Неизвестный Пири - Дмитрий Игоревич Шпаро
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
От Дома Красной Скалы до Северного полюса лежало 750 миль льда – расстояние не такое уж большое, и вряд ли шестеро мужчин, мечты которых так последовательно воплощались в реальность, разделяли грусть отплывающих. Пири в палатке написал письмо маме, которое отправил с «Кайтом»:
Я стремлюсь к тому времени, когда буду удлинять шаг на моем пути к северной цели, к почетному имени и славе…
Что касается моей команды, то я ей очень доволен и чувствую доверие к каждому ее члену. Все они – джентльмены, насколько мне удалось узнать.
Особое доверие я испытываю к доктору Куку. Он, несомненно, большой специалист в своей профессии, имеет очень хороший запас медикаментов и т. д. Он спокоен, аккуратен, внимателен и в высшей степени невозмутим. Я имел возможность убедиться в этом после досадного несчастного случая 3 недели назад.
Спустя 10 дней члены отряда уже обживали построенный дом 22 на 12 футов: одну комнату размером 20 на 7,5 футов заняли пять членов команды, в другой, почти в два раза меньшей, разместилась семья Пири.
Дом Красной Скалы
Поход через ледниковый купол Пири хотел осуществить следующим летом на собаках, и главным теперь было наладить дружеские отношения с инуитами, поскольку только они могли снабдить экспедицию собачьими упряжками, дичью и шкурами животных для изготовления одежды и обуви. Расплачиваться с аборигенами Пири намеревался ружьями, топорами, ножами, безделушками, иголками.
Одно из поселений находилось в 70 километрах от Дома Красной Скалы, и туда Пири послал Кука, Вергоева, Аструпа и Джибсона. Каждый имел письменное распоряжение.
Стоит сказать, что все приказы и распоряжения Пири, все отчеты его подчиненных времен Северо-Гренландской экспедиции педантично собраны в книге «По большому льду». Они впечатляюще подробны. Видно, как внимательно лейтенант относится к мелочам, – он в курсе буквально всего и, словно гордясь своими знаниями, дотошно излагает все факты на бумаге: смотрите, мол, как было, – документы подтверждают.
Начальником экспедиции был назначен Джибсон, на Кука возлагалась вербовка инуитов. Предписание доктору гласило:
12 августа 1891 года
Сэр, Вы назначаетесь заместителем командира лодочной экспедиции… и в случае, если с мистером Джибсоном случится что-либо серьезное, Вы примете команду.
Во время… экспедиции Вы должны скрупулезно отмечать месторасположение всех эскимосских деревень на посещенных вами берегах и заносить все необходимые сведения, касающиеся их планировки, размеров, материалов и т. д.
Если Вы обнаружите туземцев, то попытайтесь получить от них шкуры северного оленя, медведя, песца, а также, что особенно важно, комаги[14].
Попытайтесь объяснить туземцам, где находится дом и что они могут найти в нем необходимые для них вещи в обмен на меха и орудия.
По возможности убедите семейную пару (у которых есть каяк и прочие принадлежности) вернуться с вами и поселиться на зиму вблизи нашего лагеря.
Если вам это не удастся, постарайтесь привести хотя бы одного мужчину с каяком, пообещав ему в качестве вознаграждения ружье.
Отряд отправился на вельботе, рассчитывая возвратиться через две недели. На третий день на острове Нортумберленд Кук и его товарищи увидели первого инуита. В отчете о поездке Кук пишет: «Он был больше похож на какое-то животное, чем на человека. Эскимос не выказывал страха, а сошел прямо к берегу и помог нам пристать, смеялся и несколько раз принимался что-то говорить. Конечно, мы не понимали ни слова из сказанного. Вскоре появилась женщина с двумя детьми. Мы сели завтракать и предложили им поесть с нами. Им, как нам показалось, было приятно наше гостеприимство, они ели все, что мы давали, но из всей нашей пищи им понравились только кофе и бисквиты».
Первый местный житель. Фото доктора Кука
О последующих событиях мы узнаем из неопубликованной книги доктора Кука[15]: «Через несколько часов наш гость-дикарь вновь появился со своей женой…
Эти двое подошли, держась за руки, как влюбленные, с огнем эмоций в ярких раскосых глазах. Женщина была просто крошкой, ростом 4 фута 6 дюймов, но было видно, что в ней – целая вселенная понимания. Она вела весь разговор в мягкой женской манере. Мало улыбалась, но усердие глубокомыслящего человека было в каждой черте ее лица. После краткого вступления… она подошла к каждому из нас, посмотрела прямо в глаза и вопросительно сказала: “А-тинг-а”[16]. Это повторялось так часто и так быстро, что мы просто повторяли это слово, как ответ. Это вызвало продолжительный смех, но женщина настаивала. Ни одного другого слова предложено не было.
“Что имеет в виду эта глупая женщина?” – спросил Джибсон.
“Она не в своем уме”, – отозвался Аструп.
Но специфичная манера женщины, задающей вопрос, выдавала желание втолковать нам некую мысль. Она становилась более настойчивой и более серьезной с каждой попыткой. Мы предлагали продукты, предлагали подарки, но она ничего не брала. Вергоев был маленького роста, практически размером с эскимоса. Она схватила его за воротник, почти вытряхнула его из куртки и сказала: “А-тинг-а”. Затем она оттолкнула его, улыбнулась