Гормон - Игорь Середенко

Было замечено, что при увеличении нагрузки на организм человека, действие вещества увеличивалось. Положительные результаты можно наблюдать лишь в молодом организме. Ускоренное развитие органов наблюдается у акселератов. Возможно, у ретордантов рост будет замедлен. В природе они развиваются медленнее, но их рост длится дольше…

До сих пор не ясно, что является причиной эпохальной акселерации. Возможно, этой причиной являются космические волны, или волны, источником которых, является центр Земли. Интересно, что там, в недрах Земли, вызывает такие волны?..

В мои руки попал дневник некоего Самойлова Николая. Он карлик. Действие неведомой силы сделало его тело уродливым. Природно он был акселератом, но после воздействия силы, возможно облучения какими-то волнами, стал ретордантом. Как это произошло? Необходимы исследования. Из дневника следует, что часть своей силы, а может быть и вся сила карлика, передалась Петрушеву Алексею. Пока еще не ясно, как синтезируется гормоны этой силы. Из ряда опытов, проведенных с этим заключенным, можно говорить лишь о присутствии в его теле каких-то новых, неведомых науке гормонов.

Дальнейшее исследование подопытного должно дать вещество находящееся внутри него, а так же выявить железу, которая синтезирует данный гормон. Опыты показали, что организм защищается и уничтожает всякое инородное тело, попавшее в организм с целью его мутации или уничтожения. Похоже, что эта железа охраняет своего нового хозяина. Пока еще она не проявляет себя…».

На всех допросах Алексей молчал.

— Нам известно, что ваша бабушка была итальянкой, — сказал профессор. — Не хотите говорить, ваше дело. Нам нужно ваше сотрудничество. Вы даже не представляете, как значительно вы можете помочь в исследовании, если будете с нами сотрудничать.

— Чего же вы хотите от меня? — заговорил Алексей. — Вы ведь и так знаете обо мне всё.

— Меня интересует ваше состояние. Я нашел, как бы вам это сказать, лексир. Который может в будущем дать очень многое для всех людей. Например, сделать их сильнее в десятки раз. Люди не будут больше болеть. Они будут сильными и здоровыми, красивыми и умными. Будут намного дольше жить, может быть даже вечность.

— Вечность? — спросил Алексей.

— Да, представляете. Но мне нужно ваше…

— А, как на счет тех людей, что находятся там, внизу, в лагере смерти. Или тех, чьи тела сейчас закапывают в яме, в братской могиле. На них больно смотреть. Это и есть ваше будущее?! Такую жизнь вы для них готовите?! Это тоже ваши опыты на людях? Или это ваш расходный материал, неудачный эксперимент? — спросил Алексей.

— Конечно, мой лексир не для всех… — профессор замолчал на время, о чем-то задумавшись, а затем продолжил. — Но ведь, он того стоит. Это его цена. Эти люди отдали свои жизни, что бы их потомки жили вечность.

— А вы их спрашивали об этом? Разве они добровольно отдали свои жизни? — сказал Алексей. — Чепуха! У вас ничего не получится. Только богу по силе вечность. Только он может давать жизнь. Водном вы правы. Этих погибших людей, что там внизу, будут помнить вечность. Что бы такое никогда не повторилось.

— Я не думаю об этом. Я ученый, а не историк, — сказал профессор Шульц. — Я занимаюсь поиском необычного и создаю новое. Но вы правы, я не задумываюсь в своих научных поисках о последствиях. Если я стану задумываться, то не достигну цели. Но будущее покажет, кто из нас прав.

На следующий день, профессор пригласил Алексея в лабораторию. Он предложил ему выпить немецкий коньяк.

— Угощайтесь, — мягко сказал профессор. — Такого вы в Европе не встретите. Я побывал в разных странах, но этот коньяк, просто шедевр.

— Я не хочу, — ответил Алексей с пренебрежением.

— Напрасно. Он действительно великолепен. По крепости с ним сравнима разве что русская водка. Но ее вкус можно понять лишь с русскими морозами. Ну, да ладно. Не хотите, так не надо. Я пригласил вас на демонстрацию, что бы вы увидели мощь будущих солдат вермахта. И поняли, что это единственная армия в мире, которую нельзя победить.

Профессор подошел к небольшому окну, задернутому шторой, и приоткрыл его. Через окно можно было наблюдать за тем, что происходит в лаборатории.

— Давайте подойдем поближе, — предложил Шульц.

Не твердым шагом Алексей подошел к окну и увидел в другой комнате Виталия. Напротив силача стоял небольшого роста, но крепенький немецкий солдат. Сердце Алексея почему-то забилось сильней, сквозняком прошелся страх, оставив после себя какое-то жгучее беспокойство.

