Неизвестный Пири - Дмитрий Игоревич Шпаро

А вот рассчитанные на публику и поэтому куда менее интересные оценки самого Пири. Эти записи завершают его отчет о Северо-Гренландской экспедиции:

Все без исключения члены экспедиции трудились ради достижения ее целей, и мы не добились бы таких блестящих результатов без личного вклада каждого из моих товарищей.

Заботы доктора Кука позволили нам избежать болезней, даже незначительных. Лично я многим обязан его профессионализму, терпению и хладнокровию. Кроме своих специальных этнографических исследований, принесших большое количество в высшей степени ценного материала, доктор во всем и всегда был полезным и неутомимым работником.

Вергоев, пожертвовавший щедрые суммы на организацию экспедиции, посвятил себя наблюдениям за приливами, погодой и т. д. и получил серию блестящих результатов.

Джибсон, прирожденный охотник и стрелок, кроме своей орнитологической работы, более чем кто-либо содействовал снабжению экспедиции свежей дичью.

Аструп, молодой норвежец, еще юный с точки зрения формального возраста, но мужественный по характеру, на длительный период времени стал моим единственным спутником в продолжительном и нелегком санном путешествии.

Хенсон, мой верный чернокожий помощник, хороший работник, способный ко всякому делу, был и поваром, и охотником, и погонщиком собак, и экономкой, и телохранителем; по выносливости и способности сопротивляться холоду он ни в чем не уступал другим членам экспедиции.

Признание заслуг моих товарищей будет неполным, если я не упомяну о миссис Пири. Ее успокаивающее присутствие утешало в то время, когда в начале предприятия, в котором физическая форма и сила в чистом виде являются непременным условием, я превратился в беспомощного калеку. И, помимо того, я совершенно беспристрастно могу заявить, что ее постоянному женскому присутствию и ее ценной помощи и советам, особенно в отношении нашей одежды, экспедиция многим обязана…

Такие люди, заинтересованные в деле и успехах экспедиции, могут мириться с бездеятельностью данного момента, имея в виду работу в будущем. Ресурсы, помогающие противостоять угнетающему и деморализующему влиянию длинной зимней ночи, заключены в них самих. Их азарт и увлеченность более чем уравновешивают их неопытность или недостаток выносливости.

Последние утверждения Пири совершенно справедливы. Например, Кук и Аструп как никто другой нашли себя в Северной Гренландии. Осознание, что там обретается новый жизненный опыт, было для них лучшим средством от психологических конфликтов. Им нравилось там независимо от того, пойдут они с Пири в поход или нет. Оба к тому же были спокойными, интеллигентными, добрыми людьми и изо всех сил старались хорошо выполнять свои обязанности. Именно Аструпа Пири пригласил в поход через ледники к неизвестному восточному побережью, и – удивительно – только одни сани из многих выдержали путь через Гренландию и обратно – сани, сконструированные и сработанные лично самым молодым участником экспедиции.

О Куке можно говорить и говорить. Он решил спать в своем спальном мешке из оленьего меха на улице. Автор книги, без труда мысленно ставя себя на место Кука, сделал бы так же. Небо в ясную погоду словно притягивает, чувство единения с природой наполняет покоем.

Кук изучал природу человека в самом широком смысле слова. Вот превосходные рассуждения доктора: «У нас был большой запас великолепных журналов нашего времени. Это были ежемесячные издания, и хотя прошел год с даты их выпуска, для нас они были самыми свежими новостями. Я уже давно заметил, что по мере того, как мы становились все дальше и дальше от источника информации, разнообразие тем наших разговоров постепенно сужалось….Теперь, когда все внешние источники интеллектуального насыщения отсутствовали, часто повторяемые истории, шутки и сентенции стали раздражать, и желание общаться практически свелось к нулю. Отвлеченные идеи, содержащиеся в журналах, послужили мне инструментом исследования на тему, что же может быть источником мыслей… По сути, посредством пересказывания мыслей из журналов, к всеобщему удовлетворению, было показано, что разум всего лишь перерабатывает впечатления, поступающие извне… Каждый, кто имеет широкие познания в психологии, пройдя через полярную ночь, станет твердым сторонником бихевиоризма с его идеей об основополагающем влиянии на мышление внешних впечатлений».

В отличие от Аструпа и Кука, Джибсон тяготился тяжелой арктической работой, условиями зимовки, да и компанией. В экспедицию его пригласили на должность заместителя начальника, но Пири быстро разочаровался в атлете. Претензии начальника к Джибсону – самые неприятные из тех, которые могут быть адресованы члену полярного отряда:

…легкомысленность и очевидное отсутствие самого понятия ответственности.

…либо лень, либо трусость отвращает его от путешествия на ледник…

Джибсон чувствовал отношение Пири и, конечно, не соглашался с его оценками. Брайс пишет: «В своем дневнике Джибсон стал называть Пири не иначе как “инвалид”, а миссис Пири, которая не переставала всем рассказывать о достоинствах мужа, – “обузой”. “Все мои думы сейчас занимает одна мысль – это неуместность женщин в арктических регионах. Неважно, кто они и что собой представляют”».

У Джибсона росла неприязнь и к доктору: «…идеи Кука самые нелепые.