Дочь ведьмы - Пола Брекстон

Бесс выпрямилась и быстро пошла к стойке. Вслед ей бросали грязные комплименты относительно ее длинных ног и полных губ, от которых она краснела, поспешно продвигаясь через толпу. Не единожды она ощутила на себе чью-то руку, но не ответила. Дойдя до стойки, Бесс, к своему огорчению, не увидела хозяина пивной, только его сварливую жену. Она почувствовала, как вокруг собирается толпа мужчин.

– Я пришла сюда, чтобы поговорить с мистером Крэбтри, – заявила она Агнес Крэбтри, ни минуты не стоявшей на месте.

– Что ж, – женщина говорила, не трудясь посмотреть на Бесс, – мистер Крэбтри сейчас как раз занят, так что придется тебе говорить со мной.

Запах разгоряченных и грязных тел начинал перебивать дым и доходить до носа Бесс. Она никак не выказала охватившее ее отвращение.

– Я отвлеку его всего на минуту. У меня есть сидр на продажу.

Бесс говорила ровным, но вместе с тем любезным голосом.

Теперь Агнес повернулась и нахмурилась, увидев перед собой раздражающе хорошенькую девушку.

– Ты чего, думаешь, я в сидре не понимаю, так, что ли?

Со стороны стоявших поблизости мужчин послышался заинтересованный гул. Бесс подавила ужас, ощутив, что один из них встал к ней так близко, что она чувствовала его тело.

– Я вижу, что вы заняты без роздыху, миссис Крэбтри. Не хочу вас беспокоить. Моя матушка сказала…

– А, ну если тебе матушка сказала! – Агнес злобно передразнила Бесс, вызвав у пьяниц вал смеха и кашля; некоторые подхватили ее игру.

– Матушка ей сказала! Слышь, матушка сказала!

Мужчина, стоявший у Бесс за спиной, бесстыдно к ней прижался. Бесс покраснела, явственно ощутив ягодицами его тело. Весь страх, который она чувствовала, тут же сменился яростью. Какое право он имел так с ней обращаться? Какое право на это имел любой другой мужчина? Она развернулась на пятке, заставив мужчину вздрогнуть от резкого движения и нетвердо отступить назад.

– Сударь! Я не искала вашего внимания, и оно мне не по нраву!

Собравшиеся на мгновение замолчали от удивления и радости.

– Не повезло, Дэйви! – с издевкой заметил один. – Девчонка внимания не ищет!

– Но хотя бы назвала тебя «сударем»! – завопил другой.

Сам же мужчина от насмешек закусил удила. Он шагнул вперед, прижав Бесс к стойке.

– Может, девушке по нраву, когда ее берут силой? – спросил он.

Бесс замутило от насильственной близости.

– Отойдите от меня!

Она ощутила, как в ней нарастает ярость, которую, как ей было известно, нужно держать в узде, что бы ни случилось.

– Думаешь, ты слишком для таких, как я, хороша? Воображаешь себя хозяйкой Бэтком Холла?

Мелкие брызги зловонной слюны летели Бесс в лицо. Она подавила порыв вытереть их.

– Я вас предупреждаю…

– Предупреждаешь, девочка? – он рассмеялся. – Чего мне бояться? Что твой дурачок братец заявится? Или сам старик Хоксмит окоротит?

Когда он упомянул имя отца Бесс, многие из стоявших вокруг стихли. Ясно было, что некоторые знали, что случилось с семьей девушки, пусть ее мучитель и не знал. Бесс открыла рот, собираясь заговорить, но в ней бурлила такая ярость, что она не могла найти слов. Никогда она не была так зла, а теперь этот отвратительный человек тянул руки к ее груди. Бесс хотела дать волю гневу, но что-то в ней страшилось такого исхода, не зная, какими будут последствия. Вместо этого она схватила стоявшую на стойке глиняную кружку и замахнулась. Когда кружка соприкоснулась с лицом Дэйви, раздался пугающий треск разломившейся глины, а вскоре за ним – глухой удар, когда обидчик боком рухнул на пол. Зал наполнился смехом и криками. Агнес пробралась сквозь толпу, расталкивая ее локтями.

– Кто-нибудь, унесите его отсюда, пока большей беды не случилось, а ты, – она, нахмурившись, взглянула на Бесс, – если так хочешь повидать моего мужа, иди в ту дверь, да побыстрее.

Она кивком указала в дальний угол комнаты.

Бесс не стала ждать дальнейших уговоров и поспешила к двери; сердце колотилось от того, что она только что совершила, от того, как силен был ее гнев.

