В пустоши - Иван Владимирович Булавин

— Со ста метров спокойно попадаю в банку консервов, максимальная дальнобойность около двухсот, пробивное действие достаточно, чтобы пробить стальной лист в пять миллиметров, но только с расстояния не более семидесяти метров и особым наконечником.

Отлично, для того, чтобы сделать Сабжа опасным на расстоянии, этого вполне достаточно.

— Насчёт наконечников, — выдал идею мой напарник. — У нас есть взрывчатка, могу попробовать сделать гранату, будем иметь подобие лёгкой артиллерии.

— Займись, — согласился я. — А кроме этого у вас оружие есть?

— Револьвер, но я его почти не использую, только для стрельбы в упор. Патронов почти нет, есть гильзы, но их нечем наполнить.

— У меня небольшой запас есть, попробуем обновить.

— Ещё винтовка, но её я хотел отдать девочке. У неё навык огнестрельного оружия развит хорошо.

Винтовка оказалась карабином «Марлин» какого-то конского калибра с укороченным стволом. Отдача должна быть серьёзной, но я верил, что Джулия справится. Патронов было тоже немного, меньше пятидесяти, при меткой стрельбе этого достаточно, а потом, если повезёт, дадим ей что-то другое.

— Святой отец, мы тут посовещались, и я решил. Мы берём вас с собой, сначала идём на дело, потом отвозим вас в Циболу. Если будет богатая добыча, свою долю вы получите. А там, в городе, уже будете сами по себе.

— Я не ждал от вас другого ответа, — с улыбкой сказал священник.

— Почему? — удивился я.

— Девочка. Она видит людей насквозь, это её дар.

С этими словами он развернул рисунок, который держал в руках. Там были изображены мы при погрузке на самолёт, пропеллер вращается, Сабж сидит за штурвалом, а Михаэль подсаживает девочку в люк. Всё с неимоверной реалистичностью, напоминает чёрно-белую фотографию.

— Она не стала бы рисовать такое, если бы не была уверена.

Глава седьмая

Путь к самолёту оказался отнюдь не таким простым, как его вначале описывал Сабж. И дело не в пересечённой местности, не в постоянно встречающихся руинах, некоторые из которых, стоявшие на ровной поверхности, выглядели совсем новыми, хоть заезжай да живи. И даже не в периодически появлявшихся на горизонте дикарях, те, кстати, всё осознали и больше в драку не лезли, урока с заправкой хватит надолго, численность воинов в племени не бесконечна.

Мы уже довольно далеко зашли на пустоши, чтобы понять, отчего эти земли приобрели такое название. Ещё их называли мёртвыми землями и проклятыми землями. Если до этого территория представляла собой хоть и сильно изломанный, но всё же живой уголок мира, кое-где росла трава, летали мелкие птицы, те же дикари оживляли ландшафт. Теперь всё это прекратилось, голый камень под ногами, абсолютно сухой воздух, на котором лучше рта не открывать, иначе придётся пить воду без конца, анализаторов воздуха у нас не было, но и так становилось понятно, что лучше в таких местах подолгу не находиться. Как не было и дозиметров, оставалась только надеяться, что радиоактивные пятна расположены не везде, а мы идём достаточно быстро.

Лица мы закрыли тканевыми повязками, надевать противогаз было подобно смерти, уж лучше порцию яда хватануть, чем просто умереть от перегрева.

— Долго ещё? — спросил я.

— Рельеф изменился, — ответил Сабж, голос был плохо различим из-под маски. — Предлагаю отдохнуть.

Я непонимающим взглядом посмотрел на него.

— Сейчас разгар дня, — он указал на солнце, стоявшее если не в зените, то где-то рядом с ним. — Если отдохнуть пару часов в тени, жара начнёт спадать, потом будем шагать до темноты.

— То есть, сегодня уже не доберёмся?

— Говорю же, рельеф изменился, земля более рыхлая, а направление вверх. Мы идём медленнее, а то, что путешествуем на жаре, отнимает силы. Лучше потерять пару часов на отдых, а потом идти быстрее.

— Уговорил, — я, если честно, тоже мечтал об отдыхе, а возражал больше из желания показать свою целеустремлённость. — Где остановимся?

— Да, собственно… — он обвёл широким жестом торчавшие тут и там довольно просторные дома, примерно половина которых выглядела целой. — Выбирай.

Я выбрал домик с жилой мансардой, отдал приказ размещаться. Внутри было неуютно, мебель почти отсутствовала, зато тут было неоспоримое преимущество — тень. Устроившись на полу, мы достали бутылки с водой. Голода никто не чувствовал, зато душила жажда.

Попив воды все расслабились, напряжён был только священник. Он прошёлся по комнатам, потом остановился у порога и постучал каблуком по полу. Доски отозвались жалобным треском.

— Не стоит этого делать, — заметил Сабж.

— Здесь слабый фундамент, — святой отец всё больше хмурился.

— Да ладно, они ведь спят днём.

— Вы сейчас о ком? — подозрительно спросил я.

— О песчаных скорпионах, — хором ответили они.

Мне стало нехорошо, да и Джулия, как я понял, поёжилась, по ней мало что можно было определить, спасаясь от жары, она закуталась в просторный белый балахон, почти полностью скрывающий фигуру.

— Могут напасть? — уточнил я.

— Маловероятно, — сказал Михаэль, но особой уверенности в его словах было не слышно. — Они любят жару, но сейчас жарко даже для них, они зарываются в песок, очень глубоко, туда, где прохладнее, а выходят ближе к ночи.

— Насколько опасны? — я о скорпионах имел только самые общие сведения.

— Большинство я могу убить из своего арбалета, — уверенно заявил священник. — Броня очень твёрдая, но можно попасть в сочленения. Умирают они долго, лучше иметь убежище, надёжное убежище, а не то, в котором мы сейчас.

— Можем сменить дом?

— Нет смысла, — возразил Михаэль, — тут все дома такие. Будет лучше, если мы просто не будем задерживаться.

— Сейчас три часа дня, — сказал Сабж, взглянув на часы. — В половину шестого мы выступим дальше. Обложить нас точно не успеют. К тому же у них плохое зрение, если будем идти быстро, от нас даже погоня отстанет.

Михаэль ничего ему не сказал, просто встал у окна и всё время, пока мы отдыхали лёжа на полу, смотрел в окно. Изредка он прикладывал пальцы к оконному стеклу, видимо, пытался заметить вибрацию.

Но нам повезло, видимо, песчаные скорпионы, поняв бесперспективность этого места, откочевали куда-то подальше, или же просто производимого нами шума было недостаточно, чтобы их привлечь.

Как только солнце стало клониться к горизонту, мы отправились дальше. До самолёта было ещё далеко, рельеф, на который так жаловался Сабж, сжалился над нами, теперь дорога шла под уклон, хотя, преимущество это сомнительное. Самолёт ведь на горе, чем ниже мы спустимся сейчас, тем дольше будем подниматься потом.

Когда стало уже совсем темно, пришлось остановиться, мы могли продолжать путь, но фонари помогали слабо, а под ногами как назло был сильно изломанный участок. Переломать ноги никому не хотелось, Сабж уверял,