Его любимая Кошка (СИ) - Калина Анна

– Сэр, капитан… Я, – Дик запнулся, остановленный дружным хихиканьем сокамерников, – я честно не знаю, как это вышло.

Начальник участка только насмешливо крякнул, садясь за стол. Из ящиков были выужены разного рода формуляры и заготовки для заявлений. Рик полез в карман за бумажником.

– Хоть что-то помнишь? – угрюмо уточнил Рик, отсчитывая купюры для внесения залога.

– Помню, – кивнул Дик, – пришёл после встречи с вами домой. Поужинали с Ами. Я пошёл готовить документы, рылся в папках, искал свои бумаги… А потом…

– Что?

– Накрыло его, – крякнул полицейский, с явно острым слухом, – он эту басню уже сотый раз рассказал.

Слова полицейского подтвердила местами трезвеющая троица сидящая в клетке. Рик всё больше и больше хмурился. Неприятный холодок пробежал по спине, заставляя Файса включить всю свою наблюдательность.

– Я не вру, сэр. Сидел, читал и тут… Так захотелось пройтись по весенней улице. Выпить пива, – Дик покосился на полисмена, – зайти в весёлый квартал. Будто бы я был не я. Словно я никогда не ходил по улицам города и пива не пил.

По участку опять пронёсся издевательский смех. Полицейский выуживал на стол бумажки. Рик их подписывал.

– Эх, модно нынче стало рассказывать всякий вздор про потерю памяти, – лениво протянул начальник участка, – то Эванс мне тут песни пел про память свою, то теперь ты. Могу организовать и тебе карету в скорбный дом.

Этот невысокий и плотно сколоченный мужчина  продолжал ворчать и вписывал что-то в графы на листе бумаги. Рик напрягся. Как-то странно всё выходило. Горничная во дворце тоже ни с того ни с сего прыгнула с лестницы. Некий Адам Эванс убил человека и не помнил, что сделал… Теперь Дик. Лорд Файс не верил в мистику, но привык верить фактам. Одна странность могла быть просто странностью… но три странности становились закономерностью.

– А этот Эванс он же человека убил, да? – уточнил Рик.

– Да, убил попрошайку, – кивнул полицейский. – Запинал старушку насмерть. А потом сидел тут и смотрел на нас взглядом младенца. Только его в дурдом увезли. Шизофреник он.

Рик выудил из кармана ещё несколько золотых монет и осторожно положил их перед полицейским.

– А можно мне узнать, куда этого Эванса увезли? – сам не понимая зачем, попросил Рик.

Ехать к больному человеку с расспросами он не собирался. Или собирался? Природная подозрительность лорда Файса не давала ему просто так встать и уйти, не получив информации. Полицейский пожал плечами и накарябал на клочке бумаги адрес клиники. А потом принялся скалывать скрепками бумаги. Стюарта уже выпускали из клетки, дверь с грохотом захлопнулась.

– Популярен этот Эванс, просто жуть, – хихикнул полицейский, – всем о нём знать хочется.

Рик как раз складывал записку с адресом, а потому слегка отвлёкся от беседы. После слов полицейского Файс насторожился.

– Кому это – всем? – уточнил Рик.

Полицейский продолжал перекладывать папки с бумагами. Опять мерзко хихикнул.

– Забегала тут одна фифочка, журналисткой представилась. Знаю я этих журналисток, – буркнул полицейский, – дома им не сидится, дурочкам прогрессивным.

– Как она выглядела? Рост, возраст особые приметы? – рявкнул лорд Файс.

Рик задавал вопросы, а сам уже догадывался, кого ему опишет полицейский. Слишком многие совпадения выстраивались в странную линию событий, одним из которых было появление Авриэль Роннер в этом захудалом кварталишке. Ещё одно совпадение, которое казалось странностью…

– Как выглядела? Дорого-богато, – продолжал блюститель порядка. – Вежливая, красивая. Худая только очень, да нынче мода на худобу… А, глаза у неё жёлтые были, такие прямо, как у кошки.

– И что она хотела?

– Так про Эванса расспрашивала. Всё поговорить с ним рвалась. Я сказал, что увезли его к психам. А она вроде даже обрадовалась… но адрес дурдома взяла. Всё записала и ушла.

– Не назвалась?

– Нет… не помню.

Прекрасно! Не участок, а проходной двор! Непонятно кто пришёл и принялся расспрашивать о задержанном убийце! Рику захотелось ругнуться, да так, как ругались только в особенных случаях и только на флоте. Как говориться, чтобы море скисло.