— Ну, что… вы готовы? — спросил профессор Алексея, глядя на него.

— К чему? — удивился Алексей, не показывая свое волнение и пряча вселившийся страх.

— Пока лишь к просмотру демонстрации силы, — профессор нажал на небольшую красную кнопку. В лаборатории зажглась красная лампочка, окрасив лица людей.

Немецкий солдат набросился на Виталия, словно бешеная собака. Виталий был большого роста и крепкого телосложения. Ему удалось несколько раз отбросить от себя обезумевшего немца. Однако тот все время продолжал свои атаки без потери выносливости. Наконец, Виталий стал уставать и пропускать удары немца. Его движения становились все тяжелее, а дыхание более прерывистым. Немец, напротив, становился все агрессивнее, его движения были все быстрее, а удары точнее. Виталий начал пропускать тяжелые удары в голову. На некоторое время он потерял ориентацию и упал на колено, держась обеими руками за пол. Немец набросился на него сверху, как коршун на слабую не защищающуюся жертву. Одним движением рук он свернул Виталию голову. Тело Виталия безжизненно рухнуло на пол.

— Смотрите, смотрите! А… Это же великолепно! — произнес восхищаясь профессор. — Он вдвое меньше, чем его русский соперник. Я это называю: охотой на бурого медведя.

У Алексея сложились кулаки, и он готов был набросится на профессора, как вдруг обнаружил, что встать с кресла он не может, так как его ноги, словно, кто-то невидимый приковал к креслу.

— Не беспокойтесь, — произнес Шульц. — Это предосторожность. Это кресло с замком, блокирующим сидящего в нем. Ну. Так, что скажете? Вы будете на нас работать?

Алексей молчал, склонив голову. Потом медленно поднял голову, презрительно бросил взгляд на профессора и сказал уверенно и сухо.

— Никогда.

— Напрасно. У вас ведь корни итальянские. А, следовательно, в вашей крови течет кровь достойных людей. Я думаю, что вы осознаете это в будущем.

Профессор подал сигнал немецкому солдату, и тот утащил тело Виталия через дверь. Затем, в лабораторную комнату вошли двое немецких солдат, держа за руки Ирину. Алексей увидел ее и хотел подняться, но не смог, кресло не отпускало его ноги. Сердце вновь взвыло в лихорадочной пляске, отбивая невыносимые такты.

— Вы скотина…вы не человек! — закричал Алексей, грозно глядя на Шульца.

— Зря надрываетесь. Она вас не слышит. Тут звуконепроницаемые окна, — сказал Шульц. — Ну, что? Станете сотрудничать, или мне продолжать эксперимент?

Алексей представил, что может произойти. Он понял, что его борьба бессмысленна. Он любил Ирину, и ни за что на свете не хотел ей причинить боль и страдание.

— Что вам нужно от меня? — спросил понуро Алексей.

— Вот это уже другой тон. Всего лишь сотрудничество в исследованиях. Не более. Вам это ничего не будет стоить. За эту вашу работу я дарю жизнь вам и вашей девушки. Как видите, она цела и невредима, я всегда держу своё слово. С ней будут обходиться в этом замке, как с баронессой. К тому же вы сможете ее навещать.

— Вы даете свое слово? — спросил Алексей, поглядывая на немца из-под бровей.

— Да. Я даю вам слово, что не стану ее убивать. А, если вы выполните свое слово, то я сохраню вам обоим жизнь. Тем более что вы один из нас. С этого момента вы будете нашим сотрудником.

— Я никогда не буду похожим на вас, — произнес Алексей.

После ряда экспериментов профессора, Алексея отвели в его собственную комнату, где он мог отдохнуть. У него кружилась голова, и беспрестанно ныло сердце. Ирину держали в одной из комнат, расположенной на верхних этажах замка. Алексею в этот день не показывали Ирину, ее держали отдельно.

Наступила ночь. Алексей готовился лечь спать. Он уже потушил свет, но не мог заснуть. Он ворочался в кровати, ему что-то мешало уснуть. Он вспоминал Виталия и с ужасом думал, что могло произойти, если бы профессор дал себе волю. «Эти проклятые уколы», — подумал Алесей, — «черт знает, что этот чокнутый профессор ввел в мое тело».

Алексей вытащил руки из-под одеяла, чтобы развернуться на другой бок, и вдруг он замер от удивления. Его кисти светились синим, едва заметным светом. Словно они были покрыты фосфором. Он несколько раз провел рукой перед собой, что бы удостовериться, что это происходит именно с ним. Это не было отражением каких-то падающих лучей, это были его руки.