Принц для особых поручений - Джон Мур

— Понимаете, что я имею в виду, ваше высочество? Сам по себе клинок замечательный, и когда держишь его в руке, чувствуешь переливающуюся в нем силу. Можешь упражняться с ним, делать выпады, наносить удары — прямые, косые, обманные, — и меч будто знает, что делать, и движется словно сам собой. Как и положено нормальному заколдованному мечу. Я не дурак. Я бы не попался на простую подделку. Этот на вид вполне настоящий. Только когда начинаешь им работать, замечаешь, как странно он себя ведет.

Принц кивнул.

— Я беру его. Сколько ты за него хочешь?

5

На рассвете хмурая компания направилась к замку Мелиновер. Кэролайн все еще кипятилась после вчерашнего выступления Хэла и последовавшей за этим покупки меча. Особенно когда выплыло, что у принца не слишком много денег. Эмили только пожала плечами.

— Парни и оружие, — проговорила она. — Кто знает, что творится у них в головах, когда они дорываются до этих штук? И по-моему, тебе не стоит чересчур беспокоиться о покупках принца. Ты ведешь себя так, будто вы уже женаты.

— Просто не люблю смотреть, как транжирят деньги, — проворчала Кэролайн, чье воспитание весьма отличалось от полученного Эмили.

Но самой себе она призналась, что дело не только в этом. Когда единственным твоим достоянием является твоя репутация — как, например, у нее самой, — приходится постоянно думать, как ее защитить. Кое-кто из посетителей «Быка и Барсука» все еще посмеивался над вчерашним поединком, и поведение спутников, которые вели себя как ни в чем не бывало, оскорбляло девушку.

Она проверяла упряжь своего коня, когда ее окликнул Румпельштильцхен. Коротышка сидел на скамейке у дверей харчевни, уперев локти в колени и обхватив руками голову. Вид он имел глубоко похмельный, и Кэролайн пришла к выводу, что, после того как трое путников отправились спать, коротышка с Медведем еще долго опрокидывали кружку за кружкой. Тем не менее, когда она остановилась перед Румпельштильцхеном, тот нашел в себе силы поднять голову.

— Пслшй, детка, — произнес он и нахмурился. — Гм, с вечера я збыл, как тебя звут.

— Кэролайн.

— Точно, Кэролайн. Я те скжу, что тебе таки надо држаться пближе к принцу Хэлу.

— Конечно, — пообещала девушка, гадая, к чему это он клонит.

— Нет, ты пслушай. Я что хчу скзать. Я повидал немало девчат вроде тебя, кторые сказали себе: «Я поеду в город и там найду свое счастье», — и оставли свои фермы. А это место разжует тебя и выплюнет, если не будешь држать себя в руках.

— Разумеется.

— Мелиновер — такой город, где все строится на связях. А у тебя разве есть связи? Пока ты при нем, ты кое-то, и люди станут обращаться с тобой соответственно. Без него ты никто, и не прдержишься здесь и дня. Сечешь? Эта ведьмочка, с которой ты приехала… не знаю, не знаю. Такие вращаются в собственных кругах. Но для тебя принц Хэл — единсная связь, какой ты располагаешь. Поэтому держись его и не позволяй ему тебя стряхнуть. Понимаешь?

— Понимаю. Но почему вы мне это говорите?

Румпельштильцхен потер глаза.

— Если бы я мог так сразу ответить, я бы так сразу и ответил. Просто ты мне понравилась, вот и все. Или, может статься, ты и впрямь выйдешь за лорда — почему нет, мордашка у тебя в порядке, и упорства хватит, — и тогда у меня тоже появятся связи. Но в любом случае, смотрю, бродишь тут с утра с кислым видом, а это, должен тебе сказать, очень нехорошо. Когда поедете в замок, тебе лучше сделать такой вид, чтобы все, кто вас увидел, сказали бы друг другу, что вы с принцем лучшие друзья, и не позволяй, чтобы кто-нибудь подумал, что это вовсе не так.

Получив настолько очевидно ценный совет, Кэролайн испытала укол совести оттого, что кому-то пришлось напоминать ей об элементарных вещах. Она мгновенно включила самое жизнерадостное выражение лица. Румпельштильцхен, не ожидавший столь резкой перемены, не выдержал и расхохотался.

— Вот это да! Если будешь продолжать в том же духе, далеко пойдешь.

Эмили и принц вышли из харчевни и принялись седлать лошадей. Сначала в их поведении читалась некоторая скованность, но жизнерадостность Кэролайн подняла им настроение, и по дороге к замку все пришли в отличное расположение духа. Хэл завернул восточный меч в промасленную ткань и приторочил у седла сзади. Его собственный меч висел на поясе. Эмили непрестанно вертела головой направо и налево, стараясь ничего не пропустить. Из книг и рассказов она знала, чего ожидать, но увидеть все своими глазами ей довелось впервые — мощеные улицы, запруженные каретами и повозками, людей и животных, дымящиеся трубы кондитерских, мальчишек-посыльных, которые забавно ковыляли в обнимку с корзинами или переносили на головах пирамиды коробок, а еще посыльных в униформе, снующих от двери к двери с торчащими из-за пазухи бумагами. Имелись и привычные персонажи: мясники, пекари, кузнецы и прочие, но в гораздо большем количестве, нежели дома.

Еще там были школьники в красивой школьной одежде, они парами маршировали за наставниками, одетыми в квадратные академические шапочки и долгополые одеяния. На одной улице им встретился мужик, который вел на цепи медвежонка, а на соседней Эмили заметила крохотного зверька с длинным завернутым в колечко хвостом… неужели обезьяна? А еще там были книжные магазины — ей так хотелось зайти туда! — и целые лавки, где продавались только конфеты.

И то и дело — то в темном подъезде, то в полуприкрытом окне — мелькали фигуры в полуночно-синих мантиях и остроконечных шляпах, украшенных звездами и полумесяцами. Она старательно пыталась запомнить такие места — это были люди, занимающиеся волшебством.

Кэролайн ехала рядом с Хэлом, столь же наблюдательная, но сохраняющая сдержанность. Она давно собиралась посетить город, но никогда не думала, что же увидит, когда попадет туда. Девушка смутно представляла себе сияющий замок, вздымающийся над облачными берегами, ряды карет, влекомых белыми лошадьми, и, может быть, несколько шляпных магазинов. Теперь же, столкнувшись с огромным количеством незнакомых людей — больше, чем ей довелось повидать за всю свою жизнь, — она чувствовала себя если не ошеломленной, то по крайней мере подавленной.

Хэл, со своей стороны, не остался глух к чувствам своих спутниц — придворное воспитание научило его подмечать тончайшие нюансы жестов и интонации. Он постарался свернуть с оживленных главных магистралей на более тихие улицы кварталов мелиноверской знати, где по сторонам широкого, но малолюдного проспекта тянулись фешенебельные магазины, обслуживающие аристократию. Увы, его добрые намерения привели к закономерному результату. Магазины перепугали девушек еще больше.