– И вы просто так взяли ей всё и рассказали? – нахмурился Файс, – даже документы не спросили?

– Можно подумать, я ей государственную тайну раскрыл, – фыркнул полицейский.

Рик всё смурнел и смурнел, раздумывая о происходящем. Кто этот Адам Эванс для Авриэль? Почему его судьба так ей интересна? А потом в памяти всплыли события в день гибели горничной… Авриэль явно знала намного больше, чем хотела показать.

– Сейчас ты мне всё подробно расскажешь, – кивнул Файс Стюарту, – без утайки и кокетства. Я не знаю, что происходит… но разобраться в этом просто необходимо.

– Есть, сэр, – без шуток, козырнул Файсу Дик.

Из участка они  отправились туда, где ещё несколько часов назад громил мебель Дик Стюарт. У лорда Файса уже окончательно лопалось терпение, и стало просто необходимо понять, что же всё-таки происходило. Беседу с леди Роннер Рик пока отложил до лучшего случая. Боялся опять сорваться и нагрубить. Во что же ты влезла… Ави?

***

– Ави, сейчас же брось эту пакость, и пойдём пить чай, – бурчал над самым ухом Руфус, – или ты хочешь, чтобы нас убили?

Вокруг меня на полу были разложены книги и рисунки. Старые вырезки из брошюр, книги сказок, несколько обтрёпанных книг, привезённых из городской библиотеки. Есть неоспоримый плюс в службе при дворце, всегда можно дать указания другим и попросить исполнить любой каприз. Вот я и отправила горничную с подробным списком того, что я бы хотела прочесть. Список она передала моему «доверенному» библиотекарю. И всё! Леди из высшего общества имеют право на странности. Чем перед сном я занимаюсь – только моё дело. Вдруг хочу ужасы почитать на сон грядущий?

– Отстань, – произнесла я, отмахиваясь от Руфуса.

– Нас убьют, – подытожил джинн и сел рядом с книгой, – ты хочешь памятник посмертно? Какой?

А я продолжала ползать на коленях, роясь в стопках книг, полностью игнорируя «белый шум» в виде Руфуса. С одной стороны, мне было страшно, что неизвестный из переулка выполнит свою угрозу. Но, с другой стороны, меня лишала покоя мысль, что где-то безвинный человек объявлен сумасшедшим и заперт в палате с душевнобольными. И это приговор страшнее плахи… Ведь он и сам вскоре поверит в своё безумие…

– Найдёшь себе новую подопечную и будешь ей трепать нервы, – произнесла я, продолжая листать книгу, – а на мне высадишь фиалки.

Ничего, что могло бы пролить свет на происходящее, я так и не нашла. Сирены сводили с ума моряков, но обитали только в морях. Банши? Банши сводили с ума своими рыданиями. Убивали. Но все легенды сводились к тому, что человеку встречалась потусторонняя сила, чаще всего ночью. Одержимость сопровождалась постоянной и безвозвратной сменой характера. И нигде не было упоминаний о смене цвета глаз… Нигде!

Солнце уже сползло к горизонту, меняя окрас бликов на предметах в комнате от жёлтых до алых. На шее висел мой привычный амулет из камушка с дырочкой. Странно, но в самые сложные моменты я брала его в руки, и на душе становилось легче, будто он и вправду обладал силой утешать. Как и тот человек, который подарил его мне. Я не считала его другом, я почти не знала того мужчину, но время от времени вспоминала то, с какой нежностью он смотрел на меня. И стыдилась того, что мне этот взгляд был приятен. Я считала себя ветреной, раз, имея жениха, с таким трепетом ловила на себе восхищённый взгляд другого мужчины.

Деликатный стук в дверь заставил меня вздрогнуть. Ещё было не поздно, но всё же для визитов было не самое подходящее время. И отчего-то в голове моей промелькнули мысли о Инигоре, и… я ощутила только злость. Ни трепета, ни надежды, ни волнения.

– Леди Роннер? Вы там? – послышался за дверью голос Файса.

Руфус тут же вскочил на лапы, весело повиливая хвостом и прижимая уши. Из кота он обернулся приземистым щенком, с хвостом закрученным в бублик. А Файсу что от меня нужно? Я растерянно уставилась на тот разгром, что царил в комнате. Начну всё это прятать, и Файс услышит шум.