За дверью оказался узкий проход. В сумраке Бесс различила по одну сторону ступени, ведшие в погреб, а в конце коридора – другую дверь. Она ощупью пробралась вдоль стены и распахнула ее. Ей открылась картина буйного неистовства. Помещение, прежде, возможно, бывшее хлевом или конюшней, переделали, устроив арену. Вокруг нее собралась возбужденная толпа, поглощенная тем, что происходило внутри круга. Бесс пробилась сквозь кричавших, махавших руками мужчин и увидела, что довело их до такого исступления. В центре арены бросались друг на друга два петуха. Оба в крови, на обоих красовались липкие накладные шпоры из кости, привязанные к их телам. Птицы на вид были равны по весу, но живости в одном из петухов явно осталось больше. Вокруг его шеи пышным воротником стояли медные и пурпурные перья. Он подпрыгнул и, когтями и шпорами, бросился на слабеющего противника. Проигравший петух упал под натиском, из свежей раны на боку хлынула кровь, заставившая публику издать восторженный возглас. Бесс отвела глаза от несчастных созданий и взглянула на стоявших вокруг. Она увидела зажатые в кулаках деньги, горящие глаза. Что так всех возбуждало: азартная игра или зрелище жестоко пролитой крови? Бесс и так была потрясена тем, что случилось в пивной, а теперь ее едва не сокрушило царившей вокруг жаждой насилия. К ней вернулась ярость. Она посмотрела на блестевшие лица мужчин, на вызывавших жалость птиц и больше не смогла все это выносить. Она закрыла глаза. Не зная точно, что именно пытается сделать, Бесс доверилась чутью и призвала всю свою волю, силу и злость. Она собрала их, а потом отпустила, широко открыв глаза.

Двери по обе стороны комнаты распахнулись. Буйный ветер пронесся по комнате, поднял пыль и солому, ослепившую вопящую толпу, закружился шумным смерчем, заставил всех давиться взметнувшимся с пола сором. Продолжалось это не дольше минуты и прекратилось так же внезапно, как началось. Под кашель и ругань со всех сторон пыль осела, и стало видно, что арена пуста. Птицы исчезли. Толпа дружно втянула воздух от изумления, а потом посыпались ругательства и обвинения, пока шел бесплодный поиск пропавших петухов. Бесс тихо стояла среди суматохи, ища в толпе мистера Крэбтри.

Ее взгляд блуждал по комнате, когда у нее вдруг перехватило дыхание при виде высокой фигуры в широкополой черной шляпе, стоявшей в тени. Гидеон Мастерс. Что привело человека, любившего уединение, на подобное зрелище? Они встретились глазами, и на губах Гидеона заиграла легкая улыбка. Бесс поспешно отвернулась, уверившись, что лишь он один понял, что она сделала. Толпа все больше распалялась, Бесс то и дело толкали. Началось рукоприкладство, и вскоре вокруг кипела жаркая драка. Девушка увидела Джеймса Крэбтри, стоявшего рядом с Гидеоном; он качал головой, не в силах поверить, что вокруг творится такое безумие. Собрав всю свою смелость в кулак, Бесс пробралась к нему.

– Мистер Крэбтри! – Докричаться до него было непросто. – Мистер Крэбтри!

Теперь он ее заметил.

– Господи, это кто же у нас тут?

– Бесс Хоксмит. У меня сидр на продажу, если вас заинтересует.

– Да ну? И где же?

Он оглядел Бесс, словно ожидал, что она достанет его из-под плаща.

– Так на нашей кобыле, перед вашей… гостиницей.

Крэбтри расхохотался.

– Так тебе скажу: может, там ты его и оставила, Бесс Хоксмит, но готов поспорить на всю вечернюю выручку, его там больше нет!

– Что? – ужаснулась Бесс. – Что вы такое говорите? Кто же мог его взять?

Хозяин пивной пошел прочь, все еще посмеиваясь про себя.

– Считай, повезло, если они тебе клячу оставили, девочка! Вот же!

Бесс посмотрела ему вслед, потом перевела взгляд на Гидеона. Она была уверена, что его позабавило ее несчастье, хотя лицо его ничего не выражало. Девушка развернулась и вышла через заднюю дверь. Ветер снаружи усилился. Бесс побежала к дверям пивной. Шептунья спала стоя, расслабив заднюю ногу. Переметные сумки были пусты.

– Нет! О нет!

В этот миг Бесс не могла решить, кого она ненавидит больше: воров, которые ее ограбили, или себя – за глупость.

Она поняла, что не одна, а потом услышала тихое пение, знакомую мелодию, которую кто-то мурлыкал себе под нос. Даже без слов она узнала «Зеленые рукава». Отец часто просил Бесс спеть эту песню. Девушка замерла, а Гидеон подошел и встал рядом с ней. Он перестал петь, и теперь просто смотрел на Бесс, а та боролась со слезами, твердо решив, что больше перед ним не унизится.

– Похоже, здешним людям нельзя доверять, – сказал Гидеон мягко, но в его голосе слышалась безошибочная сила.

Бесс не обратила на него внимания, она отвязывала лошадь.

– Как жаль, – продолжал он, – что такую доверчивую душу провели. Невинность в наши мрачные времена так редко встречается. И мне не по нраву, когда с ней дурно обращаются.

Бесс взглянула на него, не зная, смеется он над ней или выказывает искреннюю заботу. По выражению его лица ничего было не понять. Девушка наконец отвязала повод и стала разворачивать лошадь.