глаз. Дети вскочили с мест и хором начали считать, сколько же раз прыгнет белка. И хотя считали хором, у одних получилось 127 раз, а у других — 191. Поднялся горячий спор.

Оркестр заиграл туш. Азамат раскланялся и собрался уходить.

Раздались недовольные крики:

— Азамат, а где слон?

— Почему ты не показал своего слона?

— А когда будет выступать слон?

— Слон! Слон!

Слух о слонёнке уже разошёлся по городу.

— Уважаемые зрители! — сказал Азамат, прижимая руки к груди. — Почтенные старики! Весёлая детвора! Вы глубоко ошибаетесь — у меня нет слона! Я ещё только мечтаю выступить со слоном! Может, у меня и будет слон… когда-нибудь…

— Слон! Слон! Слон! — кричали дети, они ничего не хотели слушать.

«Когда тебя зовут, надо отзываться сразу же. А заставлять звать себя много раз невежливо и нескромно», — учила Илюка (тогда ещё Кришну) мать.

Илюк затрубил и выбежал на сцену. От неожиданности весь оркестр подпрыгнул на месте, звякнули медные тарелки, пискнули кларнеты, фаготы, корнет-а-пистоны, охнул контрабас. Выбежал И люк — и растерялся! Ещё бы! Если на тебя уставились тысячи пар глаз! И каждая пара смотрит ожидающе! Хорошо, что Илюк из своего укрытия внимательно следил за каждым номером. Это и спасло его.

Илюк схватил стол, который уже вынесли для следующего номера, подбросил его в воздух, поймал и понёс на кончике хобота. «Але-гоп!» — и Азамат прыгнул на стол. Неся стол, как зонт, Илюк побежал по краю арены. За ним катился какой-то огненно-рыжий круг. Круг взлетел в воздух, распрямился и, оказавшись белкой, уселся на голову Азамата. «Але-гоп!» — сказало левое Илюково ухо, оттуда молнией вылетел и сел верхом на белку суслик. Он пошептался с белкой, та в восторге закивала головой. «Але-гоп!»— и суслик пропал из глаз. «Але-гоп!» — исчезла и белка. Азамат спрыгнул на пол, а стол взлетел вверх, ударился о купол шатра и, несколько раз перевернувшись в воздухе, опустился посреди арены на четыре ножки.

Илюк (почему-то у него топорщились оба уха) убежал за кулисы.

Шатёр трясся от аплодисментов. Буря и ураган пролетели по рядам — так покорил зрителей этот номер. Музыканты подобрали свои инструменты — и грянул туш.

Илюку пришлось целых двадцатьтринадцать раз выйти к восхищённой публике. В последний выход огромные уши Илюка оба разом откинулись, из-под левого уха выскочил суслик, из-под правого — белка.

И конечно, снова поднялась буря аплодисментов.

На арену опять выбежал Азамат.

— Вы видели выступление слона, которого зовут Илюк, — сказал он. — И сами убедились: он настоящий мастер! Но что удивительно! Цирковому искусству его никто не обучал! Сегодня он впервые в жизни попал в цирк. Но видите, какой он интересный циркач! А стать хорошим циркачом очень-очень трудно. Иного учишь-учишь, два года учишь, три года учишь, а потом выйдешь с ним на арену, и он опозорит тебя на всю жизнь. Я и сам учился много-много лет. А у Илюка природный дар! Я считаю, друзья, что Илюк рождён быть цирковым слоном! Вы как думаете?

— Конечно! Ещё бы! Мы все так думаем! — кричали зрители. — Он должен остаться в цирке! Только в цирке!

Но тут на весь огромный цирк раздался отчаянный голос:

— Что вы делаете? Как вам не стыдно! Он не может оставаться здесь!

Это была Зульфия. Всё представление она, замерев от восторга, сидела рядом со своим дедушкой и лишь шептала порой: «Неужели? Неужели? Молодец! Ах, Илюк! Ах, Илюк! Ах, Илюк!» Когда же все закричали, что Илю-ка надо оставить в цирке, она от ужаса зажала обеими ладонями рот, а потом, сверкнув глазами, бросилась на выручку.

Отбросив двадцатьшестнадцать косичек назад, Зульфия вскочила на ноги. Запинаясь от волнения, но весьма толково она рассказала о девочке Хеведусь, ждущей в Чувашии Илюка, о полосатом тигре, который спрашивал: «Ты совсем один?», об облаках, которые берут в плен, о сусликах, у которых есть могучий дядя, об орлёнке Младшем, но самый обстоятельный её рассказ был о каком-то любопытном соседе какого-то Кришны, который скоро придёт в Узбекистан. Потом ещё раз тряхнула всеми своими косичками, обвела взглядом притихшие ряды и крикнула:

— Открывайте все двери и все ворота!

Оказывается, иногда необходимо и такое: чтобы среди тысячи людей, которые думают одинаково, нашёлся один человек, который думает по-своему! Маленькая девочка Зульфия убедила тысячу человек. И все вместе решили: конечно, Илюк может стать великим цирковым слоном (сказать по правде, он уже сейчас зрелый циркач!), но он спешит, у него очень важное дело — и нельзя задерживать Илюка! Лучше пожелать ему доброго пути.

И тысячи человек пожелали Илюку и Острому Зубу доброго пути.

Чтоб впредь не возникали подобные недоразумения,

Азамат на следующий день напечатал в газете такое сообщение:

ВСЕМ! ВСЕМ! ВСЕМ! ЧТОБЫ ЗНАЛИ ВСЕ!

К нам в страну пришли маленький слонёнок и его друг суслик. До этого они одолели четыре тысячи километров пешком и только пять километров проехали на грузовике (но это, как они говорят, им очень не понравилось). Я благодарен двум путешественникам. Очень! Они прямо-таки раскрыли мне глаза! Представляете, я жил до сих пор и не знал, что уши умеют разговаривать! Артист, если он не развивает своё мастерство, плохой артист. И я поставил перед собой цель: непременно научу разговаривать свои уши. Конечно, трудно мне придётся без Илюка (так зовут слонёнка). Ладно, хватит об этом! Надо успокоиться…